Великий замысел. Почему Макрон не переделает Четвертый Рейх в Третью империю
После довольно продолжительного инкубационного периода у Эммануэля Макрона начали проявляться признаки стремительно прогрессирующего синдрома Трампа. С тем, разумеется, отличием, что вновь делать великой он намерен не Америку, а Францию. Правда, намерение это он маскирует заботой о судьбах Европы, попутно несколько сглаживая разницу в географических масштабах и выгодно выпячивая свое мессианское реноме.
И - noblesse, как говорится, oblige - Макрона все чаще заносит на виражах. Лишь за последний месяц он по меньшей мере четырежды провоцировал международные скандалы. Так, 18 октября на саммите Евросоюза он заблокировал переговоры по вступлению Албании и Северной Македонии. 1 ноября в интервью журналу Valeurs Actuelles "наехал" на Болгарию и Украину, заявив, что предпочтет легальных мигрантов из Гвинеи и Кот-д'Ивуара, а не "нелегальные украинские или болгарские банды". Наконец, неделей позже, общаясь с журналистами издания The Economist, он назвал Боснию и Герцеговину "бомбой замедленного действия", которая из-за возвращения "джихадистов"-членов ИГИЛ "тикает рядом с Хорватией". Вызов французских послов на ковер служит обиженным странам лишь слабой моральной сатисфакцией. Потому что здесь на самом деле ничего личного - и, несмотря на разъяснения и извинения дипломатов, речь идет о принципиальной мировоззренческой позиции их шефа.
Кстати, интервью The Economist в этом смысле можно считать программным. И в нем заложен скандал куда более масштабный, нежели тот, который вызвала нелестная характеристика БиГ. Макрон заявил, что Европа больше не может полагаться на США в вопросах обороны. У "НАТО наступает смерть мозга" и большой вопрос, что ждет Cтатью 5 ("один за всех и все за одного") завтра. Впрочем, и сегодня ее эффективность сомнительна. Макрону хватило ума не сказать об этом прямо, но его "я не знаю" в этом контексте выглядит вполне пессимистично. О причинах пессимизма Макрон заявил без обиняков: пока нынешний американский президент - впервые - "не разделяет нашей идеи европейского проекта" и поворачивается к Европе спиной, без предупреждения выводя войска из Сирии, Турция, возглавляемая авторитарным лидером, но тоже член НАТО, в Сирию вторгается. В общем, "стратегически и политически нужно признать, что у нас проблема". И, соответственно, "переосмыслить реальность и то, чем является НАТО в свете усилий США". В общем, коль скоро Вашингтону стало не до Европы, а на ее границах тучи ходят хмуро - вот и Россию деть некуда, и исламисты на Западные Балканы прут, и Эрдоган-агрессор еще - то Европа должна позаботиться о себе сама.
Посыл здесь предельно ясен: Макрон продолжает раскручивать старую идею европейской армии, которую ввиду российской агрессии против Украины реанимировал в 2015-м году глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. Макрон эту тему подхватил еще в ходе избирательной кампании и уже не расставался с ней, став президентом. Кстати, ровно год назад в интервью радио Europe 1 он говорил практически то же: "Мы не защитим европейцев, пока не решим обзавестись настоящей европейской армией".
Но европейская армия - это только один из элементов масштабного проекта перестройки ЕС, который продвигает французский президент. "Европа на краю пропасти, - предупреждает он - и пока она не проснется, мы не сможем контролировать свою судьбу". И похоже, Макрон считает четвертование необходимым средством побудки. Его идею многоскоростного ЕС с одобрением принимают в странах союзного ядра, но на периферии она вызывает скорее подозрение, чем энтузиазм. И инициатива пересмотреть процедуры приема в Союз прежде, чем расширять его дальше, это внутреннее напряжение лишь усилит.
Здесь, к слову, обращает на себя внимание очень характерная фраза: Realpolitik необходима для торжества европейских ценностей. Чтобы сохранить их, нужно быть прагматиком. В частности, уметь торговаться и играть на противоречиях. К примеру, тех же США и Китая - и получая свои посреднические дивиденды. Нужно искать компромиссов с Россией, хотя это и займет, полагает французский президент, ближайших лет десять.
