Устали от "Новопакистании". Зачем Индия лишает Кашмир особого статуса
Во внутриукраинском новостном потоке затерялись апокалиптические известия о практически ядерной войне, которая вот-вот может разразиться. И этим прогнозам нетрудно было поверить на фоне заявления начальника штаба сухопутных войск Пакистана Камара Джавед Баджвы, сказавшего, что армия его страны поддержит жителей индийского штата Джамму и Кашмир, у которого Нью-Дели отобрал особый статус, что, конечно же, было трактовано как угроза одной ядерной державы в адрес другой, тоже ядерной. Пока эти прогнозы, к счастью, не оправдались благодаря внезапности и четкости действий индийских силовиков, быстро установивших контроль над штатом. Но как будет развиваться ситуация, когда армия уменьшит контроль над улицами или же, наоборот, начнет "выдавливать" мусульманское население в соседний Пакистан, пока никто не прогнозирует.
Без права голоса
Как уже сообщала "ДС", напряжение в самом неспокойном индийском штате начало снова расти после того, как президент на прошлой неделе отменил особый статус Кашмира. Он был прописан в статьях 370 и 35-а индийской конституции и предоставлял штату право принимать собственные законы и практически игнорировать общеиндийские, если они не касались внешней политики, обороны или связи, запрещал жителям других штатов покупать землю и недвижимость в Кашмире, запрещал нерезидентам штата занимать здесь госдолжности и даже учиться в колледжах Кашмира и т. д.
Правящая партия индийского премьера Нарендры Моди - Индийская народная партия (Бхаратия джаната парти) - уже давно намекала, что с особым статусом Кашмира надо что-то делать, так как он не только препятствует интеграции штата в страну, но и способствует расползанию террористической угрозы по всей Индии. Причина последней проблемы усматривалась в том, что местные власти недостаточно активно борются как с доморощенными исламистами, так и с засланными из Пакистана "казачками".
Местные же власти с этим категорически не соглашались и даже собрали 4 августа заседание региональных партий Кашмира, во время которого пообещали сохранить особый статус штата, предупредив, что его отмена спровоцирует массовые беспорядки, так как любые шаги в данном направлении равнозначны агрессии против населения штата. Возможно, они что-то почувствовали, когда центральное правительство сообщило о возможных нападениях со стороны Пакистана, и поспособствовали тому, чтобы на прошлых выходных (3-4 августа) регион покинули тысячи туристов и индийских работников из других штатов. Однако ничего предпринять местные политики не успели и утром 5 августа уже сидели под домашним арестом.
Позже под арест - не только домашний - попали и те, кто осмелился протестовать на улицах против действий центральной власти. СМИ называют цифры в 300-500 задержанных, но более точной информации предоставить никто не может, так как параллельно с изоляцией местной элиты от населения региона весь штат был изолирован от мира: в нем отключен не только интернет, но и любая, доступная кому-либо, кроме силовиков, связь. Отрывочные сведения сообщают сбежавшие в Пакистан мусульмане: о комендантском часе и рекомендации властей в адрес местных жителей оставаться дома, о запрете собираться в группы более чем из трех-четырех человек и о попытках организовать все же акции протеста. Однако о чрезмерной жесткости в действиях индийских силовиков, направленных на подавление таких попыток, не сообщается.
Но, несмотря на это, Пакистан, конечно же, не мог не отреагировать гневно на происходящее у соседей. Шах Мехмуд Куреши - министр иностранных дел этой страны - сразу же отметил, что инициатива Нью-Дели нарушает резолюцию ООН, и добавил, что Исламабад приложит максимум дипломатических усилий, чтобы не допустить лишения спорного штата особого статуса. А Имран Хан - премьер-министр Пакистана - обратился к президенту США Дональду Трампу, с которым он недавно встречался, с призывом помочь в урегулировании конфликта с Индией вокруг Кашмира.
Позже, как уже сообщала "ДС", появилось заявление Офиса премьер-министра Пакистана в Twitter о понижении уровня дипломатических отношений с Индией (что предполагает в том числе отзыв посла из Нью-Дели и высылку индийского посланника) и приостановлении торговли с ней. Также Исламабад заявил о решении пересмотреть двусторонние договоренности с Индией, обратиться в ООН, в том числе в Совбез. А уже в воскресенье 11 августа в том же Twitter Имран Хан разразился обвинениями в адрес индийских властей в подготовке этнических чисток и геноцида мусульман, в желании использовать спорные территории для агрессии против Пакистана и в следовании заветам Адольфа Гитлера.
