За что на самом деле мир ополчился на "детские" карикатуры Шарли

Сатирический еженедельник Charlie Hebdo, подвергшийся атаке террористов в январе этого года за карикатуры на ислам и пророка Мухаммеда, снова оказалось в центре внимания. На сей раз бурную дискуссию в мировом сообществе и соцсетях вызвала карикатура на погибшего мальчика-беженца. На ней показан лежащий на берегу ребенок и подпись: "Так недалеко к цели". Другая картинка, изображающая идущего по воде Христа рядом с погибшим сыном, подписана так: "Христиане ходят по воде, а мусульманские дети тонут".

Одни тут же стали обвинять журнал в ксенофобии и нетерпимости. Другие, посчитали, что карикатуры вовсе не высмеивают смерть Айлана (так звали реально погибшего мальчика), а делают акцент на отношении европейцев к миграционному кризису и подчеркивают их неспособность предотвратить его. Редакция Charlie Hebdo прокомментировала происходящее так: "Карикатуристы столкнулись со шквалом критики исключительно из-за неумения аудитории понимать явление социальной сатиры".

Сейчас даже странно вспоминать, но это было - горячие споры между коллегами на тему "этично ли публиковать фотографии трупов из зон конфликтов и бедствий". Спор не касался работы операторов информагентств и стримеров - за ними был признан статус "документалистов", которые обязаны снимать все. Но вот, скажем, газета? Или глянцевый журнал? Среди участников дискуссий были, например, эстеты, которым казалось, что смерть - это нечто интимное, а изображение мертвого тела - что-то вроде порнографии. А были рационалисты, которые считали, что изображение мертвых тел - это шоковое воздействие на реципиента, а потому надо его использовать очень малыми дозами, чтобы не вызывать привыкания. Привыкнет, мол, - чем в следующий раз будешь внимание привлекать? Были, разумеется, и прожженные профи (их обычно считают циниками - но это всего лишь профдеформация), которые считали, что публиковать надо все, лишь бы "пипл хавал".

Все эти дискуссии закончились с Революцией достоинства и началом войны. Теперь даже немного смешно вспоминать. Но скандальная история, разгоревшаяся вокруг изображения утонувшего малыша-беженца, заставила вспомнить о них. В том, что касалось отечественного информационного сегмента, было о чем поговорить. Например, о нашем наследственном фундаментализме, который очень плохо сказывается на умении адекватно воспринимать сатиру.

У нас есть извинение - нас на это долго учили. 75 лет - только советской школы, но и до нее было, в основном, ЦПШ. Впрочем, в СССР сатира, как раз была, и отечественные Кукрыниксы, как и популярный в СССР Битструп тоже зачастую рисовали нечто совершенно не смешное. Между прочим, в одном из музеев мне пришлось однажды видеть карикатуру 33-го года, изображающую умирающего от голода украинского ребенка. Не знаю, что это была за газета - кажется, тоже что-то французское. Думаю, условные "наши" тогда тоже бились в истерике.

Но есть и кое-что еще. На Шарли просто выплеснулось все то, что копилось в душах. Проблема беженцев, переживания, связанные с войной, страх терактов, подавляемое раздражение в отношении беженцев и стыд за собственные мысли - особенно после облетевшей мир фотографии маленького Айлана, выброшенного волной на пляж. Кажется, по крайней мере, треть мира нуждалась в сеансе психотерапии - и Шарли дал нам всем такую возможность. В дружном "фу!" мы сбросили с себя колоссальное напряжение.

