Юваль Ной Харари: Почему весь мир должен смотреть сегодня на Украину

Израильский военный историк Юваль Ной Харари в статье The Economist пишет о том, почему каждого на планете должна беспокоить угроза нового вторжения России в Украину.

В основе украинского кризиса лежит фундаментальный вопрос о природе истории и природе человечества: возможны ли перемены? Могут ли люди изменить свое поведение, или история повторяется бесконечно, и люди обречены навсегда переживать те же трагедии и с теми же декорациями?

Представители одной идеологии решительно отрицают возможность перемен. Они утверждают, что мир — это джунгли, что сильные охотятся на слабых и что единственное, что мешает одной стране поглотить другую, — это военная сила. Так было всегда и так будет всегда. Те, кто не верит в закон джунглей, не просто обманывают себя, но и подвергают риску само свое существование. Проживут они недолго.

Другая школа же утверждает, что так называемый закон джунглей вовсе не является законом природы. Его создали люди, и люди могут его изменить. Вопреки распространенному заблуждению, первые явные свидетельства организованных заранее войн появляются в археологических записях только 13 тыс. лет тому назад. И даже после было множество периодов времени без подтвержденных археологами свидетельств войны. В отличие от гравитации, война – не фундаментальная сила природы. Ее интенсивность и ведение зависят от ключевых технологических, экономических и культурных факторов. По мере изменения этих факторов меняется и сама война.

Свидетельства таких изменений повсюду. За последние несколько поколений ядерное оружие превратило войну между сверхдержавами в безумный акт коллективного самоубийства, заставив самые могущественные нации на Земле искать менее жестокие способы разрешения конфликта. В то время как войны великих держав, такие как Вторая Пуническая война или Вторая мировая война, были характерны для большей части истории человечества, прямых военных конфликтов между сверхдержавами за последние 70 лет не было.

За это же время глобальная экономика превратилась из экономики, основанной на ресурсах, в экономику, базирующуюся на знаниях. Если раньше основными источниками богатства были материальные активы, такие как золотые прииски, пшеничные поля и нефтяные скважины, то сегодня основным источником богатства являются знания. И хотя вы можете захватить нефтяные месторождения силой, тем же способом вы не сможете получить знания. В результате выгодность завоеваний снизилась.

И, наконец, в мировой культуре произошел тектонический сдвиг. Многие элиты в прошлом, например, вожди гуннов, ярлы викингов и римские патриции, к войне относились положительно. Правители от Саргона Великого до Бенито Муссолини стремились увековечить себя завоеваниями (и такие деятели искусства, как Гомер и Шекспир, с радостью поддерживали эти фантазии). Другие элиты, такие как христианская церковь, считали войну злом, но неизбежным.

Однако за последние несколько поколений впервые в истории в мире доминировали элиты, рассматривающие войну как зло, которого можно избежать. Даже такие люди, как Джордж Буш-младший и Дональд Трамп, не говоря уже об Ангеле Меркель и Джасинде Ардерн, представляют собой политиков совсем другого типа, чем гунн Атилла или гот Аларих. Обычно они приходят к власти с мечтами о внутренних реформах, а не о внешних завоеваниях. В сфере искусства и мысли большинство корифеев — от Пабло Пикассо до Стэнли Кубрика — более известны тем, что изображают бессмысленные ужасы войны, чем прославляют ее инициаторов.

В результате всех этих изменений большинство правительств перестали рассматривать агрессивные войны как приемлемый инструмент для продвижения своих интересов, а большинство наций перестало мечтать о завоевании и аннексии своих соседей. Ошибкой было бы думать, что лишь военная сила не дает Бразилии завоевать Уругвай или помешать вторжению Испании в Марокко.

Особенности мира

Отказ от войны подтверждают многочисленные статистические данные. С 1945 г. международные границы перекраиваются в результате иностранного вторжения крайне редко, и ни одна международно признанная страна не была полностью стерта с лица земли в результате интервенции. Недостатка в конфликтах другого типа, вроде гражданских войн или восстаний, не было. Но даже учитывая всевозможные конфликты, первые 20 лет XXI века войны унесли меньше жизней, нежели самоубийства, автомобильные аварии или болезни, связанные с ожирением. Порох стал менее смертоносным, чем сахар.

Ученые ведут сейчас споры о точности статистики, но важно не зацикливаться на математике. Отказ от войны стал как психологическим, так и статистическим явлением. Его наиболее важной особенностью стало серьезное изменение самого значения термина "мир". В прошлом мир воспринимался как "временное отсутствие войны". Когда в 1913 г. говорили, что между Францией и Германией мир, имелось в виду, что французская и немецкая армии не воюют напрямую, но все знали, что война между ними все же может вспыхнуть в любой момент.

