США создадут военный союз Туркменистана и Узбекистана
Визит туркменского лидера Гурбагнгулы Бердымухаммедова в Ташкент остался на периферии внимания международных СМИ, охваченных "сирийской лихорадкой". Между тем, факт, что, как минимум, в официальных документах, подписанных в ходе встречи, не фигурирует слово "Россия", замечен был.
Официальная проблематика визита посвящалась экономике, но эта тематика в отношениях двух стран второстепенна. Туркменистан начинает все быстрее отходить от своего нейтралитета. И это связано как со старыми спорами, возможным соперничеством на Каспии (не только с Россией, но и с Азербайджаном в вопросе принадлежности нефтяных месторождений), так и с новыми, гораздо более острыми вызовами, связанными с обстановкой в Афганистане. Собственно, их обсуждение без участия российской стороны и вызвало недовольство Кремля.
Между тем, ситуация на афгано-туркменской границе обострилась еще в прошлом году, когда на приграничных территориях Афганистана усилилось влияние талибов. Они вышли на границу с республиками бывшей советской Центральной Азии по всему фронту - так, целая пограничная провинция, Фарьяб, как признал весной 2015 года один из афганских депутатов, почти полностью перешла под контроль "Талибана". Впрочем, считалось, что талибы попытаются проникнуть в Среднюю Азию через Таджикистан и Узбекистан. Но оказалось, что они пытаются создать коридор для проникновения в Среднюю Азию именно через Туркмению, с которой и у официального Афганистана имеются территориальные споры.
Усугубляет дело то, что теперь в Афганистане наряду с талибами действуют и сторонники "Исламского государства" - их численность сегодня оценивается между 5 и 10 тыс. Одной из вероятных целей обоих движений в Туркменистане называют Марыйский велаят, граничащий с Афганистаном. Это один из ведущих регионов Туркмении по промышленному производству, сельскому хозяйству и производству электроэнергии. На его территории находятся железнодорожная линия и аэропорт. В Марыйском велаяте расположено крупнейшее газовое месторождение страны, по его территории проходят магистральные газопроводы Туркменистан - Китай и Средняя Азия - Центр. Другие цели - оросительные каналы, ведь кто контролирует такую инфраструктуру, способен управлять и регионом, и страной. Именно подобная стратегия принесла успех ИГ в Ираке.
Талибан времен Муллы Омара всегда был ориентирован на внутренние вопросы страны, на построение халифата в Афганистане. Но его гибель и сетевая структура движения начали вносить серьезные коррективы - франшиза Талибана распространяется на различные этнические группировки региона, которые либо присягнули на верность движению, либо находятся с талибами в тесном альянсе, либо используют его тренировочными базами на территории Афганистана, либо каким-то образом контролируются. В данном регионе ключевым партнером Талибана может выступать Исламское движение Узбекистана (ИДУ), созданное раньше его, в первой половине 90-х.
Но все же этнические группировки в среде исламских радикалов - это капля в море. Что касается ИГ, то если на юге Афганистана (Гильменд и Кандагар) оно воюет с талибами за контроль над плантациями и производством наркотиков, то на севере происходит нечто прямо противоположное - кооперация, как минимум в кадровой политике.
Интересы ИГ и Талибана совпадают на основе использования основных тренировочных баз в северных провинциях Сари-Пуль, Фарьяб, Кундуз, Бадахшан, три из которых непосредственно граничат с территориями государств Центральной Азии. Причем местные афганские власти начали выдавать паспорта пришлым боевикам. Арабов среди них немного - это как раз жители стран Центральной Азии, возможно - Кавказа.
Недавний захват талибами провинции Кундуз, граничащей с Таджикистаном, не только вынуждает Россию укреплять свою базу в этой стране, но и стимулирует Туркменистан к усилению афганской границы. По сообщениям туркменских СМИ, находящихся за пределами этой информационно закрытой страны, вдоль туркмено-афганской границы в настоящее время сконцентрировано до 70% боеспособной техники и вооружения сухопутных войск, а батальонно-тактические группы Госпогранслужбы, дислоцированные на юге Марыйского и Лебапского велаятов (областей), граничащих с афганскими провинциями Фарьяб, Джаузджан, Бадгис и Герат усилены дополнительными орудиями, ПВО, службами обеспечения из других, более спокойных, регионов Туркменистана. В Марыйский велаят прибывают эшелоны с танками, размещенными на вагон-платформах.
ОДКБ, "оборонный сетевой оператор" под эгидой РФ, настойчиво предлагает Туркменистану свои услуги. Тем не менее Ашхабад опасается обращаться к Москве за военной помощью - по опыту последних лет очевидно, что такие просьбы заканчиваются частичной оккупацией или попытками свергнуть местную власть. В то же время, "отсоединившийся" от ОДКБ Узбекистан способен выступить в качестве надежного союзника, не несущего подобной угрозы. Последние пять лет расходы Ташкента на оборону росли в среднем на 11,65% в год, увеличившись с $1,4 млрд в 2010 году до $2,2 млрд в 2014-м. В текущем году они достигнут $2,4 млрд. Узбекистан лидирует среди стран Центральной Азии не только по военным ассигнованиям.
Согласно рейтингу Global Firepower, он обладает сильнейшими вооруженными силами в Центральной Азии и четвертыми на постсоветском пространстве. Но даже не это главное. Потенциальный военный альянс Узбекистана и Туркменистана вызывает аллергию в Москве по причине, к афганским угрозам для России не относящейся: более чем вероятно, что подобный союз получит масштабную поддержку со стороны США и НАТО. Причем речь может зайти не только о политическом содействии, но также о предоставлении вооружений и техники, да и о более глубоком сотрудничестве - вплоть до привлечения военных инструкторов и размещения разведывательных миссий вплоть до операторов ударно-разведывательных беспилотников. Так что новый цикл публичного негодования по поводу продвижения НАТО к российским границам едва ли не гарантирован.