Но ни на что более радикальное, а уж тем более на реализацию вышеупомянутых угроз, официальный Исламабад не пошел. Во-первых, потому что решение Нью-Дели, по всей видимости, застало его врасплох. Во-вторых, терпеть очередное поражение от индийской армии, коими заканчивались все попытки вторжения на контролируемые ею после первой индо-пакистанской войны территории Кашмира, не хочется. А в-третьих, но это уже на уровне версий и предположений, решение индийских властей может стать впоследствии выгодным и пакистанским, так как ускорит окончательное решение кашмирского вопроса, хоть и не на такой, как им бы хотелось, но на компромиссной основе (но об этом чуть позже).
Всему виной Трамп
Жестко, но недолго, "побурчал" в сторону Индии и Китай, также отхвативший северо-восточную часть спорного штата в середине прошлого века, пока индийские и пакистанские войска держали друг друга в прицелах на западных и северо-западных рубежах региона. Сначала СМИ растиражировали заявление представительницы МИДа Китая Хуа Чуньин, подчеркнувшей, что "Индия продолжает подрывать территориальный суверенитет Китая, в одностороннем порядке изменяя свое внутреннее законодательство". А потом, уже аж 10 августа, на официальном китайском ресурсе появилось сообщение о визите министра иностранных дел Пакистана Шаха Мехмуда Куреши, явно примчавшегося в Поднебесную обсудить с союзником-спонсором ситуацию вокруг Кашмира.
И, как ни странно, в этом сообщении не то что нет осуждения действий Индии, но и вообще упоминаний о ней. А говорится только о том, что "Кашмирский вопрос является спором, оставшимся со времен колониальной истории, и должен быть подобающе разрешен мирным способом в соответствии с Уставом ООН, соответствующими резолюциями СБ ООН и двусторонними договоренностями". При этом добавляется: "Китай считает, что не следует предпринимать усложняющих ситуацию односторонних действий", не уточняя, в адрес кого сей пассаж: Индии, уже предпринявшей оные действия, или Пакистана, могущего на них пойти.
Москва, активно пытающаяся вести дела с обеими странами, упорно молчит о сложившейся ситуации. Так же ведет себя и Вашингтон, но его поведение, возможно, объясняется еще и тем, что Дональд Трамп вполне может быть назван причиной резких односторонних шагов, предпринятых индийскими властями. Ведь они произошли после того, как американский президент во время визита в его страну пакистанского премьера заявил следующее: "Я беседовал с премьер-министром Моди две недели назад, и он возьми и скажи: "Вы хотели бы быть посредником или арбитром?" Я спросил: "Где?" Он ответил: "В Кашмире". Потому что этот спор тянется долгие, долгие годы, я был изумлен, насколько долгие. Очень долгое время идет этот спор. Я думаю, что Индия будет рада, если он разрешится, и Пакистан тоже. Если я смогу помочь в этом деле, я бы очень хотел стать посредником". Эти слова вызвали настоящую бурю в Индии, сопровождающуюся обвинениями в адрес Нарендры Моди в сдаче национальных интересов, ведь "выстраданное" индусами Симлское соглашение 1972 г. запрещает привлекать для решения индо-пакистанских споров третьи страны.
Глава индийского МИДа заявил парламентариям, что премьер ничего подобного не говорил, и даже "приоткрыл завесу" над подробностями переговоров лидеров двух стран в Осаке. Но депутаты вместе с общественностью начали требовать объяснений от самого Моди, поставленного в весьма сложную ситуацию: объявить Трампа лжецом - и поссориться с ним или же признать правоту американского президента, рискнув при этом премьерской должностью. Индийский лидер предпочел третий вариант: отмолчаться и доказать делом, что не намерен сдавать национальные интересы.
Отмолчаться ему помог бывший глава индийского МИДа Салман Кхуршид, предположивший, что американский президент просто неправильно расслышал слова индийского премьера. Мол, Моди предложил Трампу "поразмыслить" (meditate), а тому послышалось "посредничать" (mediate). Ситуация немножко успокоилась, хотя некоторые и задались вопросом, "зачем это американскому президенту размышлять о Кашмире", но индийский премьер получил время для маневра, которое использовал, подготовив довольно успешную операцию по переформатированию политического устройства Кашмира.
Окончательное решение?
Но, скорее всего, индийские власти активизировались бы и без скандала, в который они попали по вине американских. Тем более что сейчас у Нарендры Моди есть шансы навести порядок в Кашмире, пусть и не совсем так, как того ждут проголосовавшие за него националисты. Хотя начал он действовать пока в соответствии с их желаниями. И оправданием лишения Кашмира особого статуса может быть не только то, что радикально настроенные мусульмане из этого штата постоянно пополняли ряды террористических формирований, добивающихся выхода региона из состава Индии.
Нераспространение законодательства стремительно развивающейся Индии на этот штат привело не только к его экономическому отставанию, но и к социальной архаизации: здесь до сих пор действуют законы времен пребывания территории в составе Британской империи, например, ограничивающие права женщин. Кроме того, власть в особо статусном Кашмире делят между собой несколько семейных кланов.
