Запрос на Апокалипсис. Как власти сыграли на страхе перед вирусом и что будет дальше
Нет сомнений, что как масштабы карантина, повсеместно введенного в связи с пандемией, так и понесенные в связи с ним экономические потери были несоразмерны угрозе, даже если уровень смертности от коронавируса рассчитывался по верхней точке разброса различных прогнозов. Этого могли не знать граждане, напуганные противоречивой информацией, но не могли не увидеть эксперты. Тем не менее большинство правительств приняли решения о карантинных мерах исходя в первую очередь из иррациональных страхов граждан.
Причины и запросы
Причина очевидна: основной целью правительств было сохранение у власти. Но была и разница. В демократических странах это было связано с сохранением рейтинга в глазах избирателей - любой ценой, но чаще всего потакая их невежеству, близорукому эгоизму и стадным инстинктам - и отводя от себя обвинения в непринятии мер, ставших причиной смертей. В тоталитарных - с недопущением паники неконтролируемых масштабов от распространившейся информации о вспышке смертности. Благодаря этому карантинные меры в каждой из стран стали хорошим тестом на демократию и тоталитаризм, а также на уровень образования их населения.
Карантин и вызванные им экономические трудности обострили и все уже имевшиеся конфликты, а также протестировали способность каждой из стран сглаживать их, сплачивая общество и деля трудности на всех - или, напротив, бросая уязвимые группы населения на произвол судьбы. Испытанию подверглась и устойчивость экономики. Все это, взятое вместе, уже выявило победителей и аутсайдеров карантина, дав основание говорить о пандемии как о репетиции - или о прелюдии Третьей мировой войны.
Но еще большую популярность, чем тема грядущей мировой войны, обрела тема Апокалипсиса и четырех его всадников. Напомню, что, согласно Откровению Иоанна Богослова, это Чума - в нашем случае, очевидно, коронавирус (она же Завоеватель), ездящая на белом коне, Война, она же Раздор, на рыжем, Голод на вороном и Смерть на "бледном", приходящие друг за другом, чтобы разрушить изживший себя старый мир. Формальных победителей при этом нет - по факту же победят те, кто сумеет дожить до мировой перезагрузки.
Надо сказать, что запрос на Апокалипсис в нашем мире, несомненно, есть, и он возник задолго до пандемии коронавируса как реакция на критическую массу противоречий, не поддающихся эволюционно-компромиссному разрешению. В принципе, это нормально - отложенные, но неразрешенные конфликты с нулевой суммой неизбежно накапливаются, а их общая масса рано или поздно достигает критической величины, вызывая кризисы - спады экономики, войны и революции, делящие историю на циклы. Не вполне обычно сегодня смотрятся только число и глубина накопленных проблем, отчего масштабы грядущего кризиса обещают превзойти все, с чем мы сталкивались в новейшей истории. Ближайшая подходящая аналогия - крушение Рима, за которым, как мы помним, последовали Темные века.
Когда все начнется? Собственно, уже и началось - внутренние противоречия мировой системы достигли критической величины, и она разбалансируется от малейшего толчка, что и показала пандемия. Глобальные же перемены катастрофического характера ждут нас, вероятно, в ближайшее время: речь может идти о 5-10 годах. Будут ли жертвы? Несомненно, да. Наступят ли Темные века? Весьма вероятно, хотя, чисто теоретически, необязательно. Что можно предпринять? В глобальном плане - ничего. Обновление мира необходимо и уже неизбежно, ресурсы его существования в прежнем виде исчерпаны. В плане личном универсальных рецептов нет, кроме разве что приобретения образования и выработки умения критически мыслить. Гарантий выживания это не даст, но в каких-то случаях поможет принять правильное решение. А бонусом даст возможность оценить масштаб, красоту и сложность происходящего. Оно того стоит - нам действительно выпало жить в очень интересную эпоху!
Предрассудки и конфликты
Очевидно, что в основу консенсуса, сделавшего возможными столь строгие карантинные меры, невзирая на ущерб, нанесенный ими мировой экономике, легли представления о высшей ценности человеческой жизни и демократии, помноженные на глубокий социальный кризис. Разберемся, как работает эта сложная конструкция, компоненты которой влияют друг на друга.
Общий прогресс медицины за последние 150 лет, возникший как результат распространения гигиены, вакцинации, медицинских исследований, подстегнутых, к слову, во многом и войнами, и, наконец, изобретение антибиотиков, внес в жизнь людей, сначала в более, а затем и в менее развитых странах, долговременное планирование. Конечно, внезапные болезни, катастрофы, несчастные случаи и уличный криминал, как и раньше, привносят свои коррективы, но все же смерть, которая раньше могла прийти в любую минуту и от любого пустяка, вплоть до царапины, отодвинулась на несколько шагов. Это существенно изменило представления о ценности человеческой жизни.
