Россияне заплатят за бразильскую "социалку"

Второй тур бразильских президентских выборов, прошедший 26 октября, разделил голоса примерно надвое. Действующий президент Дилма Руссеф, выдвинутая Партией трудящихся, получила 51,62% голосов. Ее конкурент, социал-демократ Эсиу Невес набрал 48,38%. Это самый маленький разрыв между претендентами на президентский пост за последние 20 лет. Так что мандат у победительницы отнюдь не безоговорочный, и это хоронит любые перспективы давно назревших реформ. Впрочем, все по порядку.

В первый раз Руссеф возглавила государство в 2010 г. при активной поддержке предшественника. Ее триумф обеспечил не только админресурс, но и реальные успехи Луиса да Силвы: при нем 20 млн бразильцев поднялись из бедняков в средний класс, а ВВП с 2003-го по 2010 г. вырос в 3,8 раза. Хотя это чудо тоже вряд ли произошло бы, если бы не болезненные реформы предшественника да Силвы Фернанду Кардозу, обуздавшего гиперинфляцию.

К моменту прихода Руссеф резерв для социальных реформ, основанный на достижениях Кардозу и успешно использованный да Силвой, был уже в основном исчерпан. Ее электоральным ресурсом были и остаются беднейшие слои населения. И потому, планируя выдвинуться на второй срок, она не могла себе позволить слишком уж непопулярных шагов с точки зрения этой части избирателей. Вместе с тем реальная ситуация в экономике диктовала необходимость именно таких мер. Очередная волна социальных преобразований нуждалась в экономической базе, для создания которой требовался новый период делового и промышленного роста по рецептам Кардозу.

Трудности большой и сложной экономики, мало-помалу начинавшей стагнировать, усугублялись и особенностями бразильской политической системы, весьма запутанной и по своему устройству чрезвычайно подверженной коррупции. Руссеф пыталась если не сломать, то, по крайней мере, расшатать модель партийных квот при назначениях чиновников, отдав ряд государственных должностей независимым специалистам. Она урезала расходы на некоторые ведомственные проекты, а ближе к выборам, столкнувшись с волной массовых протестов в мае-июне 2013-го, заявила о беспощадной борьбе с коррупцией. Под раздачу тогда попали министр транспорта и несколько десятков чиновников министерства. Они были уволены в июне, после того как журналисты раскрыли систему регулярной выплаты неофициальных благодарностей.

В августе под арестом оказались 30 человек в министерстве туризма, подозреваемых в краже бюджетных денег. Затем все как-то заглохло, возможно, потому, что и саму Руссеф обвинили в причастности к махинациям в нефтекомпании Petrobras. Госпожа президентша отреагировала на это очень нервно, назвав обвинения "актом предвыборного терроризма" и пообещав разобраться с делом Petrobras после выборов, что тут же обвалило акции компании. Впрочем, до акций мы еще дойдем.

Если говорить о различиях между программами Руссеф и Невеса, то они как раз и сводятся к признанию Невесом объективной необходимости немного придержать социальные проекты, дав бизнесу больший простор для деловой активности. Невес -лидер Социал-демократической партии и внук Танкредо Невеса, избранного на пост президента Бразилии в 1985 г., но умершего еще до инаугурации, вел избирательную кампанию исходя из объективной оценки ситуации и занял позицию технократа, не связанной с властью и системной оппозицией. Он призывал создать условия для прихода в страну иностранных инвесторов, снизить инфляцию и налоговую нагрузку на бизнес. Его программа была ориентирована на средний класс, в то время как Руссеф делала ставку на бедняков, полностью или в значительной степени зависимых от разного рода социальных субсидий.

