Республика в опасности. Как Техас рассорился с Вашингтоном

Суть спора между Вашингтоном и Остином предельно проста. Поток нелегальной миграции приносит Демократической партии существенную часть голосов, и она заинтересована в том, чтобы этот поток сдерживался в минимальной степени. С этой целью федеральные власти фактически сняли охрану границы с Мексикой, и стали препятствовать властям Техаса организовать её своими силами. В свою очередь, жителей Техаса сильно достал поток мигрантов.

Забор — не идеальное, но неплохое решение

История миграции в США из Мексики насчитывает сотни лет, и проблема не в её прекращении, что невозможно, а в удержании потока нелегальных мигрантов в разумных пределах. В этом потоке есть разные люди, но все вместе они привозят с собой полный комплект иммигрантских проблем. От большой нагрузки на суды, которым надо решать, кого оставить, а кого — нет, и роста расходов на социалку для тех кого оставят, и на высылку тех, кому откажут, до разрастания криминала, поскольку на легальную работу нелегалов не берут, а жить им на что-то надо.

Понятно, что часть нежеланных гостей проскакивает Техас транзитом, но самый тяжелый осадок остается в Техасе. А транспортировка через границу нелегалов и сопутствующий ей наркорафик – не с пустыми же руками им идти? — стали отдельной специализацией криминальной деятельности.

Но, поскольку проблема эта не нова, в Техасе знают и способ борьбы с ней. Не на 100% надежный, но неплохой: нужно построить забор. Десяток спиралей колючей проволоки, раскатанных за забором, также хорошо влияют на миграционный климат. Плюс патрулирование границы с отловом нелегальных гостей сразу же после её пересечения и отправкой их назад.

Как следует из опыта, накопленного за десятилетия, это не решает проблему радикально, но позволяет снизить её остроту до приемлемого уровня.

Если дела в Мексике идут хуже, то забор нужен выше, а прочие меры — масштабнее. В некоторых случаях можно помочь мексиканским соседям немного урезать разгулявшуюся преступность, чтобы снизить миграционное давление. Поскольку, если в Мексике наступает ад, то любой забор уже не помогает.

А если ад всё-таки нарастает, нужно ужесточать законодательство и ловить нелегалов по всей территории США, а не только на границе с Техасом. Забор строить ещё крепче, а число патрулей – увеличивать.

Но США – это 50 штатов, каждый со своими законами и своим набором лоббистов. И возможна ситуация, когда миграционный поток прёт вовсю, а мигрантов никто особо не ловит, потому, что они выгодны политически. Например, приносят на выборах голоса.

За кого проголосуют недавние мигранты, нелегально попавшие в США, легализовавшиеся, получившие гражданство и право голоса, и пытающиеся переправить тем же путем свою родню? Очевидно, за того, кто не будет строить забор, а, наоборот, разберет его, уберет пограничные патрули и обеспечит мигрантов на разных стадиях легализации и получения гражданства социальными пособиями. Кстати, кроме федеральных выборов есть и выборы штатов. На них могут голосовать даже неграждане с видом на жительство – не во всех штатах, но во многих.

А какой категории политиков выгодно делать ставку на фактическую скупку голосов мигрантов и их родни? Очевидно, той, за которую граждане, давно живущие в стране, голосовать не станут. По крайней мере, в том количестве, которое обеспечило бы этим политикам победу.  

Так вот, суть конфликта в том, что Демократическая партия США оказалась в ситуации, когда мигранты – её важнейший электоральный ресурс. Не только, впрочем, они, а разные категории населения, живущие на социальные пособия, предназначенные для граждан, оказавшихся в сложном положении — как трёхэтажный автобус "Ночной рыцарь" в романах о Гарри Поттере. В фильме кстати, показана обстановка только на первом этаже "Ночного рыцаря". Наверняка на втором и третьем этажах, где обосновались постоянные пассажиры, всё обстояло гораздо интереснее. Ровно так же, как и в случае выплаты пособий, вокруг которых вскоре складывается слой социальных отбросов избирателей, живущих на них постоянно, и уже не ищущих другой жизни. Конечно, на пособии не зажируешь, но недостающее можно добрать за счёт криминальной деятельности. Покойный Джордж Флойд был именно таким полумаргиналом-полууголовником.

