Зачем Черногории НАТО
2 декабря в ходе встречи министров иностранных дел стран-членов НАТО в Брюсселе Республика Черногория получила приглашение присоединиться к этой организации. Следует отметить, что - насколько бы небольшой сама по себе ни была Черногория - это одна из самых быстрых историй интеграции страны в Альянс, если учесть, что условное восстановление государственности этой страны произошло менее 10 лет назад. Однако во многом это вполне классический случай, ведь процесс присоединения к НАТО Подгорица осуществляет параллельно с интеграцией в Европейский Союз, в отношениях с которым имеет с 2010 года имеет статус кандидата в члены. Классичность состоит в том, что все постсоциалистические страны, которые в 2004, 2010 и 2013 годах присоединились к ЕС, сначала вошли в состав НАТО.
Такая двухуровневая интеграция - идеологическое наследие 90-х годов прошлого века, когда Альянс пересмотрел свою региональную роль в сторону основной организации в сфере безопасности, поскольку на фоне саморазрушения Организации Варшавского договора, а впоследствии и самой советской империи концепция антикоммунистического оборонительного союза объективно утратила свою актуальность. Можно проследить этапную эволюцию всех новых стран-членов НАТО и ЕС: присоединение к МВФ, ПАСЕ, ВТО, программе НАТО "Партнерство во имя мира", в разной форме соглашения об ассоциации c ЕС, их интегральная часть - создание зоны свободной торговли с Союзом, разного рода секторальные соглашения, выполнение плана действий относительно членства в НАТО, признание страны кандидатом в члены ЕС, соответствующие приглашения - и вариант "конца истории по Фукуяме", растворение в западном конгломерате. Черногория, в которой, согласно данным Всемирного Банка на 2014 год ВВП на душу населения превышает $15 тысяч, находится на завершающем отрезке этого пути (того самого "транзита", который изучала почившая в бозе в конце 90-х наука транзитология, и политическая теория модернизации, экс-советология).
По иронии судьбы, нынешние проблемы Черногории тесно связаны с причинами, по которым пришла в упадок теория политического транзита, адаптированная для условий бывших социалистических стран. Дело в том, что ключевой причиной кризиса транзитологии стал провал политического и экономического транзита в России - в 1998 году политолог Мартин Малиа разочарованно написал, что, несмотря на тяжелые последствия неолиберальных реформ, Москва будет вынуждена вернуться к их проведению после преодоления финансового шока. Это небесспорное заявление, впрочем, было забыто менее чем через год, когда тогдашний премьер РФ Евгений Примаков развернул самолет над Атлантикой, а российские миротворцы в Югославии захватили приштинский аэропорт. К власти в России пришли реваншисты, придерживающиеся неоимперских, шовинистических взглядов - а десятилетие сверхдоходов от экспорта на Запад нефти и газа обеспечило им потенциал для давления на западный политикум и его инфильтрацию собственными агентами влияния.
С тех пор Россия всячески подчеркивала, что имеет особую позицию по Балканам, хотя и не осмеливалась объявить их "зоной своих жизненных интересов". Москва не смогла помешать интеграции в ЕС и НАТО Словении и Хорватии, вступлению в НАТО Албании - но вот на сербской, македонской и черногорской площадках Москва активно пытается противопоставить себя Брюсселю и Вашингтону. Необходимо сказать, что Кремль в этом регионе бьет по слабым местам самого Запада и дефектам модернизации ряда стран Балкан.
В частности, речь идет об атмосфере недоверия (существующей со времен сецессии Косово) между Белградом и западными столицами, которая разве что несколько смягчалась в эпоху президентства проевропейского либерала Бориса Тадича. В Македонии и Черногории Россия использует как обычную, так и политическую коррупцию местных элит. В то же время, долго и небезуспешно - причем на пару с рядом стран ЕС - Москва соблазняла эти государства проектом "Южного потока". Невольный преемник Тадича - социалист и великодержавник Томислав Николич рассматривал проект трубопровода как возможность хотя бы отчасти вернуть Сербии статус регионального лидера на территории бывшей СФРЮ, поскольку местные ветки газового маршрута должны были расходиться из Сербии. Развал по российской инициативе системы отношений между Москвой и Западом и кратное падение мировых цен на энергоносители надолго похоронили "Южный поток", а Россия перешла к эксплуатации реакционных, антизападных и "панславистских" настроений люмпенизированных слоев стран региона, информационным провокациям, пропаганде и прямому политическому подкупу.
Такая политика Москвы уже привела к серии скандалов в Македонии, для инспирирования которых, с большой вероятностью использовались данные сербских спецслужб, как правило, работающих в тесной связке с российскими коллегами. Но если в Македонии политический кризис, по большому счету, в конце концов затих, то в Черногории пророссийский заговор имел большие шансы на успех - в октябре-ноябре лидерам преимущественно сербских политических партий удалось вывести людей на улицы, окрасив протест против членства страны в НАТО в социальные тона и использовав усталость общества от практически бессменного правления Мило Джукановича, а также спровоцировать беспорядки и проявления вандализма.
Между Москвой, Подгорицей, Белградом и Брюсселем завязалась дипломатическая перепалка на самых повышенных тонах, а с неформальной точки зрения Россия запустила информационную бомбардировку Черногории и начала оказывать давление на многочисленных российских инвесторов в эту страну, а также на растущую русскую диаспору в Черногории (которая, впрочем, в основном состоит из пассивных и активных противников политики Владимира Путина). Возможно, случись это все до 2013 года в рамках перезагрузки и сирийских сделок между Москвой и Вашингтоном - "тревоги" Кремля постарались бы как-то учесть. Но сегодня это лишь укрепило решимость Брюсселя как можно быстрее перевести отношения с Подгорицей на новый уровень, подтвердив факт триумфа общих ценностей и выгод евроатлантической интеграции над атавистическими проявлениями "мафиозной солидарности" кремлевской клиентелы на Балканах.
Все вышесказанное, впрочем, не снимает вопросов к самому Джукановичу, чья модель однополярного патриотического олигархизма, созданная в Черногории, вряд ли доживет до самого по себе вступления страны в НАТО и ЕС. Поэтому, не исключено, что именно сейчас в Подгорице заняты поиском не менее прозападного преемника Джукановичу в рамках правящего политического лагеря. Причем процесс смены старых прозападных элит на более ответственные и тоже прозападные группы ожидаемо охватит не только Балканы, но и страны, недавно взявшие планку политической ассоциации и свободной торговли с ЕС, а именно Молдову, Украину и Грузию. Для Киева и Тбилиси двери в НАТО остаются открытыми с 2008 года, но для всех трех стран, в которых российские агенты влияния стремятся подорвать политическую и экономическую стабильность, интеграция в НАТО является, по сути, единственной системной возможностью пресечь подобную деятельность со стороны бывшей метрополии.