Однако Бразилия фактически исчерпала экономические резервы для такого рода субсидирования. Экономика страны похожа сегодня на грузовик, с трудом преодолевающий крутой подъем. Налоговое бремя постоянно растет и достигло уже 37% ВВП, в то время как в Китае оно не превышает 20%, а в Индии 13%. При этом бразильцы больше всех в Латинской Америке недовольны соотношением качества и количества предоставляемых государственных услуг, с одной стороны, и размерами налогов, которые им приходится платить, - с другой. Тем не менее охлократические симпатии, хоть и ненамного, все-таки перевесили рациональные экономические аргументы. Впрочем, украинцев это вряд ли удивит.

Как и то, что сейчас главной головной болью Руссеф станет достижение хотя бы минимального общенационального компромисса - как на уровне Наци-онального конгресса (парламента), так и на уровне губернаторов и законодательных собраний штатов. Судя по тому, что эта тема совершенно не всплывает в СМИ, переговоры уже идут, и все обстоит крайне непросто: противостояние между севером и югом дает о себе знать. Но время открытой конфронтации прошло, наступил период закулисных торгов. Руссеф быстро сменила риторику на примирительную, заговорив о необходимости объединения страны. Ей вторит и Невес. Это поразительно контрастирует с обменом "любезностями" в ходе выборов, когда они обвиняли друг друга во взяточничестве, кумовстве, не- компетентности, вмешательстве в частную жизнь, распускании слухов в социальных сетях и сокрытии важной информации. Невес сравнил начальника предвыборного штаба Партии трудящихся Жоао Сантану с Геббельсом, на что экс-президент да Сильва, по-прежнему стоящий за спиной Дилмы Руссеф, ласково назвал Невеса "вечно пьяным плейбоем, которому не дают покоя лавры царя Ирода".

Но как бы ни шли переговоры и какие бы компромиссы ни выторговала для себя проигравшая сторона, основной курс Бразилии на четыре года определен, и имя ему - стагфляция и социальный популизм. Рынки весьма красноречиво отреагировали на избрание Руссеф. Уже в понедельник, на следующий день после ее победы, курс бразильского реала к доллару США снизился на 2,5%, а основной фондовый индекс Бразилии Bovespa - на 2,8%. Акции Petrobras, где Руссеф пообещала покончить с коррупцией, обрушились на 12%. На 11,5% подешевели ценные бумаги энергетической компании Eletrobras. Акции государственного банка Banco do Brasil упали на 5,5%. И это лишь начало. В среднесрочной перспективе эксперты предрекают Бразилии "скатывание к Венесуэле" - к стагнирующей и зарегулированной экономике, лишенной в ее нынешнем виде каких-либо перспектив.

Заморозка реформ обычно означает одно: о привлечении инвестиций в современные отрасли и новом технологическом витке придется забыть. А потому Руссеф крайне озабочена поиском партнеров, находящихся в еще худшей ситуации застоя и по возможности в частичной изоляции, что позволило бы сбывать им бразильскую продукцию, конкурентоспособность которой на мировом рынке снижается из-за избыточного налогового пресса. Одним из ключевых партнеров, очевидно, станет Россия.

Бразилия еще с весны демонстрировала желание развивать дружбу с Москвой. Впрочем, не только она. Недаром ведь весь клуб BRICS (помимо Бразилии, это Китай, Индия и Южная Африка) воздержался при голосовании в ООН резолюции по Крыму. Здесь не было политики, только чистый экономический расчет. Конфронтация Москвы с Западом несет BRICS ряд преимуществ. Так, в ответ на российские продовольственные санкции латиноамериканские поставщики, включая и Бразилию, сразу же подняли оптовые цены для России на 30%. Таким образом, помимо содержания Крыма, россияне будут оплачивать и бразильские социальные проекты. Однако Путина устраивает такая цена вопроса - президент России был одним из первых, кто поздравил Руссеф с победой, сразу перейдя к перспективам сотрудничества. Впрочем, достаточно взглянуть на список главных торговых партнеров Бразилии (Китай, США, Аргентина, ЕС, Южная Корея), чтобы понять: успехи Кремля здесь будут весьма скромными. Администрация Дилмы Руссеф не будет рисковать этими связями. Но подоить Москву за очень небольшую политическую плату - почему бы и нет?

