Наша мощь. Почему Россия бессильна перед вирусом украинства

Кремль уже не раз пытался уничтожить Украину, используя разные методы, но та неизменно восставала из пепла. Сейчас, когда спятивший кремлевский фюрер, ставший кумиром России, впавший в нацизм, пытается уничтожить Украину и украинцев в очередной раз, самое время разобраться в деталях вечного конфликта Москвы и Киева. Это позволит лучше разглядеть в будущем неизбежность нашей победы.

Освободительная война как большое строительство

Война, которую нация ведет за свое право быть, при всей ее неизбежной трагичности не только разрушает, но и созидает. Снося противоречия, неразрешимые мирным путем, она рождает легенды о подвигах борцов за независимость. Из них, как из семян, прорастет затем новая реальность. 

Конечно, война – всегда трагедия. Но общая трагедия побуждает слабых сдаться или бежать, очищая от них вовлеченное в конфликт общество. Сильных она сплачивает для общей борьбы. Зверства оккупантов питают ярость сопротивления в течение многих поколений. Так, шаг за шагом, хотя и высокой ценой, выковывается, освобождаясь от шлака, гражданское общество, спаянное солидарностью и ненавистью к общему врагу.

Любое государство, противостоящее национальному сплочению, неизменно проигрывает. Борьба может быть долгой, но нация в любом случае победит, поскольку она — неубиваема в принципе. Нация восстает даже после страшных поражений, подпитываясь легендами о павших героях, и просто не умеет признавать себя побежденной. Нация будет снова, и снова, и снова, иногда и десятки раз, оправляться от полученных ран и подниматься в бой, до тех пор, пока не выгрызет себе пространство для жизни. Вот почему конфликты, в которых сталкиваются два национальных проекта, так продолжительны и трагичны.

Примеров таких конфликтов известно немало. Навскидку можно вспомнить палестино-израильский, баскско-испанский, турецко-курдский, а также оставшийся уже в прошлом польско-украинский конфликт, исчерпанный после того, как обе наши нации обрели государственность. Но конфликт Украины с Россией не является межнациональным. Россияне – антинация, продвигающая, в том числе силой оружия, сугубо антинациональные идеи. Вот почему мы с россиянами — непримиримые антагонисты, а Украина – несомненная АнтиРоссия.

Почему русской нации не существует

Длительная история пребывания Украины в московском плену и связанная с этим известная близость языка, культуры и быта, делает наш конфликт с Россией еще острее и беспощаднее. Украина, ставшая свободной, ненавистна Москве уже потому, что сам факт ее существования дестабилизирует Россию. Мы подаем пример другим народам, брошенным в выгребную яму "русскости", и этим увеличиваем опасность появления на России зачатков других национальных проектов, которые, по очевидной логике, также будут антироссийскими.

Что же до нации и антинации, то здесь все обстоит довольно просто. Нация складывается только в обществе равных, а единственно возможное честное равенство – это равенство перед законом. Необходимое для нацбилдинга сырье в виде общности культуры, языка, истории и места проживания способно переплавиться в нацию только в обществе равных. Иными словами, нация – феномен, присущий исключительно капитализму, основанному на равных правах собственников, и на вытекающем из этого либерализме. Феодальных наций просто не бывает. Это относится и к классическому, абсолютистскому феодализму, и к его модерновым социал-феодальным вариантам, известным как различные "социализмы", с приставками "национальный", "интернациональный", "христианский", "исламский" и т.п.

Зачатки же нации, способные в дальнейшем вырасти в национальный проект, могут сложиться только внутри европейского варианта феодализма. Такой феодализм накапливает в себе, как слой жирка, первоначальный пласт капиталистических отношений, реализуемых на первых порах в виде привилегий, даруемых сеньором. Когда же гражданское общество, мало-помалу сложившееся вокруг этих привилегий, набирает достаточно сил, оно отодвигает вчерашнего сеньора в сторону. Его власть, как институт, упраздняется, либо, по меньшей мере, ограничивается конституционными рамками — законом, стоящим выше его личной воли. В этот момент и происходит рождение нации.

Но абсолютистский феодализм Российской Империи, равно как и русский социал-феодализм, возникший на его месте после 1917 года, и выросший из него путинский рашизм, стремящийся замкнуть круг путем реставрации классического феодализма, таких включений не содержали и не содержат. Эмуляторы правовых отношений в разное время создавались в России только в виде внешних пристроек к ее абсолютистско-феодальной системе, и лишь на короткий срок, нужный для налаживания отношений с развитыми соседями, когда в этом возникала острая нужда. О влиянии таких пристроек на все общество не было и речи.