Решив эти и ряд других наболевших вопросов, Моди может получить поддержку не только индийских националистов, но и умеренных мусульман в регионе. С "неумеренными" придется разбираться силовикам, но они уже показали, что вполне могут справиться с этой задачей.
Впоследствии Моди может пойти даже на окончательное решение кашмирского вопроса путем проведения границ по нынешней линии разграничения войск, неизменность которой на протяжении семи десятилетий показала невозможность решения спора военным путем. Напомним, она проходит по горным хребтам, что весьма усложняет ведение наступательных действий, а в особенности логистику снабжения атакующей армии: небольшие группы диверсантов в таких условиях легко могут оставить без боеприпасов, горючего и пищи огромные массы ушедших вперед войск, гарантируя бессмысленные жертвы.
Это могут понять и радикально настроенные националисты, тем более что фактически "все останутся при своих", то есть статус-кво будет формализован, а тех, кто мог бы требовать вернуть оставшийся за линией разграничения родной дом, уже очень мало осталось в живых (этим кашмирская ситуация радикально отличается не только от крымской и донбасской, но и от приднестровской и южноосетинской, так что Кремлю рановато надеяться использовать ее в свою пользу). Ну а особо недовольных Моди может просто проигнорировать, так как только в мае его партия одержала оглушительную победу на выборах, забрав 303 из 543 парламентских мандатов.
Поддержку действия Моди могут получить и по другую сторону линии разграничения в Кашмире. И речь тут не только о предположениях, что пакистанский премьер Имран Хан, возможно, на самом деле хотел бы дистанцироваться от Китая, вновь сблизившись с США, а может, даже и с Индией. Постоянный конфликт в Кашмире усиливает позиции пакистанских военных, которые уже давно представляют не совсем, мягко говоря, монолитную с властью политическую силу, да еще и поддерживающую частенько радикальных исламистов. Они, конечно же, подобной перспективе не обрадуются, но их протест может быть ослаблен простым аргументом: "Вы уже сколько раз пытались отвоевать "исконно пакистанские" земли, и чего добились, кроме десятков тысяч трупов?"
Справка
Кашмирский тупик
Кашмир был яблоком раздора между Индией и Пакистаном с момента образования этих государств. Когда Британия в конце 1940-х отправляла бывшие колонии в "свободное плавание", полунезависимое Кашмирское княжество еще, вроде бы, могло самостоятельно определиться со своим будущим: примкнуть к Пакистану, так как большинство его населения были мусульманами, примкнуть к Индии, так как правитель и элита были индуистами, или же попытаться стать независимой страной. Видимо, руководство княжества больше склонялось к последнему варианту, но тут взбунтовалась часть силовиков, как и подавляющее большинство населения (около 77%), верующее в Аллаха.
С уже определившихся с пакистанским выбором территорий в Кашмир проникли "партизаны", активно поддержавшие этот бунт, чем подтолкнули индуистскую элиту к заявлению о вхождении в состав Индии. Разразившаяся тогда Первая индо-пакистанская война закончилась установлением линии контроля по трудно преодолимым для войск горным хребтам. Очерченная ими юго-восточная (основная и наиболее населенная) часть штата стала индийской, северная (довольно малонаселенная) была аннексирована Пакистаном (позже Исламабад отдал кусок этой территории Пекину), а на узкой пограничной полоске княжества, расположенной между отошедшей Индии частью Кашмира и собственно пакистанской территорией, появилось никем не признанное государственное образование "Азад-Кашмир" ("Свободный Кашмир"). Эту полоску земли, которую так и хочется назвать "Кашмирской народной республикой" или же "Новопакистанией", контролируют из Исламабада.
После этого были еще две войны, в ходе которых линия разграничения по горным хребтам не особо сдвинулась, а проникавшие в Индию с пакистанской стороны как бы "кашмирские ополченцы" были биты индийскими силовиками. Третья война закончилась ликвидацией "Восточного Пакистана": в начале 1970-х гг. на его месте появилась Бангладеш.
Даже получение обеими странами ядерного оружия не снизило градуса напряженности на спорных территориях: доходит до ударов по соседу, в особенности, когда появляются обвинения в том, что пакистанские "отпускники" или другого рода "ихтамнеты" имеют отношение к террористическим актам на контролируемых Индией территориях (так, в основном, трактуют события мировые СМИ, намекая в то же время, что и Индия угрожает Пакистану развязыванием "гибридной войны" в одной из его провинций). Последнее обострение между Индией и Пакистаном было только 30 июля, когда из-за перестрелки погибли один индийский и два пакистанских силовика, но все помнят о ситуации февраля-марта, когда дело дошло до бомбовых налетов и даже воздушных боев со сбитыми самолетами с двух сторон. И вот теперь ситуация может снова обостриться.