Зачем российские "лебеди" бомбили Сирию
Одним из наиболее обсуждаемых результатов саммита прошедшего в курортной Анталии саммита G-20 стало фактическое присоединение России к ведомой США коалиции против Исламского Государства - тем более что французский лидер Франсуа Олланд фактически уже одобрил координацию ударов по объектам ИГ с Москвой, а та, в свою очередь, начала информировать о своих целях Америку. Так что, если Россия и не причастна к теракту в Париже, она, безусловно, стала его главным бенефициаром. Как минимум, потому, что доселе неудобная Кремлю катастрофа над Синаем теперь оказалась очень удобной. Как максимум - потому, что ему предоставили возможность выхода из сирийской авантюры с сохранением лица.
Здесь примечательна событийная последовательность и согласованность. Сразу по завершении встречи руководитель России сделал два примечательных заявления по, вроде бы, двум разным вопросам. Первый касался Airbus А321 и выяснения причины его крушения на Синае, а второй - готовности Москвы искать общий язык с сирийской оппозицией.
Фактически Путин выпустил в небо сигнальную ракету о завершении расследования. Так как все уже давно на примере военной агрессии на Донбассе привыкли понимать, что, когда глава Кремля утверждает нечто, в ближайшее время следует ожидать совершенно противоположных по характеру действий или заявлений. Так вышло и в случае с российским авиалайнером - после саммита президент РФ призвал не торопиться с выводами, а уже на следующий день директор ФСБ Александр Бортников отчитался об окончании расследования и резюмировал, что причиной катастрофы стал взрыв бомбы. О чем, кстати, буквально накануне сообщал Fox News со ссылкой на источник, близкий к расследованию катастрофы. Да и ранее об этом заявляли мировые лидеры и спецслужбы.
Двухнедельное молчание России не означает, что следователи не занимались выяснением причин крушения (если, конечно, исключить версию о причастности к теракту ФСБ - на что мог бы указывать найденный среди обломков таймер, который, по одной из версий, должен был сработать во время пролета над Украиной). Озвученные СМИ версии не устраивали официальную Москву: техническая неисправность борта дискредитировала бы российскую гражданскую авиацию и соответствующие государственные агентства - что на фоне перманентных организационных потрясений стало бы не только имиджевой смертью, но и вынужденным ограничением международных сообщений по требованию иностранных партнеров. Теракт означал, что "маленькое и победоносное" вмешательство в сирийский конфликт таки аукнулось российским гражданам - что Кремлю совершенно ни к чему. Так что сообщения о бомбе, заложенной исламистами, были преждевременны для разработанного Москвой сценария по триумфальному возвращению в большую политику.
Подтверждением того, что причина трагедии была известна уже давно, стал обстрел "столицы" Исламского Государства - сирийского города Ракки - крылатыми ракетами с подводной лодки, очень кстати "совершенно случайно" оказавшейся в восточной части Средиземного моря. Отчасти об этом же свидетельствует и удар, нанесенный российской дальней авиации, впрочем, к этому мы вернемся позже.
Что касается сирийской оппозиции, то Москва исправно вбрасывала в информационное пространство мессиджи о ведущихся переговорах с оппонентами Башара Асада и ранее, а также сулила поддержку с воздуха, о чем еще 24 октября заявлял министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. 16 же ноября Путин с барского плеча вновь предложил свою помощь.
Сирийская Свободная армия - важное действующее лицо на сирийской сцене. Важное еще и потому, что ее активно поддерживает коалиция. А потому Путину придется пожертвовать своим марионеточным диктатором (готовность пойти на это он артикулировал уже неоднократно) и сделать ее частью активированного 16 ноября плана обороны РФ на ближайшие 4 года.
Что дают нам эти два заявления, озвученные сразу после встреч с международными лидерами и Бараком Обамой в частности? Четкое понимание, что Путину популярно объяснили, что другого шанса выйти из сирийской авантюры с минимальным ущербом и гордо поднятой головой, может и не представиться.
Президент РФ диспозицию понял правильно: Москва дала себя уговорить подключиться к западной коалиции, получив в качестве бонуса возможность легитимировать свое участие в войне через признание того, что катастрофа А321 была следствием теракта. Занятно, что информация на этот счет выдавалась дозированно: реконструкция случившегося была представлена лишь во вторник, на следующий день после доклада главы ФСБ Бортникова Путину. А в среду ИГ вдруг представила изобличающие ее доказательства - взрывное устройство, якобы аналогичное сработавшему на борту "аэробуса". Столь последовательное и систематическое подыгрывание Кремлю все же вызывает вопросы.
Впрочем, результат был достигнут: не только российские СМИ выдали необходимую картинку, но и западные - то же авторитетное агентство Bloomberg отметило изменение тональности в диалоге международного сообщества с Кремлем.
С другой стороны, Москву сразу предупредили, что данное соглашение не нивелирует позицию Запада в отношении России и санкции отменять никто не собирается. Аннексия Крыма непростительна, а потому и о перезагрузке речи быть не может.
Объективно лучшей помощью, на которую может рассчитывать международная коалиция, является постепенное ограничение вмешательства Москвы в сирийский конфликт - это, к слову, соответствует и интересам самого Кремля. В то же время, из опасения, что подобные шаги будут восприняты как признание слабости и внутренней аудиторией, и внешними игроками, российское руководство в качестве "дембельского аккорда" вынуждено продемонстрировать эффектную эскалацию своего участия. Этот процесс запустил глава МИДа РФ Сергей Лавров, заговорив о "реализации права на самооборону всеми возможными методами". Таким образом, удар по Ракке стоит рассматривать, в первую очередь, не с точки зрения боевой эффективности, а с позиций пиара. Конечно, российским стратегам не терпелось впервые опробовать в реальном деле далеко не юные "Белые лебеди" Ту-160 и дряхлеющие "медведи" Ту-95СМ, а также - возможно - провести испытания новой ракеты Х-101. Однако главная их цель находилась отнюдь не в сирийских песках - а в телевизоре. Ведь правило, сформулированное еще в ходе "Бури в пустыне", никто не отменял: если CNN сказало, что вы воюете - значит, вы воюете.
