Как Москва сольет пророссийский сепаратизм в Казахстане
Вопреки написанному рядом экспертов и СМИ, инцидент в Актобе (Актюбинск) — ограбление оружейных магазинов, попытка захвата арсенала части Национальной гвардии и последовавшая перестрелка у блокпоста за городом — отнюдь не застал руководство Казахстана врасплох. Да, это определенно стало неожиданностью, но исключительно в смысле отсутствия информации о предстоящем теракте. Однако скорость, с которой угроза была локализована и ликвидирована, а управленческие структуры взялись за налаживание "мирной жизни", указывает как раз на довольно высокий уровень готовности силовых структур и властей Казахстана к подобным инцидентам. Меньше полутора суток прошло между нападением террористов на первую цель — магазин "Паллада", из которого были похищены охотничьи ружья (5 июня, 14.28 по местному времени), и докладом директора информационного департамента МВД Казахстана Алмаса Садубаева о фактическом разгроме группы (7 июня, 9.00).
Итоги таковы. Во-первых, армейским оружием нападавшим, которые, по словам Садубаева, "предположительно, являются радикальными приверженцами нетрадиционных религиозных течений", завладеть не удалось. Во-вторых, хотя называть точное количество жертв не приходится, пока врачи не отпустят последнего пострадавшего, сейчас речь идет о шести убитых (продавец, охранник и случайный прохожий, двое офицеров и контрактник), а также 38 раненых — преимущественно военнослужащих Нацгвардии. То есть, да простит мне читатель вынужденный цинизм, этот теракт по нынешним меркам выглядит средненько, причем число потерь вполне сопоставимо с такого рода инцидентами в других странах. Уровень готовности воинских частей к отражению нападения в своей стране тревожит силовиков многих государств, и лишь за текущий год подобное случалось в Турции, Нигерии, Индии, Кении, Кабо-Верде, России (причем в последнем случае — в понедельник).
В-третьих, по состоянию на вторник 13 участников группировки были мертвы, четверо ранены. Еще семеро сумели скрыться. К среде МВД задержало еще девятерых человек, предположительно, причастных к теракту. Такие показатели отчасти свидетельствуют о слабой подготовке боевиков — к ней мы еще вернемся. В то же время они позволяют дать позитивную оценку силовикам. Здесь стоит отметить следующее: хотя власти годами всячески препятствовали попаданию в информационное поле понятия "терроризм", в особенности с определением "религиозный", применительно к Казахстану, Астана отнюдь не закрывала глаза на проблему.
Деталь, на которую, похоже, мало кто обратил внимание: в стране действует цветовой код террористических угроз, аналогичный внедренному США после терактов 11 сентября 2001 г. Красный уровень, объявленный вскоре после известия о теракте, сменился желтым, который продлится еще 40 дней. За этим "светофором" кроется комплекс мероприятий, отработанный как минимум за десяток лет. Явные элементы желтого кода — комендантский час в Актобе, закрытие (пока временное) оружейных магазинов по стране и подчеркнутая "нормализация" общественной жизни вроде восстановления доступа к интернету и проведения не состоявшегося в воскресенье единого национального теста для выпускников средних школ.
На рубеже веков Казахстан, несмотря на случаи участия своих граждан в локальных конфликтах у соседей, не знал "своего" терроризма, а импортное — уйгурское, таджикское и узбекское подполье, скорее мафиозное, чем джихадистское, появлялось в нем спорадически. Едва ли не первая резидентная группировка — "Жамаат моджахедов Центральной Азии" — весной и летом 2004 г. провела серию терактов, но в Узбекистане, и вскоре была разгромлена.
Ни исламистом, ни смертником, однако, его официально не называли, несмотря на вроде бы характерный "шахидский" почерк теракта. Аналогично гасилась шумиха и в отношении взрыва автомобиля в Астане годом позже. Однако к тому времени дела по "террористическим" статьям давно перестали быть необычными. В 2003–2007 гг. соответствующие обвинения выдвинули против 89 человек.
Вал нарастал, и в 2011-м серией терактов засветилась первая доморощенная группировка "Джунд аль-Халифат", а в июле 2013-го КНБ был вынужден учредить Антитеррористический центр. Между тем всего за четыре месяца 2014 г. было возбуждено 57 уголовных дел, причем 20 человек успели получить сроки. В 2008–2009 гг. правоохранители отчитались о семи сорванных попытках терактов, а в том же 2014-м замгенпрокурора РК Андрей Кравченко сетовал, что "в течение последних лет в Казахстане было совершено более 10 террористических актов, что привело к гибели 17 сотрудников правоохранительных органов, среди населения было четверо пострадавших". Из чего со всей очевидностью следует: воскресные события отнюдь не стали "началом новой эры". Однако они поставили вопросы, ответы на которые сейчас скорее дадут начало конспирологическим теориям, чем откроют истину.
Самый, кажется, малозначительный — кому понадобилось запускать в информационное пространство вброс о некой "Армии освобождения Казахстана", которая якобы взяла ответственность за теракт. Это явный фейк, но приведенная Радио Свобода цитата из ее обращения — "первый бой сторонников демократического пути развития Казахстана" против "диктатуры клики Назарбаева" — выглядит любопытно. Будто кто-то попытался воспользоваться ситуацией и актуализовать двухнедельной давности акции протеста во всех крупных городах страны, закончившиеся разгоном и арестами активистов. Поводом для тех выступлений послужили недовольство экономической ситуацией и планы правительства внести в Земельный кодекс поправки, позволяющие сдавать китайцам сельхозугодья в длительную аренду. Реплика о "клике Назарбаева" резонирует со звучавшим тогда лозунгом "Старик, уходи".
