Просчет Госдепа. Почему Блинкену не стоило говорить с Лавровым

Любые переговоры с Москвой будут только усиливать ее позиции. Есть только одно исключение: переговоры о капитуляции, в обмен на замену повешения пожизненным заключением, для всей кремлевской верхушки. И это не метафора, а честное описание ситуации, в которой предметы обмена имеют сравнимую ценность. Закрытие темы "Россия" для Запада и возможность избежать петли для кремлевских бандитов – вполне сопоставимые предметы торга, по принципу "каждому – своё".

Не пытайтесь договариваться с русскими

Зато при любой попытке договориться с Кремлем об обмене захваченных им людей на русских мы видим совсем другую картину. Такие попытки зачастую провальны, в лучшем же случае ситуацию удается свести вничью. Но такая ничья требует от переговорщиков большого искусства и хладнокровия.

Очередные переговоры об обмене, в которых уже обозначился выигрыш Москвы, идут и сейчас. На этот раз в ловушку попались американцы, вступив в контакт с МИД РФ по линии Госдепа. Цель: договориться об обмене баскетболистки Бриттни Грайнер, обвиняемой в контрабанде наркотиков, с перспективой получить 10 лет российской тюрьмы и получившего 16 лет за шпионаж американца Пола Уилана, на Виктора Бута, осужденного в 2012 году в США на 25 лет, за контрабанду оружия.

Проигрыш американцев был предрешен, когда они первыми вышли с этой инициативой. Имея дело с русскими, этого нельзя было делать категорически. Немного поводив американских переговорщиков, как рыбу на крючке, и дождавшись утечек в СМИ, русские выдвинули встречное предложение, в формате "два на два", включив в торг Вадима Красикова, отбывающего пожизненный срок в Германии за убийство чеченского оппозиционера, бывшего повстанца, сторонника свободной от России Ичкерии Зелимхана Хангошвили.

Это был просчитанный удар, создавший ситуацию, когда невозможно и согласиться, и не согласиться. Американцы подставились – а русские, поднаторевшие в таких играх, немедленно поставили их на растяжку.

Кто такой Вадим Красиков

По результатам расследования и судебных слушаний все обстоит вполне прозрачно. Хорошо виден и заказной характер убийства Хангошвили, и его заказчик – Кремль, и подрядчик – ГРУ. Сам Красиков — обычный уголовник, которому в обмен на ликвидацию Хангошвили списали срок за убийство, совершенное в России.

Едва ли Красиков ожидал пожизненного приговора. Скорее всего, он рассчитывал выйти лет через семь, принимая в расчет все возможные снижения срока. Впрочем, и с формально-пожизненным приговором у него есть шансы выйти лет через 10-12, и это лучше, чем 10-12 лет в российской тюрьме, за убийство в России.

В свою очередь, кураторы Красикова сыграли свою игру, не обеспечив его эффективным отходом. Сдача киллера, действовавшего по подложному паспорту на фамилию "Соколов", была частью их плана – в отличие, скажем, от явно незапланированного провала Бута. Во-первых, это позволило широко распиарить убийство Хангошвили, на страх другим противникам Кремля. Во-вторых, наличие на Западе таких заключенных, как Красиков, позволяет сделать обмен захваченных русскими заложников выгодной для Москвы операцией. 

Разные ценности: русские и человеческие

Чтобы понять, почему это так, разберемся в деталях. Прежде всего, нужно уточнить, что всякий раз, когда с российской властью пытаются вести переговоры об обмене, речь идет только об одном: русских преступников меняют на заложников, захваченных Россией. Безальтернативность этого вида обмена принципиально важна. На российской стороне нет пленных, с какими-либо правами, в рамках международных договоров, и выданными им при сдаче в плен гарантиями (и теракт в Еленовке — лишь свежее тому подтверждение). Нет иностранцев, совершивших преступления на территории России и осужденных российским судом, действовавшим по закону. Есть только две чаши весов, на одной из которых стоят заложники, на другой – русские преступники.

На русских, оказавшихся на этих весах, российской власти плевать. И, вообще, всем русским плевать на других русских. Для отдельно взятого русского ничья жизнь, кроме его собственной, не имеет ценности. В редких случаях некоторую ценность для него еще могут представлять жизни его ближайшей родни, но и это, скорее, исключение из правил.