Почему демократы ставят на маргин

Потому, что более благополучные граждане не желают за неё голосовать — во всяком случае, в количестве, достаточном для победы на выборах. Это случилось потому, что демократы сегодня бесконечно далеки от того типажа американского народа, который сделал современную Америку первой страной мира. На эту позицию Америку вывело реальное производство, породившее большой слой высококвалифицированных и высокооплачиваемых работников, которые и составили американский средний класс.

Потом мир стал меняться. Сегодня США – источник глобального управления и влияния; глобальный финансовый центр; фабрика новых идей и база фундаментальной науки, и, наконец, небольшой сектор современного военного производства, которое в теории может быть быстро развернуто вширь. На самом деле, как мы видим, скорее нет, чем да. Во всяком случае, в короткие сроки. 

Большая часть реальных производств за последние 50-60 лет была вынесена за пределы США, поскольку корпорации стремились заменить дорогой труд американских рабочих, сумевших выработать механизмы для защиты своих прав, на относительно дешевый, потому, что бесправный, труд рабочих на недемократической периферии. А фондовая стоимость оставшихся производств, по сравнению с фондовой стоимостью перечисленных выше глобальных инструментов, оказалась незначительна.

Но глобальные инструменты из приведенного выше списка, имеют сравнительно небольшой штат квалифицированных и высокооплачиваемых работников. Как следствие, в США растет имущественное неравенство, и возникает пустое пространство между верхушкой общества в лице владельцев глобальных инструментов и высокооплачиваемых специалистов — и малоквалифицированными, низкооплачиваемыми работниками, занятыми там, где их замена роботами пока невыгодна.

А ещё фондовая стоимость таких глобальных инструментов — это, по сути, биржевая цена акций и прочих финансовых обязательств, а также интеллектуальной собственности, принадлежащей им. Это очень зыбкая и условная стоимость, которая меняется от малейшей причины, и в очень широких пределах, на десятки и даже сотни миллиардов долларов. Цена материальных активов не скачет в таких пределах ни при каких обстоятельствах. Но эти активы существуют в едином финансовом пространстве. с глобальными инструментами. И широкие возможности финансовых спекуляций на акциях глобальных инструментов дополнительно снижают стоимость материальных активов.

 С точки зрения экономики это даёт сильные дестабилизирующие эффекты. Так, за время пандемии COVID-19 общее состояние американских миллиардеров, выросло на 19%, или на $565 млрд. Но богатели именно держатели глобальных инструментов и передовых технологий — к примеру, Безос разбогател на $36 млрд. А большая часть реальной экономики пребывала в глубоком кризисе, и число американцев, обратившихся за помощью в связи с утратой работы, выросло до исторического максимума в 42,6 млн человек.

Иными словами, каждый раз, когда ФРС включал печатный станок, деньги, вброшенные на финансовый рынок, уходили, в основном, в финансовые активы; относительно немного — на социальные программы, а в реальный сектор не попадало почти ничего. 

Этот процесс шел и раньше: так, в результате кризиса 2008 г. 0,01% населения США увеличили размер национального богатства, которым владели, с 1% в 1980 г. до 5%. Зато американский средний класс с 2007-го по 2010-й потерял до 40% своего годового дохода, опустившись на уровень 1990-х.

Вот как это выглядит в динамике в США и Европе:

В Европе реальный сектор тоже вымывается, но в меньшей степени, и предприятий, акции которых открывают столь же широкие возможности для финансовых спекуляций, там почти нет. Европа сегодня – кузница технологий, вид деятельности тоже весьма продвинутый, но несравненно менее спекулятивный. Там много своих проблем, и очень серьёзных, но, тем не менее, средний класс чувствует себя несколько увереннее.

Причём, исходя из графика, среднему классу по обе стороны Атлантики, в 2015 году принадлежало 67% национального дохода. Более свежих данных нет, и, картина сейчас, вероятно, похуже, но едва ли она изменилась принципиально.

Там 67% и тут 67%, но есть нюанс. В США нижние 50% населения уже не могут прожить без социальных пособий. И они держатся за тех, кто обещает продолжать платить им пособия – за Демократическую партию. А 49%, существующие между разжиревшими однопроцентниками и обнищавшими 50-процентниками чувствуют себя крайне неуютно, поскольку их социальное пространство сжимается. Кроме того, уже сегодня они сидят по уши в кредитах, отчего их положение чрезвычайно уязвимо. И эти люди поддерживают MAGA, которые предлагают возвращать ситуацию назад, возрождая в США реальное производство, и давая нижним 50% шанс выбиться из нищеты собственными силами.