Но вопросы остались. Дело в том, что художник Шарли Эбдо не сделал ничего такого, что уже не сделали до него все остальные. Он поместил изображение мальчика - условно-рисованное, но весьма узнаваемое - выполненное в стиле издания. После того, как это и другие фото с места трагедии были растиражированы всеми, кому не лень. После того, как были нарисованы и отправлены гулять по сети десятки картинок с мертвыми детьми "по мотивам" документальных фото. Все кричали о "спекуляции", но немногие смогли объяснить, почему изображение условно-рисованного детского трупа - недопустимо и безнравственно, а бесконечное передирание из издания в издание фото настоящего детского трупа - допустимо, потому что это "информирование". Где вообще заканчивается "информирование" и начинается "торговля"? И есть ли вообще эта грань в эпоху, когда информация стала едва ли не основным товаром?

Вопрос неприятно попахивает философией. Там, где она кажется совсем неуместной - почти так же, как сатира. Потому что дети - это болевой порог. За ним - ничего. Больше ни одного аргумента. Когда "слезинка ребенка" из литературной абстракции превращается в голый факт, мы оказываемся перед ним совершенно беззащитными.

Кстати, Достоевский прекрасно об этом знал. И в свои литературные произведения он неукоснительно вставлял "слезинки ребенка" - дозировано и всегда к месту. И в качестве идеологических манипуляций использовал их исправно - его статьи, призванные мобилизовать русских на греко-турецкую войну, поистине чудовищны, "слезы ребенка" из них так и текут. И маленький Айлан своей смертью просто взорвал общественное мнение Европы. Ее реакции с этого момента становятся совершенно предсказуемыми. В Мюнхене беженцев не просто приняли - их встретили цветами. Почти не сомневаюсь, что большая часть этих цветов предназначалась малышу Айлану. Бесчеловечность - слишком суровое испытание для Европы, отягощенной собственными травмами. Принять факт жертвоприношения детей рационально и холодно - снова почувствовать себя Молохом. Германия, во всяком случае, к этому точно не готова.

Участие детей в "недетских" житейских сюжетах всегда выбивает нас из "зоны комфорта". Примеров - море. Вспомните поступок венгерского оператора, которая поставила подножку убегающему от полиции беженцу. Возможно, он возмутил бы всех гораздо меньше (а кого-то не возмутил бы вовсе), если бы не тот факт, что на руках у беженца был ребенок. Вспомните воспитанников мариупольского пастора, которые рыли траншеи и объявили "детский пост" за освобождение Украины. Или фото девочки - дочери офицера, погибшего в АТО, получившей вместо папы орден. Фото облетело соцсети - кудрявая головка, огромные глаза, белое платьице с желто-голубой орденской лентой. За это фото многие пользователи ФБ были забанены администрацией ФБ по "смешному" обвинению в распространении "изображений, имеющих признаки порнографии".

А еще можно вспомнить "рекламные сюжеты" от ИГИЛ с жестокими расправами над детьми и реляциями о том, сколько малышей принудительно отправлено в тренировочные лагеря джихадистов. Или о сотнях девочек, неведомо куда угнанных Боко Харам. И ни в коем случае не забудьте о теракте в Беслане, превратившем массу людей в обомлевших от ужаса зомби. Радикалы и подонки хорошо понимают "рекламную" силу детского страдания. Отказ тормозов в отношении детей - сигнал о том, что планка "нечеловеческого" сорвана. Дети - это последний аргумент информационной войны. Ее ультима рацио. То, что безотказно действует всегда - лишает нас воли, способности критически мыслить и топит в эмоциях.

Это иррационально, конечно. Как и очень многое в нас, что составляет нашу "человечность". И, главное, у меня так и нет ответа на вопрос "насколько это допустимо". Или хотя бы оправдано. Оправдано, конечно, как и все, что возвращает нас к базовым, общим для всех человеческим ценностям. Оправдано, потому что в каждой конкретной Айлан Курди - полномочный представитель десятков безымянных детей, утонувших при попытках достичь европейских берегов. Как и тех тысяч детей, которые погибли и еще погибнут в этой войне, но останутся для нас только цифрами в статистике. Но где заканчивается информирование и начинается спекуляция? Тем более - манипуляция? И что мы будем делать, когда этот болевой порог будет пройден?