Зачем ограничивать себя, если можно ограничить мир

В США возмущены решением Европейского суда, который разрешил пользователям требовать удаления их данных из поисковых результатов Google. Это требование признано неприемлемым - как технически некомпетентное, и, главное, как признак наступления на свободу слова.

Американские критики не поскупились на жесткие заявления в адрес европейцев. Например, Стюарт Бейкер, бывший высокопоставленный сотрудник Министерства внутренней безопасности США, прямо заявил о том, что от этого решения проиграют все, кроме парочки французских министров, которые хотят скрыть свои любовные похождения.

Нелюбовь американцев к французам общеизвестна. Но в данном случае расхождения европейцев и американцев по вопросу о "конфиденциальности" имеют корни более глубокие. На узкой дорожке столкнулись два базовых элемента европейского и американского понимания прав человека. Европейский суд апеллировал к праву на приватность. В то время как для американской стороны "первая поправка" остается нерушимой основой демократии. Ничто, никакие соображения безопасности или приватности не могут перешибить права на свободу слова.

Реакция американцев обостряется из-за того, что последнее время в США "первая поправка" становится предметом споров. История с Викиликс и Сноуденом остро поставила вопрос о том, есть ли границы у свободы слова, кто и где может их провести. Но до сих пор, как бы не чесались руки у военных и службы безопасности, дальше дебатов дело не шло - свобода слова остается священной для американцев. Можно осудить Меннинга, "сливавшего" информацию Ассанжу, но невозможно посягнуть на самого Ассанжа и его ресурс. Можно преследовать Сноудена - по тем же соображениям. Но журналисты, которые публиковали его "сливы", совершенно точно заслужили Пулитцеровскую премию.

На фоне собственных сомнений и страхов за свои базовые принципы, американцы раздражаются тем, с каким архаичным остервенением европейцы цепляются за свою "прайвиси", и сколь многое они готовы принести ей в жертву. Но мало того, что Европейский суд скомпрометировал себя прямым введением цензуры в Интернете, это решение еще и технически неэффективно. Поскольку действие решения распространяется только на территорию Евросоюза, стоит европейскому пользователю зайти через американский прокси-сервер - и вуаля, он получит полный, без купюр список ссылок по интересующему его вопросу. Так зачем же огород городить?

Но что поделать? Европейский суд оказался сложном положении, поскольку вынужден действовать с точки зрения базового - с европейской точки зрения - понимания прав человека, в частности, его права на защиту конфиденциальности. Да и к цензуре здесь относятся несколько мягче, чем в США. К тому же, Google решительно не повезло с "историческим фоном". Европа раздражена последними скандалами, связанными со слежкой со стороны спецслужб США за гражданами Евросоюза. Слежка спецслужб на первый взгляд к Google отношения не имеет. Но еще до эпохи Интернета разведчики утверждали, что больше 90% секретной информации можно найти в открытых источниках. Преимущество и преступление хороших поисковиков в том, что они сильно ускоряют и упрощают поиск этой информации. Европейцы, особенно европейские политики, просто устали от того, что кто-то о них слишком много знает.

Но тут попытка надавить на поисковые службы ничего не гарантирует пользователю, который хочет сохранить свою "прайвиси". Потому что абсолютное большинство информации о себе он сам же и выкладывает в сеть. Легкие в использовании Инстаграм, Facebook и в целом мода на откровенный образ жизни а ля веб 2.0, фактически отнимают нелегкий хлеб у папарацци. Можно заставить Google выхолостить свой поисковик. Можно, подобно России, создать "свой вариант" поисковика и даже целого интернета, в который на программном уровне вложить духовность, невинность и чистоту помыслов. Но скрыть от мира свои похождения упомянутые французские министры смогут одним единственным способом: не выкладывать в соцсети свои откровения и фотографии любовниц.
Но зачем ограничивать себя тем, кто уверен, что может ограничить мир?