В поисках созвучия эпохе. Почему новый император в Японии приносит и новую эру
Институт "небесного хозяина" по-прежнему крайне важен для самоидентификации японцев, хотя большинство из них и не вникает в тонкости престолонаследия.
Непростой вопрос с передачей власти
Прижизненный уход императора Акихито стал первым за 202 года прецедентом такого рода. Причиной его стал весьма преклонный, 85-летний возраст монарха. Впрочем, ни европейское "монарх", ни "император" в китайском смысле этого слова не передают в полной мере суть японского института верховной власти. Хотя иероглифическое сочетание "тэнно", переводимое как "небесный хозяин" и попало в Японию из Поднебесной, в истории Китая ни один из правителей, за исключением Гао-цзуна из династии Тан, не употреблял его как титул. "Небесный хозяин" в первоначальном смысле был богом, одним из трех владык вселенной.
Но японцы, позаимствовав титул, одновременно и "приземлили" его - или, напротив, подняли своего властителя до самых небес, признав его прямое родство с богиней Солнца Аматэрасу. Следом за своим тэнно они подтянули вверх и себя, любимых - ведь не каждый народ может сказать, что им правят потомки богов.
После капитуляции 1945 года вся эта небесная генеалогия история была на корню пресечена американской оккупационной администрацией, в приказном порядке запретившей императору находиться в родстве с богами. Но, хотя что согласно 1-й статье Конституции Японии, принятой 3 мая 1947 года, "император является символом государства и единства народа", уже безо всяких ссылок на богов и богинь, налет божественности на его должности остается, и никакими указами отменить его невозможно. И, если вам вдруг придется когда-нибудь общаться с Императором Японии, запомните, а лучше - запишите: обращаться к нему следует "Тэнно-хэйка". В неточном переводе это означает "Ваше императорское величество", а в более точном "Земное воплощение небесного хозяина", то есть, как ни крути, а все-таки бога, и никакая конституция, написанная под диктовку оккупационной администрации, отменить этого не в состоянии.
Но "символ государства" - понятие крайне растяжимое и неопределенное. С одной стороны, формальные полномочия императора Японии очень и очень ограничены. Тэнно не может занимать никаких государственных постов, не может получать зарплаты или иных доходов, а может заниматься только общественно-полезной деятельностью на волонтерской основе. Он фактически не имеет и собственности, поскольку все дворцы и резиденции национализированы. Император также не должен заниматься политической деятельностью, в какой бы то ни было форме. Его полномочия носят чисто формальный характер: он утверждает кандидатуры премьер-министра и главного судьи Верховного суда, причем конституция не предусматривает возможности отклонения предложенной кандидатуры, открывает сессии парламента, обнародует законы, проводит встречи с иностранными монархами, президентами и другими государственными лидерами, принимает прибывающих в Японию послов других стран и отбывающих за границу японских послов с их женами. И, если говорить о формальных обязанностях, которые можно уложить в какой-то регламент, то этим его полномочия и исчерпываются.
Но, кроме этого, император просто существует - и ведет достойный японца образ жизни, являясь по сути, тем эталоном и образцом, с которым каждый мужчина-японец может, и даже должен соизмерять себя. Аналогичную роль для женщин играет императрица. Правила для принцев и принцесс чуть мягче, но и они находятся в очень строгих рамках, постоянно пребывая в фокусе общественного внимания. А быть образцом для 126-миллионного народа, без выходных и отпусков, 24 часа в сутки и семь дней в неделю, притом, пожизненно - довольно тяжелая задача.
Частная жизнь? Нет, не слышали. Не то, чтобы папарацци следят за каждым шагом императора, вовсе нет, но то, как он живет, вплоть до эмоции, отразившейся на его лице по тому или иному значимому поводу, становится известно всем - и сразу же задает стандарт поведения. И когда император Акихито женился на простолюдинке, это стало не столько потрясением основ, сколько ясным сигналом к изменению приемлемой социальной модели. Ровно такими же изменениями было и то, что императрица завела в резиденции кухню, в которой готовила сама, и что императорская чета сама же воспитывала своих детей, ходивших, кстати, в обычную школу, а не передала это дело в руки профессиональных педагогов и знатоков придворного этикета.
Но и эти шаги тоже не были сделаны на пустом месте. В обществе назрели изменения, продиктованные временем, и император своим примером лишь легализовал их, одобрив для введения во всеобщий оборот. И, поскольку каждое время предъявляет свои требования к эталонному поведению, император должен всякий раз точно улавливать их, корректируя своим поведением приемлемый социальный образец. А, поскольку и буддизм, и синтоизм, да и вся японская культура рассматривают жизнь каждого человека, в том числе и императора, как выполнение определенной задачи, для которой он рожден, то смена императора естественным образом означает не только смену образца социального поведения, но и начало новой эпохи, с новыми целями.
