Встреча с Путиным. Почему Байдену стоит вспомнить о провальных переговорах Кеннеди и Хрущева

Президент Атлантического совета (Atlantic Council) Фредерик Кемпе в своей колонке для CNBC призывает президента США Джо Байдена учесть опыт встречи Джона Кеннеди и Никиты Хрущева, которая состоялась почти ровно 60 лет тому назад.

Вряд ли президент США Джо Байден обратит внимание на тот факт, что его встреча с президентом России Владимиром Путиным, которая состоится в среду в Женеве, приходится на 60-ю годовщину провального венского саммита президента США Джона Кеннеди и лидера СССР Никиты Хрущева (июнь 1961 года).

И все же нет более полезного для Байдена предостережения, нежели история той двухдневной встречи, ставшей первым подобным саммитом сверхдержав в эпоху телевидения.

Неоправданная уверенность и недостаточная подготовка Кеннеди, прибывшего, как и Байден, на встречу, пребывая лишь несколько месяцев у власти, столкнулись с идеологической решимостью Хрущева и его жестокой риторической атакой. Лидер Москвы безжалостно критиковал решимость Кеннеди защищать интересы США в Европе, особенно в Берлине, свобода которого стала определяющей проблемой холодной войны.

Хрущев покинул встречу, еще больше поверив в то, что Кеннеди по большей части слаб и нерешителен, и эта оценка укреплялась неудачной операцией в заливе Свиней (попытка свержения режима Фиделя Кастро), что произошло буквально за два месяца до встречи; и эту операцию Кеннеди сперва поддерживал без особого желания, а затем просто без особого энтузиазма.

Хрущев также приехал из Вены, будучи уверенным в том, что он может перекрыть границу между Восточным и Западным Берлином, через которую его восточногерманские союзники в качестве беженцев пробирались на Запад в поисках работы и лучшей жизни. Двумя месяцами позже войска Восточной Германии при поддержке Советского Союза начнут строительство Берлинской стены, и следующие 28 лет она будет символом того, что несвободные системы способны навязать, когда лидеры свободных стран не могут сопротивляться.

Затем, чуть более чем через год, в октябре 1962 года, случится Кубинский ракетный кризис — возможно, самый напряженный эпизод в контексте недопущения ядерной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Кеннеди надеялся, что, согласившись на строительство Берлинской стены, он сможет снизить напряженность в отношениях с Москвой и добиться прогресса в переговорах по ядерному оружию, но вместо этого Хрущев счел Кеннеди слабым и убедился в том, что он может спокойно перебросить ядерное оружие на территорию, находящуюся в 90 милях от США.

После встреч в Вене Кеннеди пригласил в отдельную комнату в резиденции посла США легендарного журналиста The New York Times Джеймса "Скотти" Рестона, чтобы поделиться с ним "мрачной картиной" и "серьезностью ситуации".

"Худшие моменты в моей жизни, — сказал Кеннеди Рестону. — Он издевался надо мной".

Кеннеди размышлял о последующих опасностях: "Если он думает, что у меня нет опыта и смелости, пока мы не докажем обратное, у нас с ним ничего не выйдет".

В статье для The New York Times Рестон, защищая конфиденциальность своего источника, написал, что президент "был поражен жесткостью и твердостью советского лидера". Он написал, что Кеннеди покинул Вену с пессимизмом по всем вопросам и что у него "определенно сложилось впечатление, что германский вопрос возникнет очень скоро".

В этом он оказался прав.

Уроки саммита Кеннеди-Хрущев

Перенесемся в сегодняшний день. Было бы наивно полагать, что гораздо более короткая встреча Байдена с Путиным в среду, даже после распада Советского Союза и военного альянса Варшавского договора, не сопряжена с аналогичными опасностями.

Несомненно, многолетний опыт Байдена в отношениях с Москвой ему поможет, наряду с его трезвой оценкой Путина как "убийцы". Кеннеди приехал в Вену в возрасте 44 лет и был самым молодым президентом, когда-либо избранным в Соединенных Штатах, а Байден прибудет в Женеву в возрасте семидесяти восьми лет, будучи самым старшим.

Однако опасность кроется в том, что администрация Байдена по понятным причинам относится к Китаю как к основному сопернику, и в недостаточной мере осознает возросшие вызовы, которые бросает Россия.

Как недавно написал в журнале Foreign Affairs Майкл Макфол, занимавший должность посла США в Москве при администрации Обамы, Россия — не "то слабое и полуразрушенное государство, каким оно было в 1990-е годы. Оно возродилось… со значительно большей военной, кибернетической, экономической и идеологической мощью, чем считает большинство американцев".

Макфол написал: "Путин вложил значительные средства в ядерную модернизацию, а Соединенные Штаты — нет. Он также вложил огромные ресурсы в модернизацию российских обычных вооруженных сил".

Эти силы служили для спасения кровавого режима Башара Асада в Сирии, и готовы к дальнейшей атаке на украинской границе и "представляют значительную угрозу для Европы и даже превосходят НАТО по некоторым параметрам, включая количество танков, крылатых ракет и войск на границе между НАТО и Россией", — написал Макфол. Также заметно активизировались поддерживаемые Россией кибероперации и операции влияния против США и других западных демократий.

Чиновники Белого дома сделали все возможное, чтобы ограничить время встречи Байдена и Путина, и Байден не будет приглашать Путина на совместную пресс-конференцию. Они снизили ожидания относительно результатов, подчеркнув, что это встреча лидеров, а не саммит.

Байден, зная, что сила в количестве, также поступил мудро, организовав перед встречей с Путиным саммиты с демократическими союзниками — сперва с премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном, с которым подписал новую Атлантическую хартию, а затем с партнерами по "Группе семи" (G7) в минувшие выходные и, наконец, с другими членами НАТО, а затем уже с лидерами Европейского союза.

В Женеве у Байдена есть шанс начать диалог о стратегической стабильности, который, как он надеется, сделает отношения с Москвой более предсказуемыми. Официальные лица также надеются на возвращение послов каждой страны на свои посты, а также на ослабление ограничений на дипломатическую и консульскую деятельность и освобождение одного или нескольких американцев, содержащихся в российских тюрьмах.

Однако об этом важнейшем испытании историки, изучающие рассекреченные документы, скорее всего, сообщат не раньше, чем через несколько лет. Что Байден скажет или не скажет, сделает или не сделает, что ограничит подрывные амбиции Путина, либо еще больше поощрит их?

Как писал в The Wall Street Journal российский гроссмейстер и политический активист Гарри Каспаров: "История неоднократно демонстрировала, что умиротворение диктатора только убеждает его в том, что вы слишком слабы, чтобы противостоять ему, провоцируя на дальнейшую агрессию".

Возможно, этот факт, хотя многое и изменилось, является самым мощным связующим звеном между Веной шестьдесят лет назад и Женевой на этой неделе.