Апокалипсис завтра. Какое будущее ждет иранских аятолл после победы на выборах
Очередные парламентские выборы в Иране после ряда социально-политических потрясений вроде сбитого украинского самолета и убийства американцами куратора иранских прокси Касема Сулеймани выиграли, как и прогнозировала "ДС", консерваторы-клерикалы, придерживающиеся жесткой линии отношений с Западом, в частности с Соединенными Штатами. Данные политсилы шли на выборы мощным фронтом, создав сразу несколько коалиций, в принципе с незначительными идеологическими различиями: "Консультационный совет сил Исламской революции", "Народную коалицию", "Фронт устойчивости Исламской революции", "Движение за справедливый парламент" и т. д. Реформисты сформировали два надпартийных образования - "Друзья Хашеми" и "Коалицию восьми реформистских партий".
Для формирования большинства "ястребам" нужны были 146 мандатов из 290 (285 выборных и пять закреплены за представителями этнических и религиозных меньшинств). Они же смогли получить 221 место в парламенте. Реформистам и центристам, в принципе готовым как к внутренним послаблениям, так и к какому-никакому диалогу с Западом, перепало лишь 20 мандатов. Еще 38 - у независимых кандидатов. Оставшиеся 11 мест "разыграют" во втором туре выборов, который состоится 17 апреля.
Реформисты потерпели фиаско, полный разгром, если сравнивать с выборами 2016 г., по результатам которых большинство мандатов - 121 - были именно у них. В то время как клерикалы располагали 83 "штыками" в парламенте, а у независимых было 66 мест.
Консерваторам же, несмотря на рост протестной активности в Иране за прошедшую пятилетку, казалось бы, удалось не только удержаться наплаву, но и получить еще больше власти. Але ніт. Шайтан кроется в цифрах, а именно тех, которые показывают явку. Которая на этих выборах была рекордно низкой со времен Исламской революции 1979 г., кардинально изменившей до того времени светский Иран, - 42% в среднем по стране против 62% в 2016 г. При этом в крупных городах, включая Тегеран, она вообще снизилась до 25%. В принципе такая ситуация с низкой поддержкой власти во время выборов нормальна для любой столицы, но Тегеран, где пусть "ястребы" и взяли все 30 мандатов, уж больно просел все-таки.
Что это значит? То, что кредит доверия и лояльность иранцев к власти, точнее к консерваторам, стремительно снижается. К слову, как и в России в 2016 г., где наглядно отношение к обитателям Госдумы продемонстрировала аналогично рекордно низкая явка в 47,88%. И это официальные данные. Эксперты полагают, что она была существенно завышена. К примеру, известный математик и электоральный аналитик Сергей Шпилькин считает, что на выборы тогда пришли лишь 36,5% россиян, а поддержка "единороссов" была на 15% ниже заявленной. Не исключено, что и в Иране явка также была изрядно выше, нежели реальная.
Мало того, на самом деле именно оппозиция получила негласную поддержку избирателей, в особенности среди молодежи, которая откликнулись на призыв не голосовать на этих "фиктивных" выборах. Проведенный накануне голосования социальный опрос, проведенный ISPA (Иранским агентством по опросу студентов), показал, что в Тегеране, к примеру, число студентов, которые намеревались бойкотировать выборы, вдвое превысило количество тех, кто собирался пойти на избирательные участки - 44% против 21%. Зачем было игнорировать выборы вместо того, чтобы прийти на избирательные участки и попытаться обеспечить лучший результат для реформистов и центристов? Ответ прост: режим аятолл, поддерживаемый силовиками, посредством иранского конституционного суда, Совета стражей конституции, перед выборами "срезал" половину кандидатов - 7296 кандидатов из более чем 14 500. В основном это были как раз представители реформистских-центристских политсил. Понятно, что противникам консерваторов оставалось лишь просидеть выборы дома. И стоит отдельно отметить, что подозрительно своевременно в информационном пространстве Ирана обозначил себя коронавирус из китайского Уханя. Часть избирателей, опасаясь заразиться, потому могли передумать идти на избирательные участки.
По головам голубей
"Ястребы" добились своей цели - победы с помощью низкой явки, опираясь на максимально мобилизованный, хоть и "общипанный" электорат в крупных городах, и на своих сторонников в провинции. Перед аятоллами стояла цель спасти свой режим. Правда, эта победа здесь и сейчас обнажает проблему легитимности власти и, как следствие, чревата крахом госсистемы в будущем. Потому как фактически условную новую власть поддерживают меньше половины иранцев. И что немаловажно, "моторы" изменений - молодые люди, приверженцы либеральных реформ - грубо говоря, затаились. Очевидно, до следующей волны митингов, будь то протест против экономической политики властей или спровоцированный какой-либо социальной несправедливостью вроде очередного "шмона в студенческом общежитии", которые перерастут в массовый политический демарш. Что уже случалось совсем недавно: топливные протесты, переросшие в политические; митинги после катастрофы Boeing МАУ.
С другой стороны, у консерваторов и не было иного пути, нежели пытаться удержать власть с помощью эскалации. Они стали заложниками своей радикальной риторики и политики, на них же выстраивая популярность в стране. Только вот триумф сейчас - бомба с часовым механизмом. Это пиррова победа, поскольку в перспективе ведет к абсолютному поражению - либо социальному потрясению - вполне вероятно, уже на следующих выборах. Чтобы стабилизировать ситуацию, аятоллам нужно стать хотя бы отчасти реформистами. Однако в таком случае будут потери среди преданного электората. Если же закручивание гаек продолжится, то социальный взрыв так или иначе случится, поскольку экономика под санкциями переживает не лучшие времена, доверие к избирательному процессу и власти подорвано.
Поэтому "ястребы" с большой долей вероятности, как и любой другой автократический режим в мировой истории, предпримут попытку решить проблемы внутренние за счет быстрой и небольшой победоносной войны. Следовательно, снова будет горячо в Йемене, Ираке и Сирии. Кстати, последняя может оказаться первым претендентом, ведь пока там за влияние "бодались" Турция и Россия, иранские власти занимались выборами.
Только вот даже небольшие войны требуют ресурсов, которых у Ирана все меньше. Как в бесславно в итоге покинувшем Афганистан Советском Союзе в 1989 г. Что было дальше, общеизвестно. Иран же может избежать или скорее отсрочить такое будущее, но для этого придется согласиться на зависимость от Китая, да и России. А это значит, что: во-первых, потоки контрабандной нефти в Китай вырастут многократно; во-вторых, Ближний Восток еще продолжительное время будет источником нестабильности и угроз.