Именно потому, что в самой России не было и нет капитализма, российские пропагандисты непрерывно, с истеричным надрывом, клянутся, что он все-таки есть. Симуляция капитализма и вытекающих из него правовых обязательств очень нужна Кремлю, чтобы быть на равных принятым на Западе. Но в России случаются только концессии, островки условного "полукапитализма", которые в любой момент могут быть прихлопнуты, что не раз уже и случалось. Феодальная Россия неизменно стряхивает с себя, как пыль, зачатки демократии, не приживающеся на ней.

Как следствие, большая часть российской собственности с западной точки зрения добыта преступным путем, а российские олигархи – банальные гангстеры. Это порождает, как минимум, настороженное отношение ко всем российским "собственникам", что приводит в бешенство Кремль. В Москве искренне не понимают, почему их халтурно сляпанная имитация никак не прокатит за настоящий капитализм и либерализм.

Что лежит в основе нации и антинации

Но вернемся к национальному строительству. Точно так же, как либерально-капиталистические отношения формируют нацию, откат к феодализму, в любой его форме, довольно быстро демонтирует ее. К примеру, немцы и австрийцы при Гитлере, а также французы в период оккупации, быстро ставшей коллаборацией, в существенной степени утратили национальную идентичность, прикрыв возникшие в ней дыры феодальной и социал-феодальной мифологией. Эти зоны разрушений, появившиеся в их национальных проектах, так и не были полностью восстановлены, что порождает целый комплекс болезненных проблем. Включая, среди прочего, и крайнюю неустойчивость германских, австрийских и французских национальных элит к коррупционным соблазнам Москвы.

Но феодальное общество не только обороняется. Оно также контратакует. Вступая в конфликт с либеральным обществом, феодализм всегда мимикрирует, создавая антинациональные проекты. Внешне похожие на национальные, они кардинально отличаются от них по внутреннему содержанию.

На практике отличить их тоже несложно, если повнимательнее приглядеться. В основе феодальной антинации лежат антилиберальные феодальные ценности: примат государства над личностью, ориентация на вождя, воля которого стоит над законом, слепая вера властям и низкопоклонство перед ними, а также "славное прошлое", которое, с минимальными изменениями, пытаются воспроизвести в будущем. Единственное, что такой проект может предложить для каждого из его участников, это место безликого винтика, положение и благосостояние которого зависит только от кланового происхождения, и от способности привлечь к себе благосклонность вождя и его приблатненных приближенных.

В свою очередь, нация предлагает принципиально иной набор ценностей, и вытекающих из них благ: гражданскую солидарность и полный набор гражданских прав. Это гарантирует каждому, кто считает себя ее частью, как минимум, шанс на свободное развитие и самореализацию в рамках национального проекта. Кроме того, нация дает позитивные примеры гражданской солидарности, вплоть до самопожертвования во имя общенационального дела, которые, в сочетании с перечисленными выше факторами, становятся образцами социального поведения. Естественно, что война дает большее число таких примеров, чем мирная жизнь.

В критической же ситуации такие проекты — антиподы тоже развиваются по-разному.

Недостаток ресурсов, распределяемых сверху, без какого-либо вмешательства общества, и доходящих до низа по остаточному принципу, подтачивает феодальную пирамиду, начиная с ее нижнего этажа. Рано или поздно, но пустой желудок побеждает и отравленный пропагандой мозг, и страх репрессий. Это случается не сразу и не быстро, но такой финал неизбежен. В России за последнее столетие он уже случался трижды: в 1917, 1941 (когда армия массово отказалась воевать и стала сотнями тысяч сдаваться в плен), и в 1991 годах. Это облегчает наступление краха России и в четвертый раз. Прибегая к медицинской аналогии, ее грядущий развал станет привычным социальным вывихом. Здесь, главное, чтобы при лечении такого вывиха никогда более не применяли методов, ведущих к восстановлению рухнувшего российского общества как единого целого. Чтобы не допустить очередного возрождения агрессивного феодализма, Россия должна быть расчленена на несколько государств в этнических границах. Каждое из которых займется реализацией собственного национального проекта, предав проклятию общее прошлое и отказавшись от преемственности по отношению к нему.

Впрочем, мы снова немного отвлеклись, ведь наш разговор — о неистребимости украинского национального духа, противостоящего русскому социал-феодализму.

Сегодня украинская нация все еще находится в стадии становления и самоочистки от антинациональных элементов, тяготеющих к России. Это болезненный, чреватый большими издержками и внутренними конфликтами процесс. Но даже нация в стадии становления, в критической ситуации, ускоряет процессы гражданской консолидации и самоочищения. В этом плане война с Россией, при всей ее трагичности для отдельных людей, стала подарком для украинского нацбилдинга. Только благодаря ей мы дошли до сегодняшней степени сплочения и ненависти к оккупантам.