Все это ведет к тому, что на переговорах об обмене своих преступников на чужих заложников, русские, играя, на человеческих чувствах противоположной стороны, которых сами они лишены в принципе, всегда пытаются выменять что-то еще, что им действительно нужно. Жизни же обмениваемых, что русских, что нерусских, не имеют для них значения, и если заложников выгоднее будет убить – русские их убьют. Именно так они убили пленных азовцев, демонстративно подтершись "гарантиями ООН". Впрочем, гарантии ООН и годятся исключительно на пипифакс.

Что до убитых азовцев, то их разменяли на неудобное положение украинской власти, санкционировавшей сдачу окруженного в Мариуполе "Азова" в плен, и гарантировавшей сдавшимся возвращение из плена. Русские также запустили версию о том, что пленных убили сами украинцы, устраняя ненужных свидетелей. Эта версия будет теперь всплывать снова и снова, десятилетиями, как до сих пор всплывают "протоколы сионских мудрецов", сочиненные в конце позапрошлого века, по заказу главы заграничной агентуры российского Департамента полиции в Париже Петра Рачковского.

Нетрудно увидеть и то, что Россия успешно, с выгодой для себя провела обмен азовцев-заложников на версию об их убийстве ВСУ и провал украинских властей, не сумевших выполнить свое обещание. А вся операция в целом наглядно подтверждает мысль, вынесенную в начало статьи: никаких переговоров, кроме обсуждения российской капитуляции, с Москвой вести нельзя.

Переговоры с США: расчет Москвы

Прежде всего, американская сторона оказалась в роли просителя. Сергей Лавров демонстративно, на публику, искал " место в плотном графике" для телефонного разговора с госсекретарем Энтони Блинкином. Сам факт переговоров был подан как вынужденный отказ США от идеи дипломатической изоляции России. При этом российская сторона заявила о готовности вступить в переговоры общего характера, выходящие за рамки разового обмена, идя, якобы, навстречу пожеланиям США. Такие переговоры можно было бы тянуть неограниченно долго, поставив США в роль просителя. Россия же смогла бы постоянно расширять круг тем, выставляя условия, выходящие за рамки любого конкретного кейса.

Американцы быстро сориентировались и попытались сдать назад. Координатор по стратегическим коммуникациям в Совете нацбезопасности Белого дома Джон Кирби заявил, что включение в обмен Красикова невозможно. "Удерживание двух американцев в заложниках из-за убийцы, находящегося в третьей стране — это недобросовестная попытка уйти от серьезной инициативы, выдвинутой США", — заявил он, комментируя опубликованную CNN, со ссылкой на собственные источники, информацию о российском контрходе.

Но заявление Кирби не может перекрыть тот факт, что переговоры были начаты. Перед американскими заложниками замаячила надежда на свободу, а перед демократами — бонусы к выборам 8 ноября, в обе палаты Конгресса. Но в случае провала переговоров бонусы выйдут уже с отрицательным знаком. То есть, отказаться от переговоров или уйти с них ни с чем действующей администрации крайне сложно и политически убыточно.

Информацию о требованиях россиян включить в обмен Красикова вбросила в оборот CNN со ссылкой на неназванный источник, и затем подтвердил Кирби. Россия отмалчивается, предоставляя американцам трактовать отсутствие успеха так, как они хотят, увязая в этом обсуждении, как в болоте.

Но обменять Красикова тоже невозможно. Во-первых, он осуждён в ФРГ, а не в США. Если немцы включат его в обмен, кремлёвская пропаганда будет кричать о том, что никакого суверенитета у стран ЕС нет, "все решают американцы", жизни которых дороже всего. А, если не пойдут, то сможет утверждать, что немцам наплевать на американских заложников.

В судебном приговоре действия Красикова были названы "государственным терроризмом". Согласившись на его обмен, коллективный Запад создал бы прецедент, дающий в дальнейшем возможность вытаскивать из европейских и американских тюрем террористов, нанятых российскими спецслужбами. Вариантов захвата граждан западных государств в заложники для такого обмена у России имеется в избытке. Причем, выменивать пришлось бы уже всех подряд, не только на американцев. Это, в свою очередь, упростило бы россиянам вербовку исполнителей, и способствовало бы росту российского террора.