Чтобы оценить масштаб этих перемен с точки зрения японца, представим себе, что с первого числа нового месяца эталонные метр и килограмм заменены другими, не то, чтобы совсем уж принципиально иными, но все-таки отличающимися от старых даже на глаз. Теперь сделать следующий шаг: представим себе, что такая замена коснулась не мер и весов, а набора моральных ценностей и социально приемлемых форм поведения - да, вроде бы все как и было раньше, но эталонная линейка, тем не менее, немного другая. Такое сравнение, пусть и довольно грубое, позволяет приблизиться к пониманию тех чувству, которые испытывают японцы при вступлении в царствование нового императора.
Не все просто и с тем, что передача власти Нарухито происходит при жизни Акихито. Конечно, прижизненный уход государя не является для Японии чем-то из ряда вон выходящим. Целых 58 императоров из 125 известных - тут история переплетается с мифологией, и хронология трещит по швам, но сказано 125, значит 125, и точка, и Нарухито - передали свой пост преемнику, находясь в относительно добром здравии, и, теоретически, добровольно. Акихито стал в этом ряду 59-м, но это случилось после двухвекового перерыва!
Причиной же перерыва стало то, что возможность принуждения императора к отречению, а также концептуальный диссонанс, связанный с божественной сущностью императора и вытекающей из нее парадоксальностью того факта, что тот, кто еще вчера был земным воплощением бога, сегодня уже не является таковым, и как его воспринимать в новом качестве - не вполне понятно, привели к тому, что в период создания Конституции Японской империи в эпоху Мэйдзи (1868-1912) и первоначального Закона об императорском доме возможность передачи титула была упразднена, и императорский пост стал пожизненным - без вариантов. Если император по состоянию здоровья не мог исполнять свои обязанности, ему следовало назначить регента - будущего императора. Так, дед императора Нарухито, Хирохито, в течение пяти лет был регентом при своем отце, императоре Есихито.
Хирохито не пошел на прижизненное сложение полномочий даже после того, как его божественная сущность была упразднена новой, послевоенной конституцией. Надо сказать, что значительная часть японского общества ожидала от него такого шага в связи с возлагаемой на Хирохито ответственностью за отказ от либерализма Есихито, милитаризацию Японии и ее участие во Второй Мировой войне, с известным финалом. Но Хирохито остался на своем посту до самой смерти в 1989, пробыв императором в общей сложности 62 года.
Впрочем, определенная логика в его позиции тоже была. Во-первых, как может эталон признать, что он не был эталоном? Между тем, прижизненный уход Хирохито был бы истолкован именно и только так. Во-вторых, история вовлечения Японии во Вторую мировую войну свидетельствует о том, что императора просто несло потоком событий, повлиять на которые с целью сохранения мира он не мог, хотя, кстати, и пытался. Иными словами, мы приходим к тому, о чем уже шла речь выше: задавая стандарты поведения, император вовсе не диктует их обществу, а лишь проявляет на своем примере то, что в обществе уже назрело.
Эти назревшие изменения позволили наследнику Хирохито - ушедшему сейчас Акихито, поставил вопрос о смене власти немного иначе, более прагматично и с меньшей привязкой к прошлому. Действительно, не лучше ли императору, достигнув преклонного возраста и столкнувшись с упадком сил, уйти добровольно, дав возможность наследнику в зрелом расцвете сил, вступить на престол в свой наиболее продуктивный, период?
Но прижизненный уход не был предусмотрен ни конституцией, ни законом об императорском доме. Разработка процедуры вызвала большие дискуссии в парламенте и заняла два года. Но вот, споры позади, и на трон вступил 59-летний Нарухито, а Акихито ушел на покой.
Смена эпох
Вступая на трон, японский император получает, помимо личного, еще и тронное имя, которое одновременно является и названием эпохи. Так, Есихито стал императором Тайсе, "Великой справедливости", и, действительно, его эпоха принесла расцвет либерализма; Хирохито - императором Сева, "Просвещенного мира" - вот какие злые гримасы иной раз строит госпожа История; Акихито - императором Хэйсэй - "Установления мира", и, надо признать, что объявив целью своего правления окончательное залечивание послевоенных ран, он, в целом, выполнил заявленную задачу.
Нарухито получил тронное имя Рэйва - "Прекрасная гармония". При этом, задачи перед новым императором стоят очень непростые. Действуя собственным примером ему предстоит предложить японскому обществу модель жизни в условиях череды НТР, предельно жестких профессиональных требований к каждому члену социума, кризиса семьи и традиционных ценностей и падения рождаемости. При этом - и этот нюанс очень важен для понимания настоящей роли японского императора - он вовсе не играет роль на публику. Он действительно выстраивает свою жизнь образцово для подданных, и сообразно новым условиям.
Надо сказать, что три его предшественника сыграли в эту игру с неплохим общим счетом, который можно оценить как 2:0, поскольку, несмотря на войну, Хирохито удалось к 1989 году свести дело к ничьей - в том, что касалось мира и просвещения. Но предсказать исход партии, которую предстоит разыграть Нарухито, сегодня сложно. Понятно только то, что она будет очень и очень непростой.