Распространение доступного светского образования, основанного на материализме ХVIII-XIX вв., породило то, что можно назвать "бытовым атеизмом". Неся в себе множество предрассудков, он тем не менее скептически оценивает перспективы посмертного существования. Это тоже повысило ценность жизни, по крайней мере, своей. Рай и Ад утратили конкретность, их сменили Здесь и Сейчас, вместе с желанием контролировать ситуацию и с уверенностью, что это хотя бы в теории и в целом, но возможно.
В сумме с урбанизацией это вызвало атомизацию общества. Попытка уравновесить антиклерикальный индивидуализм светскими идеями общности - будь то нация, класс или корпорация, породили модернизм, а усталость от "общих дел", результаты которых зачастую сильно разочаровывали, - постмодернизм. Наконец, сетевая революция социальных коммуникаций и необходимость противостоять произволу правящего класса, ставшего замкнутой кастой, на наших глазах рождают метамодернизм как общество, в котором превалируют горизонтальные, а не вертикальные связи.
Последние в значительной мере скомпрометированы и утратили доверие. Впрочем, старые элиты не сдаются и успешно ведут борьбу за удержание власти, беря под контроль целые кластеры горизонтальных связей, при помощи "лидеров мнений".
Но что выводит блогера или политика на уровень "лидера мнений", обеспечивая ему поддержку по горизонтальным связям? Простые рецепты решения проблем, обещающие исполнение заветных желаний и дающие надежду. Простые рассуждения, трансформируемые в лозунги, доступные даже невежественным идиотам, которые снимают тревожность и непосильное напряжение. В этом и только в этом секрет успеха всякой проповеди, от христианской до коммунистической, в чем, кстати, и состоит их пресловутое сходство, а также мусульманской, большевистской, нацистской, перестроечной - и далее вплоть до проповеди Владимира Зеленского на фоне массовки "слуг народа".
Талантливый манипулятор всегда найдет и оправдания рецептам, не давшим эффекта. Их, собственно, всего два: "воздастся в следующей жизни" и "помешали враги".
В дальнейшем успешные лидеры мнений выстроят под себя новую систему вертикальных связей, после чего цикл повторится. Такие циклы при желании можно проследить и в известной истории, но скорость и глобальность коммуникаций придают им новое качество и значительно ускоряют.
Итак, мы находимся в точке, где:
- Страх за собственную жизнь достиг чрезвычайно высокого уровня, что уже успешно эксплуатируют разного рода экологические и "зеленые" светские сектанты. Все они, к слову, поднимают неплохой доход - та же Грета Тунберг всего за какой-нибудь год стала не только современной святой, но и брендом с миллиардной капитализацией.
Страх также блокирует возможность адекватной реакции на угрозу ковида с честным подсчетом оптимальных карантинных мер, которые хотя и приведут к большему числу смертей, чем максимальные меры, но причинят меньший экономический урон. Насколько большему - и на каких ограниченных карантинных мерах следует остановиться, приняв их за приемлемый компромисс? Это зависит в первую очередь от реального состояния здоровья населения. В частности, от распространенности в обществе, скажем, наркотиков как одного из факторов, снижающих иммунитет, - и тут под удар подпадают США, где опиумная наркомания носит системный характер, обусловленный особенностями фармакологического рынка. Другой фактор, провоцирующий высокую смертность, - старение населения в сочетании с плохим медицинским и пенсионным обеспечением. В любом случае главный удар придется по самым незащищенным и по тяжелобольным из всех слоев общества. В этом плане ковид - мечта социального дарвиниста и менеджера пенсионного фонда, но также и беспощадный разоблачитель лжи о качестве жизни и состоянии медицины.
- Рост имущественного неравенства в сочетании с идеологией потребления ведет к возрастающим социальным напряжениям. Возрастающим здесь ключевое слово. Альтернативные ценностные системы, способные смягчить эти напряжения, либо пока не сложились, либо уже находятся в стадии кризиса и умирания.
- Рост социального напряжения вызывает, среди прочего, кризис доверия ко всем вертикальным структурам власти. Исключения есть, но они периферийны и маргинальны: Северная Корея, Россия, Иран, часть Африки - страны, чей вклад в мировую экономику и культуру сегодня пренебрежимо мал. Численность их населения и даже наличие ЯО при этом не имеют значения. При углублении кризиса для нейтрализации их возможной агрессии будет достаточно гарантий личной безопасности для их элит, а для вымирания ненужного населения - прекращения поставок лекарств, продуктов и промышленных изделий из развитых стран.