Звучит симпатично, но, опять же, есть нюансы. Во-первых, маргинализация значительной части нижних 50% дошла до того предела, когда они уже ничего не хотят менять. В частности, они не хотят работать: социальная ниша создаваемая пособиями и мелким криминалом с периодическими отсидками воспринимается ими как норма, и их не тяготит. А, во-вторых, все рецепты, основанные на идее "вернуть всё взад", как правило, либо не работают вовсе, либо работают скверно. Приводя, в числе прочего, к неприятным побочным эффектам.

 В тактическом плане это порождает нынешний конфликт двух партий вокруг контроля над границей. А в стратегическом означает вид кризиса, для выхода из которого у капитализма нет экономических и политических механизмов. Пол Мэйсон в книге "Посткапитализм: путеводитель по нашему будущему" говорит о "великом разрыве" по причине цифровой революции, когда инфоемкость индивида резко резонирует с получаемыми им благами. Это не единственная проблема, к тому же и приемлемого выхода Мейсон не предлагает. Но он прав в том, что старые рецепты уже не работают. Система подошла к пределу развития, притом, не по 1-2-3, а по множеству параметров, и должна быть кардинально перестроена. Но жизнеспособных, политически и экономически, проектов её перестройки сегодня нет. Разговор о том, как, и при каких условиях они могут появиться – отдельная тема. А выборы и борьба за Белый дом, и за голоса избирателей – есть, и они идут здесь и сейчас.

Техас, здесь и сейчас

22 января Верховный суд США постановил, что федеральные агенты и Национальная гвардия должны убрать колючую проволоку с границы Техаса и Мексики, установленную властями штата Техас.

Откликаясь на настроения жителей штата, большая часть которых поддерживает республиканцев, и уже осатанела от миграционного беспредела демократов, губернатора штата Грег Эбботт заявил, что Техас подвергся вторжению. Это создало новую реальность, в которой постановление Верховного суда вынесенное до вторжения не могло быть исполнено, и которая позволила Эбботу, сославшись на статью 1 секции 10 параграфа 3 Конституции США, объявить военное положение. После чего начать действовать без оглядки на федеральное правительство, используя в качестве инструмента Национальную гвардию штата.

В Вашингтоне недовольно заворчали – мол, "вторжение", которое упоминается в Конституции – это военное вторжение, а не миграционный кризис, но ещё 25 республиканских штатов выразили солидарность с Техасом и прислали на подмогу подразделения своих Национальных гвардий. 

Дело тут не в количестве – у Техаса и самого достаточно сил и средств, чтобы справиться с ситуацией, а, в том, что прислали. Пограничники-федералы сделали вид, что проволоки, установленной штатом, они не видят, и заявили, что она им не мешает, и убирать её они не будут. И начали охранять границу совместно с Национальной гвардией – впрочем, иных вариантов у них не было. Иные варианты – быть изгнанными с границы пинками под зад, а пограничникам этого не надо. Они тоже техасцы, им там ещё жить и работать. И мигрантский беспредел их, как жителей штата, тоже достал.

В целом, ситуация не вышла из юридического поля, и нет признаков того, что она может из него выйти. Все стороны маневрируют и крючкотворствуют в рамках закона. Так что аналогии с началом Гражданской войны хотя и очевидны, но неверны принципиально.

Байден, видя масштаб сопротивления, сделал шаг назад, заявив в пятницу, что готов закрыть границу в обмен на сделку по финансированию Украины, и "если двухпартийный закон о безопасности границ [подготовленный в Сенате] будет принят Конгрессом". 

В ответ спикер Палаты представителей Майкл Джонсон заявил, что компромиссный законопроект, сочиненный в Сенате, где у демократов большинство, через Палату представителей не пройдет. Более того, для решения проблем на южной границе вообще не нужен никакой новый закон. Джонсон перечислил и действия, которые мог бы предпринять Байден в рамках уже имеющихся полномочий президента.

"Как говорилось в моем письме [в конце прошлого года], президент Байден может обеспечить безопасность границы, прекратив практику "поймал и отпусти", восстановив программу "Остаться в Мексике", расширив использование полномочий по ускоренной высылке и возобновив строительство пограничной стены". 

В общем, конца конфликту не видно, а, значит, и перспектив разблокирования финансирования Украины пока не просматривается. Но это уже другая история.