Если же мы потерпим поражение в этой войне…

Почему украинство бессмертно

Если мы все-таки потерпим поражение, нас ждут зверства оккупантов: сначала их собственные, а затем, исходящие от установленного ими режима марионеток-"украинцев" с московской клешней, засунутой им в … "дружественных Кремлю". Неизвестно еще, к слову, чьи зверства будут хуже — слуги часто бывают старательнее, стремясь выслужиться перед господами. Нас также ждет плотная привязка к феодальной России, жесткий запрет всего либерального вообще, и всего украинского, кроме фольклорных плясок и пения "хохлов" на потеху русским оркам, в особенности. Ждет физическое уничтожение всех украинских патриотов, до которых оккупанты доберутся, и уход в подполье или бегство за границу уцелевших. В сумме это означает долгую, возможно, на несколько десятилетий, и бесконечно душную ночь. Оказавшись в ней, даже нынешние почитатели московского режима, которым издалека он представлялся в розовом цвете, сначала будут шокированы, затем разочарованы, затем напуганы и, наконец, придут в отчаяние от отсутствия перспектив. Весь этот путь уже прошли жители аннексированного Крыма, включая и большинство тех, кто в 2014 году желал прихода русских оккупантов.

Единственными источниками света в этой непроглядной тьме станут рассказы о героях украинского национального сопротивления, сражавшихся и продолжающих сражаться в подполье с московскими захватчиками. Рано или поздно они примут мифологические формы, отчего разгорятся еще ярче. Так уже не раз бывало в Украине, и не только в Украине. Эти мифы о другой жизни — яркой, свободной, содержательной, наполненной гражданской и человеческой солидарностью, разительно отличающейся от скучного прозябания в русском Тартаре/Лимбе/Мордоре снова породят идеологию, которая привлечет к себе новых последователей.

Но нация в стадии становления всегда открыта для желающих присоединиться, и даже в очень закрытых сообществах планка вступления сильно снижается. Украинское же общество, вопреки клевете наших недругов, традиционно очень открыто. Для него, в полном смысле слова, "нет ни эллина, ни иудея". Всякому желающему стать его частью достаточно взрастить в себе внутреннего украинца и искренне любить Украину, ее народ, традиционный анархизм и вольный нрав. Еще нужно быть готовым сражаться за Украину — ведь, скорее всего, сражаться придется. Зато учить сразу весь язык необязательно, на первых порах вполне достаточно научиться правильно произносить слово "паляниця".

Все это, включая готовность умереть за Украину, совсем небольшая плата за возможность выйти к свету из инфернальной русской Тьмы. Так что никакие репрессии и даже поголовное уничтожение украинцев Путину и его шайке не помогут. Миф о светлом, чистом и честном, имеющий реальную основу, подкрепленную поддающимися проверке фактами, неубиваем. Это не выдуманные "герои-панфиловцы" и "пионеры-герои", не одесские подпольщики-людоеды и не поджигательница Космодемьянская. К идеологии выстроенной на фундаменте таких мифов не прилипнет никакая грязь. Напротив, к ней, как к маяку, устремятся новые люди, самые разные, желающие обрести свободу, в первую очередь, внутреннюю, через вступление в украинство.

Пример такой нравственной эволюции у нас перед глазами: действующий президент Владимир Зеленский. Начав с примирительных и едва ли не капитулянтских лозунгов, и, по сути, приведенный во власть антинациональной частью избирателей, он за два с половиной года прошел огромный путь к становлению в качестве украинского патриота. Его моральная эволюция была непростой, и до сих пор не завершена. Но уже одно то, что человек, в чьем шоу пошло шутили на тему "эбонитовых палочек", шаг за шагом встал плечом к плечу с другими защитниками Украины, отложив, пусть на время, личную неприязнь к политическим конкурентам, лучше всяких слов говорит о непобедимой силе украинства. Именно по этой причине Владимир Зеленский ненавидим сегодня Кремлем даже больше, чем украинские политики с многолетним стажем сопротивления Москве. 

Украина вовсе не уникальна на этом пути. Его, в похожих условиях, прошли до нас поляки, бывшие враги, а ныне – лучшие и вернейшие союзники против общего московского врага. Его прошли ирландцы, голландцы, финны, швейцарцы – этот список можно продолжать до бесконечности. Весь опыт Нового времени свидетельствует о бессмертии национального проекта, ставшего данностью.

Это означает, что мы обязательно победим Россию. Мы победили бы ее даже проиграв эту войну – но мы ее не проиграем! Мы отстоим свою независимость и выкинем путинское отребье вон из Украины! А когда мы победим уже окончательно и прогнившая Московия начнет распадаться на куски, мы поможем добить ее другим народам, осознавшим себя нациями. Ровно так же, как сегодня помогают нам Польша и страны Балтии.

Слава Украине!