Красиков, в отличие от Бута — киллер в чистом виде, без каких-либо полутонов. Он не торговец, не шпион, не офицер спецслужбы, а нанятый для убийства уголовник. Ровно по тому же принципу в России сейчас формируют "добровольческие батальоны" для войны в Украине. Это сделало бы обмен Красикова предельно токсичным. Кроме того, он стал бы сдачей Москве как чеченской антикадыровской оппозиции, так и украинских спецслужб, усилиями которых было установлено настоящее имя "Соколова".

Наконец, добившись обмена российская пропаганда обновила бы затертое клише "русские своих не бросают", а, заодно, получила бы повод утверждать, что "американцы дрогнули, теперь надо их дожимать". А, чтобы Запад стал впредь еще сговорчивее, русские, скорее всего, отдали бы команду привести в исполнение смертные приговоры иностранцам, попавшим в плен в ЛДНР.

Словом, ситуация сложилась крайне неприятная. Можно, конечно, вспомнить о том, что Путину уже удавалось обменять израильтянку, осуждённую, якобы, за контрабанду гашиша, на решение о передаче РПЦ Александровского подворья в Иерусалиме. Но, во-первых, прогнуть Израиль и прогнуть США – вещи немного разные. А во-вторых, об освобождении русского киллера речь в том обмене все-таки не шла.

От Путина до Пут Ына

Ситуация, что и говорить, крайне неприятная — более неприятная, чем даже факт нахождения в заложниках у Кремля американских граждан. Попытавшись их выручить, американцы не только не добились успеха, но, напротив, усугубили всё — от положения заложников до внутриполитической ситуации. По сути, США наступили на те же грабли, что и Украина, давшая команду на сдачу "азовцев" в плен, и разменявшая в итоге их героическую смерть в бою на массовое убийство в плену. Между тем, то, что русские не выпустят азовцев живыми, переступив через любые гарантии, было столь же понятно с самого начала, как и действия Москвы на переговорах об американских заложниках. Правда, для этого, в обоих случаях, был нужен холодный, безэмоциональный анализ ситуации.

Но такой анализ, реалистичный и безжалостный, людям дается трудно. В отличие от русских нацистов, продуктов системного расчеловечивания, которому их десятилетиями подвергал преступный кремлевский режим, мы, граждане демократических стран, противостоящих России, остаемся людьми и в силу этого способны на сопереживание. Спасение жизней заложников имеет для нас значение. С этим должны считаться наши правительства, что в США, что в Украине, что в других странах антирашистской коалиции. К тому же, и сами эти правительства состоят из людей, неравнодушных к судьбе заложников, а не из расчеловеченных подонков, как в России.

Тем не менее, только такой, предельно рациональный подход и может минимизировать потери среди заложников, захваченных русскими. Нам также нужно учиться вести торг, нанося удары по самым больным местам кремлевских русских, поскольку остальные русские не решают ничего. Бить надо по кошельку, и, лучше, по личному. У русско-кремлевских нелюдей это самое больное место, и бить по нему надо методично, снова, и снова, и снова, не стесняясь призывать на помощь прокси, не стесненных юридическими рамками.

А чтобы действовать в рамках этой тактики последовательно, не отступая ни на шаг, нужно все время держать в поле зрения полную северокореизацию РФ.

Десятилетиями Запад строил отношения с Росисей, опираясь на идеализированный образ и фантазии о возможности договориться с Путиным. Но 24 февраля декорации рухнули, и Россия, во главе с ее вождем, Пут Ыном, явилась миру во всей неприглядности. В ответ, и нам, и всему Западу, крайне важно, преодолев шок от открывшейся картины, научиться воспринимать Россию реалистично и подходить к ней с той же меркой, с какой подходят к террористам. В частности, не вести с Москвой переговоров. За исключением, как уже было сказано, переговоров о капитуляции в обмен на смягчение наказания.

Хотя до этих переговоров еще далеко, они неизбежны. К ним надо готовиться уже сейчас, и психологически, и юридически.