Обращает на себя внимание и "светское" название организации. В идеальном логическом мире в этом было бы больше практического смысла, чем в намеках МВД на религиозный экстремизм. Во-первых, Актобе был одним из центров недавних протестов. Во-вторых, поведение боевиков, высадивших пассажиров из автобуса, прежде чем протаранить на нем ворота воинской части, выглядит подозрительным для террористов, а для религиозных фанатиков тем более (впрочем, это не единственная странность). В-третьих, Актобе, как и Северный Казахстан в целом, мультиэтничен и далеко не религиозен, так что исламистская экстремистская организация вряд ли могла оставаться вне поля зрения спецслужб сколько-нибудь длительное время. На это указывает и предыдущий опыт: в августе 2014 г. КНБ в Павлодаре накрыл ячейку из всего четырех салафитов, а в актобинской группе засветились более двух десятков человек.
Почерк теракта напоминает ИГИЛ, но, опять-таки, почему для атаки избрали такую неудобную локацию? Количество "сочувствующих" среди горожан минимально, спрятать добытое оружие сложно, пути отхода из города затруднены — вокруг степь. Можно, конечно, предположить, что нападавшие уходить не собирались, намереваясь стать "шахидами" на оружейном складе. Но на доступных в Сети видео они мечутся, паля, что называется, в белый свет, как в копеечку, и, похоже, плохо ориентируясь. То есть ни разведки, ни тактической подготовки, ни боевого слаживания нет и близко.
Складывается впечатление, что их попросту использовали втемную и слили. Либо не помешали сделать часть задуманного (ими ли?), возможно, спровоцировав на преждевременные действия. Вопрос —кто?
Очевидные параллели с Донбассом — примыкающий к РФ преимущественно русскоязычный промышленный регион, могущий стать буферной зоной на случай ухода метрополии с дружественного Москве курса, — позволяют желающим увидеть "руку Кремля". Но вот ведь незадача: на очередную "народную республику" у него попросту нет ресурсов. Не говоря уже о том, что уровень жизни в Северном Казахстане в целом выше, чем по стране, и Москве нечем его соблазнять. Единичных же случаев атак исламистов слишком мало, чтобы разыгрывать карту стабильности и безопасности. Да и раскачка ситуации откровенно не ко времени: худая дружба с Назарбаевым гораздо предпочтительнее, чем сближение с Западом в попытке гашения казахстанского пожара, тем более что в Сирии такой сценарий не выгорел. Поспешность, с которой министр обороны РФ Сергей Шойгу отбыл в Астану, впрочем, может свидетельствовать, что российский след в истории имеется, в том смысле, что джихадистское подполье в Актобе инспирировано не напрямую ИГИЛ или давно пустившим корни в Казахстане "Хизб ут-Тахрир", к примеру, а исламистскими группировками на российской стороне.
С другой стороны, памятуя о недавних протестах, следует признать, что инцидент в Актобе дает вполне легитимный повод для закручивания гаек и желтый уровень угрозы здесь очень кстати: любую диссидентскую деятельность можно трактовать как террористическую. Египет — прекрасный пример того, как режим чрезвычайного положения можно продлевать десятилетиями. Но Назарбаев далеко не Мубарак, а его потенциальным преемникам обстоятельства вряд ли позволят играть в военную хунту. Между тем очевидный закат назарбаевского "экономического чуда" вследствие перестройки глобального рынка энергоносителей, международных санкций против РФ и невозможности отойти от ручного (и кланового) управления экономикой делают падение уровня жизни в стране и молодежную безработицу долговременным трендом, а учитывая специфику региона, это практически гарантирует укрепление радикального ислама в качестве единственной реальной оппозиции диктатуре. В такой ситуации версия об "актобинской игре" как о превентивной мере режима выглядит слишком малоубедительно, да и риски чрезмерны.
Но он определенно воспользуется открывшейся возможностью подчистить исполнительную вертикаль и убрать с поля мешающие фигуры. Как в случае с акциями протеста, кстати. На фоне событий в Актобе "потерялось" заявление пресс-секретаря КНБ, из которого следовало, что за выступлениями стоял "пивной король" Тохтар Тулешов, который таким образом хотел "захватить власть" и "создать альтернативное правительство". Здесь любопытно все. И то, что Тулешов уже почти полгода сидит в СИЗО. И то, что описанное укладывается в шаблон представлений об украинском Майдане. И то, что опальный олигарх является российским агентом влияния. С соответствующим послужным списком: член Союза журналистов РФ, возглавлял казахстанское представительство российской общественной организации "Центр анализа террористических угроз", был советником Госдумы по экономическому сотрудничеству, религии и НПО.
Учитывая далеко не радужные отношения Астаны с Москвой, тулешовская схема еще может пригодиться, несмотря на очевидную несамостоятельность подобных фигур и упомянутый уже факт, что подобные действия России сейчас ни к чему. А в дальнейшем шанс "защитить соотечественников" путем поддержки сепаратизма уже вряд ли подвернется. Скорее наоборот: неизбежный дальнейший рост числа радикальных фундаменталистских группировок в соседней стране, их расширяющийся "ассортимент" и нецентрализованный франшизно-сетевой способ распространения увеличивают ценность единого и стабильного Казахстана для России. Что, в свою очередь, позволяет Астане и дальше безнаказанно играть в многовекторность.
