Вот бог, а вот порог. Кто и почему в ЕС желает ухода Британии
Во вторник, 5 марта, парламент Шотландии и Национальное собрание Уэльса официально выступили против соглашения о Брекзите, одобренного правительством Великобритании и Европейским союзом. Хотя их голоса не имеют политической силы, поскольку соглашение по Брекзит должен поддержать только британский парламент, их настрой против выхода из ЕС очевиден. Так кто же хочет ухода Британии из ЕС?
Британский парламент ссылается на результаты референдума о выходе из ЕС от 23 июня 2016 г., на котором 51,9% голосовали за выход из ЕС, а 48,1% - против. О том, что референдум был манипулятивным, не сказал еще только ленивый, но он, состоявшись, стал политическим фактом. В сентябре 2018 г. британский премьер Тереза Мэй исключила возможность проведения повторного референдума. 22 ноября 2018 г. ЕС и Британия на уровне переговорщиков согласовали 26-страничную декларацию о будущих отношениях. 25 ноября лидеры ЕС поддержали соглашение, но его еще должны были одобрить парламент Великобритании, Европарламент и парламенты всех государств - членов ЕС. А 15 января 2019 г. парламент Великобритании высказался против достигнутых условий. Этот отказ означал возможность варианта выхода без соглашения (no deal), когда все вопросы об отношениях между ЕС и ее бывшим членом будут решаться постфактум по мере возникновения.
Британский парламент должен повторно проголосовать по откорректированному варианту соглашения до 12 марта. При этом переговорщик от Евросоюза по вопросу Брекзита Мишель Барнье заявил еще 4 февраля, что новых переговоров о выходе Великобритании быть не может.
Что означает нынешний демарш шотландцев и валлийцев? Очевидно, что британцы, оказавшись на пороге ЕС, усомнились в принятом решении, и повторный референдум дал бы большинство голосов за то, чтобы в ЕС остаться. Но Брюссель и Лондон на уровне правительств все равно хотят вытолкнуть королевство из союза, как бы британцы не упирались. Почему?
Британские верхи, что очевидно, хотят проводить самостоятельную от ЕС политику и готовы ради этого пойти на экономические издержки, а евробюрократы в Брюсселе видят в Британии возмутителя спокойствия и, несмотря на издержки, хотят от нее избавиться. У каждой стороны тут свой интерес. Лондон хочет привычно играть между США и Европой, опираясь на Британское Содружество, формально эфемерное, но де-факто влиятельное, что позволит ему находиться в первой лиге мировых игроков, хотя и в тени. А евробюрократы уровня ЕС давно мечтают о де-факто федерации с перетягиванием на себя большей части полномочий. Об этом же мечтают и обанкротившиеся популисты национального уровня, для которых делегирование большей части ответственности в Брюссель - последний шанс удержаться при власти. Эммануэль Макрон с его письмом - пример такого политика, и у него обязательно появятся последователи. Правда, есть и оппозиция подобной эволюции ЕС, и она пока может блокировать такие реформы. Но отмена выхода Британии из Евросоюза такую оппозицию усилит. И потому евробюрократы пытаются поскорее выпихнуть Британию прочь, а их желания совпадают с желаниями той части британской элиты, амбиции которой носят глобальный характер.
Вероятнее всего, Британия в итоге из ЕС уйдет. Это обострит противостояние между сторонниками дальнейшей интеграции Европы и теми, кто желал бы либо зафиксировать нынешнюю ситуацию, либо, поскольку она неустойчива, отыграть ее немного назад, делегировав больше полномочий на национальный уровень.
Проблема в том, что в действительности все обстоит сложнее. Концепция ЕС нуждается в комплексной ревизии как не соответствующая сложившейся в мире ситуации. По одним вопросам интеграция должна быть усилена, по другим члены ЕС должны получить больше самостоятельности.
Но такой подход политически не выгоден сейчас никому. Все противоборствующие стороны живут от выборов до выборов, когда день бы простоять да ночь продержаться. В таком же режиме, хотя и не в связи с выборами, живет и Россия, пытающаяся - нет, не разрушить ЕС, а интегрироваться туда на своих условиях. Все это вместе взятое обрекает Евросоюз на длинный период "коротких" решений, заведомо неудачных стратегически, но способных обеспечить одной из сторон кратковременное тактическое преимущество.