В контексте сказанного выше трудно удержаться от интерпретаций. И вполне можно допустить, что будь он менее стеснен в выражениях, Макрон мог бы сказать и так: ради благополучия и сохранения жизненного уклада западноевропейской Ойкумены, варварской Восточной Европой можно и пожертвовать. А НАТО, даже в нынешнем своем виде, этому отнюдь не способствует. И даже "отвернувшаяся" Америка для стран Балтии и Причерноморья остается куда более надежным гарантом сдерживания аппетитов Кремля, нежели анонсирующая перезагрузку отношений с ним Франция.
Справедливости ради стоит отметить, что Макрон отнюдь не оригинален. Тот же подход к устройству Европы и трансатлантическому партнерству в большей или меньшей мере исповедовали все его предшественники, начиная с Шарля де Голля. И если уж на то пошло, то даже Пятая республика не избавилась от комплексов великой имперской нации. И хотя Париж давно занял место среди членов элитного клуба вершителей судеб, Макрон явно метит выше, пытаясь этот клуб возглавить, - по крайней мере на европейском уровне. Обстоятельства, кажется, к тому располагают: ЕС обширен и стабилен, но требует нового импульса и новой идеологии развития, уход с политической сцены Ангелы Меркель растянут во времени, но неизбежен, как, по всей видимости, и Брекзит (впрочем, Великобритания никогда не стремилась к излишнему погружению в дела ЕС). В общем, почему бы "Четвертый Рейх" (аллюзийно родственный скорее Первому, чем даже Второму) не трансформировать в "Третью империю"? И Макрон (опять) говорит о том, как это сделать: ЕС должен перестать фокусироваться на экономике, единого рынка мало. Нужно становиться мощным политическим игроком на мировой арене, вырабатывая единую комплексную политику в вопросах климата, технологий, данных. Учитывая реформы европейских институций последних лет, включая расширение полномочий Центробанка, понятно, к чему ведет Макрон: ему не дает покоя старая добрая идея политической интеграции вплоть до конфедерации, отвергнутая и, казалось бы, похороненная на референдумах 2000-х. Военная компонента, кстати, сюда тоже вписывается.
Впрочем, шансы так себе. Эта часть интервью The Economist выглядит как попытка публичной полемики с экс-министром обороны Германии и будущим главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйнен, которая еще в сентябре заявила: "Евросоюз никогда не будет военным альянсом". Впрочем, дело в том, что ЕС не в состоянии обеспечивать безопасность Европы. Макрон полагает, что его инициатива Европейской интервенции, а также постоянное структурное сотрудничество вкупе с Европейским оборонным фондом могут усилить оборонные возможности союза, но эти структуры в зачаточном состоянии. "После НАТО" и ухода с континента США европейская оборона просто перестанет существовать как интегрированная система. Так что дружить с Вашингтоном все-таки придется, расшифровка аббревиатуры "Чтобы работать, нуждается в американцах" (Needed Americans To Operate) остается актуальной. Этим, собственно, и была обусловлена критика заявления Макрона на совместной пресс-конференции генсека альянса Йенса Столтенберга и Ангелы Меркель. Причем тональность выступления немецкого канцлера едва не достигла уровня "Макрон, ты не прав!"
Впрочем, стремление к конфронтации с партнерами и настрой на диалог с соперниками (причем не только Россией, но и Ираном) могут объясняться не только звездной болезнью, но и вполне трезвым расчетом. Франция уже вступила в период подготовки к очередным президентским выборам. И хотя они состоятся только в 2022 г., времени для раскачки остается не так уж и много. А Эммануэлю Макрону хвастать особо нечем - ни в экономике, ни во внутренней политике. Поэтому ему остается разыгрывать карту политики международной. Великие нации подобны в одном: избиратели в них очень неравнодушны к величию. Хотя бы речь шла всего лишь о величии замыслов.