- Несмотря на кризис властных вертикалей, единственным эффективным способом управления массами остается манипуляция общественным мнением, но уже на основе выстраивания горизонтальных связей. Мировые элиты успешно осваивают и этот способ. Однако здесь есть несколько ограничений. Первое: серия НТР сделала множество людей социально-экономическими банкротами. Они не могут существовать иначе, чем на пособие по безработице, гуманитарную помощь из-за границы или за счет натурального хозяйства, поскольку их навыки и знания в коллективном производстве не нужны, а освоить новые, уложившись в приемлемые сроки и издержки, они не в состоянии. Нет оснований полагать, что при доступном им уровне образования их дети и внуки смогут претендовать на большее. В тоталитарных странах они не нужны вообще никому и уже предоставлены самим себе. Но в странах демократических эти люди продолжают голосовать и потому представляют ценность для политиков как электоральный ресурс. (Не правда ли, это похоже на Рим времен упадка?)
С другой стороны, вложения в образование затруднили бы манипулирование массами, вынудив открыть социальные лифты, что поставило бы под вопрос положение нынешних элит. Даже капитал, накопленный в нескольких поколениях, не стал бы для них в этом случае гарантией безопасности, поскольку он может быть обнулен множеством способов. Во всяком случае, пока мировые элиты не готовы идти таким путем. Напротив, они целенаправленно снижают уровень дееспособности "голосующего планктона", поощряя миграцию из слаборазвитых стран.
Ближайшие перспективы
Пандемия не внесет в эту ситуацию ничего принципиально нового, но придаст ускорение всем описанным процессам. Страх перед ковидом и версии о его появлении; отрицание ковида как выдумки властей с целью урезать гражданские свободы; чудесные способы профилактики или излечения - любое из этих направлений открывает большие возможности для продвижения конспирологических теорий и сколачивания вокруг них групп поддержки, следующих за лидером. Страх, вызванный опасностью заболеть, которая, как ни крути, реальна, облегчает задачу. Чтобы было понятнее: наши люди, бывшие в массе своей лучше образованными, чем сегодня, и в меньшей степени обработанными потоком фейковой информации, уже доходили до заряжания воды у телевизора, притом легко и в оптимально короткие сроки.
К слову, постаревший, но все еще бодрый Алан Чумак попытался было повторить свой успех - но, увы, не преуспел. На фоне нынешних предложений он выглядит бледно и скучно.
Это общемировая проблема - не только украинская или постсоветская. Первые вышки 5G подожгли в Британии, а теории заговора вокруг коронавируса с участием Билла Гейтса и чипизации, замаскированной под вакцинацию, идут на ура по всему миру. Усложнение технологий, ставших непостижимыми для обывателя, крах естественнонаучного образования, неспособность отличить правду от лжи даже на уровне элементарного фактчекинга и глубокий кризис доверия к политикам и правительствам - все это в сумме создает идеальные условия для всякого рода конспирологии.
К тому же, помимо очевидных последствий ковида, есть и менее очевидные. Пример: на испанской Ибице в общественных и частных бассейнах, не используемых из-за карантина, расплодились азиатские тигровые комары, попавшие в Европу благодаря глобальным перевозкам и прижившиеся в ней из-за климатических изменений. Эти полосатые симпатяги переносят лихорадки Денге, Зика, Западного Нила, Чикунгунья, желтую, а также малярию.
Таких примеров наверняка будет еще много. Природа очень энергично заполняет ниши, оставленные без внимания человеком, а новые болезни куда интереснее и хайповее объяснять мировым заговором, чем чьей-то неряшливостью. Кроме того, на мировом заговоре и лучше, конечно, с участием рептилоидов, гораздо сподручнее зарабатывать как финансовый, так и политический капитал. Именно поэтому поэтапный откат к докарантинной ситуации менее вероятен, чем введение перманентного карантина как постоянной составляющей глобальной культуры. Впрочем, полный откат невозможен в любом случае - мир уже изменился.
Конечно, мы все еще находимся на развилке возможностей. Социальная солидарность и вложения в образование способны уберечь если не весь мир, то хотя бы часть его от скатывания в новое Средневековье. Но, глядя правде в глаза, надо признать, что островки противостояния наступающей волне дикости будут скорее редким исключением, а шансы на их появление в Украине и вовсе близки к нулю. Общественный запрос на Апокалипсис окажется удовлетворен в полной мере, и последующие всадники не замедлят прибыть. В этом, к слову, нет ни малейшей мистики - Откровение Иоанна Богослова по сути своей является описанием системного кризиса, несколько завуалированным мистическими образами.
Следом за клоунами-популистами, ставшими самым массовым типажом политика в современном мире, к власти придут инквизиторы - суровые ревнители новой веры, которых тоже выберет напуганное и темное большинство. Придя, они начнут укрепляться у власти, развернув охоту сначала на слишком умных и неусердно верующих еретиков обоего пола, которые не сумеют войти во власть или уйти в подполье. Затем, когда еретики иссякнут, охота пойдет на тех, кто окажется удобен для принесения в жертву. Ибо без аутодафе при его непременном коллективном одобрении вера слабеет, а the show must go on. Последнее хорошо известно еще из опыта взлета и падения СССР.