Когда реформы устарели

Экономические проблемы Бразилии начались не с Руссеф и не с да Силвы. Они восходят к Plano Real 1994 г. — программе макроэкономической стабилизации и структурных реформ, позволившей Бразилии подняться на волне китайского спроса на сырьевые товары. Борясь с бедностью, правительство направляло получаемые прибыли в перераспределение средств, государственные расходы росли, а система социальных пособий, опирающаяся на так называемые приобретенные права, становилась все более жесткой.

В 1994 г. это было верным решением, приведшим к успеху. Но за прошедшие два десятилетия система закоснела, став тормозом для дальнейшего развития страны. Бразилия нуждается в новой модели роста, основанной на четырех ключевых элементах: жесткой фискальной политике, более свободной денежно-кредитной политике, нивелировании роли государственных банков в предоставлении кредитов, а также в мерах по снижению затрат на частное кредитование. Система социальных пособий должна быть, с одной стороны, урезана до приемлемого уровня, с другой — сделана адресной и тем самым более эффективной. Это потребует целого комплекса срьезных конституционных реформ. Любая политическая сила, рискнувшая на такой шаг, неизбежно столкнется с тяжелым периодом падения своей популярности.

Альтернатива реформам — дальнейшее повышение налогов и ставка на политику перераспределения. Это способно дать иллюзию стабильности, но в действительности неизбежно ведет к скольжению по наклонной плоскости. И, проголосовав за Руссеф, бразильцы проголосовали именно за это. Перефразируя известную фразу Черчилля, можно сказать, что выбирая между реформами, несущими для многих угрозу нищеты, и стабильностью, Бразилия выбрала стабильность. Но получит также и нищету. Хотя и не сразу.

Футбол и прочие неприятности

В 2013 г. по стране прокатились миллионные акции протеста. Руссеф пришлось принести в жертву десятки влиятельных политиков, включая руководителя своей администрации. Все они получили длительные тюремные сроки за причастность к коррупционному скандалу под названием "Менсалао". Руссеф также достается за несвоевременный и катастрофически дорогой чемпионат мира по футболу. Только официально на него ушло $11,63 млрд (критики подсчитали, что это составило 61% образовательного бюджета). Кроме того, он породил целый ряд пренеприятных для Руссеф скандалов, связанных с очевидной коррупцией при раздаче подрядов и с созданием бесполезной в дальнейшем инфраструктуры — футбольных стадионов в Манаусе и Бразилиа.

Из террористов в президенты

Дилме Руссеф в декабре исполнится 66 лет. Ее отец, Петр Русев, был активным деятелем Болгарской компартии. Он эмигрировал из Болгарии в 1929 г., спасаясь от репрессий, и был достаточно мудр, чтобы направиться подальше от сталинского СССР: во Францию, затем в Аргентину и, наконец, в Бразилию.
В 1967 г. Дилма поступила в университет, где сразу же вступила в молодежную организацию Социа-листической партии Бразилии. Затем она последовательно примыкала к ее все более и более радикальным фракциям, пока в 1969-м не оказалась в вооруженном подполье леваков. Впрочем, в боевых действиях она не участвовала — занималась планированием, снабжением и логистикой. Это спасло ее при аресте в 1970 г. — Дилма отсидела всего два года.

В 1977 г. она окончила-таки Федеральный университет Риу-Гранди-ду-Сул и занялась уже вполне легальной политической деятельностью, сделав карьеру чиновника и партийного функционера.
С учебой в университете связан и небольшой скандал: в своем резюме Руссеф утверждала, что получила диплом магистра, но в действительности она окончила университет со степенью бакалавра. Обман раскрылся лишь в 2009 г., когда Руссеф была главой администрации тогдашнего президента Бразилии Луиса да Силвы, но дело быстро замяли. А уже в следующем году президентом стала она сама.