В последние десятилетия "мир" стал означать "невозможность войны". Для многих стран вторжение и завоевание соседями стало почти немыслимым. Я живу на Ближнем Востоке, поэтому прекрасно знаю, что есть исключения из этих тенденций. Но распознавать тенденции не менее важно, чем уметь указывать на исключения.

"Новый мир" не был статистической случайностью или фантазией хиппи. Наиболее ярко это показывает хладнокровно рассчитанные бюджеты. В последние десятилетия правительства во всем мире чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы тратить в среднем лишь около 6,5% своих бюджетов на вооруженные силы, при этом расходуя гораздо больше средств на образование, здравоохранение и социальное обеспечение.

Мы склонны принимать это как должное, но это удивительная новация в истории человечества. Тысячелетиями военные расходы были самой большой статьей в бюджете каждого князя, хана, султана и императора. Они почти не тратили деньги на образование или медицинскую помощь массам.

Но отказ от войн не является результатом божественного чуда или изменения законов природы. Это произошло в результате того, что люди сделали лучший выбор. Возможно, это величайшее политическое и моральное достижение современной цивилизации. К сожалению, тот факт, что оно – продукт выбора человечества, также означает, что оно обратимо.

Технологии, экономика и культура продолжают меняться. Развитие кибероружия, экономики, основанной на искусственном интеллекте, и новой милитаристской культуры может привести к новой эре войн, которая буде хуже всех, виденных нами. И чтобы дальше наслаждаться миром, нам нужно, чтобы почти каждый сделал правильный выбор. Ведь неудачный выбор хотя бы одной стороны может привести к войне.

Вот почему российская угроза вторжения в Украину должна волновать каждого на Земле. Если для могущественных стран снова станет нормой пожирать своих более слабых соседей, это повлияет на то, как люди во всем мире чувствуют и ведут себя. Первым и наиболее очевидным результатом возврата к закону джунглей станет резкое увеличение военных расходов за счет всего остального. Деньги, которые должны идти учителям, медсестрам и социальным работникам, вместо этого пойдут на танки, ракеты и кибероружие.

Возвращение в джунгли также подорвет глобальное сотрудничество для решения таких проблем, как предотвращение катастрофических изменений климата или регулирование новейших технологий вроде ИИ и генной инженерии. Весьма сложно сотрудничать со странами, которые готовятся уничтожить вас. По мере ускорения изменения климата и гонки в сфере ИИ, угроза вооруженного конфликта будет только возрастать, замыкая порочный круг, который вполне может обречь наш вид на вымирание.

Векторы истории

Если вы верите, что исторические перемены невозможны, и что человечество так и осталось в джунглях, которые никогда не покинет, остается только один выбор: выбрать роль хищника или жертвы. Имея такой выбор, большинство лидеров предпочли бы войти в историю как альфа-хищники и внести свои имена в мрачный список завоевателей, которых несчастные ученики обречены запоминать на экзаменах по истории.

Но вдруг перемены все-таки возможны? Может быть, закон джунглей — это выбор, а не неизбежность? Если это так, то любой лидер, решивший завоевать соседа, займет особое место в памяти человечества, которое будет хуже, чем у довольно заурядного Тамерлана. Он войдет в историю как человек, разрушивший наше величайшее достижение. Как только мы решили, что выбрались уже из джунглей, он затащил нас обратно.

Я не знаю, что будет в Украине. Но как историк я верю в возможность перемен. Я не думаю, что это наивность — это реализм. Единственная константа человеческой истории — это изменения. И это то, чему, возможно, мы можем научиться у украинцев. Поколениями украинцы знали лишь тиранию и насилие. Они выдержали два столетия царского самодержавия (окончательно рухнувшего в катаклизме Первой мировой войны). А попытку обрести независимость быстро подавила ​​Красная армия, вернувшая власть русским. Затем украинцы пережили страшный искусственный голод — Голодомор, сталинский террор, нацистскую оккупацию и десятилетия убийственной коммунистической диктатуры. Когда распался Советский Союз, история, казалось, обещала, что украинцы снова пойдут по пути жестокой тирании. Ведь что им было известно, кроме нее?

Но они выбрали другой путь. Несмотря на прошлое, несмотря на ужасающую бедность и несмотря на кажущиеся непреодолимыми препятствия, украинцы построили демократию. В Украине, в отличие от России и Беларуси, кандидаты от оппозиции неоднократно заменяли действующих президентов. Столкнувшись с угрозой самодержавия в 2004 и 2013 гг., украинцы дважды устраивали революцию, чтобы защитить свою свободу. Их демократия — нечто новое. Таков и "новый мир". Оба — хрупки и могут быть непродолжительны. Но оба возможны и могут пустить глубокие корни. Ведь нечто старое когда-то было чем-то новым. Все зависит от выбора человека.