Последнее прибежище негодяев. Зачем Орбан прячет македонского патриота-коррупционера
Переизбранный на третий срок практически двумя третями голосов - правда, в условиях благоприятно модифицированной избирательной системы - венгерский премьер Виктор Орбан продолжает показывать норов Брюсселю и, даже в большей степени, Берлину и Парижу.
Трамп-имитатор?
Следует также отметить, что электоральные победы бывшего антикоммунистического активиста (похоже, оказавшегося конъюнктурщиком) имеют своеобразный оттенок: хотя нынешний венгерский режим нельзя назвать личной диктатурой Орбана, выстроенная в стране партийно-корпоративная модель контролирует как основные СМИ, так и судебную ветвь власти.
Этот маневр Орбан и его партия "Фидес", когда-то служившая движетелем модернизационного курса Венгрии, провернули еще в начале 2010-х годов путем введения в действие новой редакции конституции. Поправки вызвали негодование не только партнеров по Европейскому Союзу, но и Соединенных Штатов (о чем во время скандального визита в Будапешт прямо высказалась тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон). Об этом важном нюансе стоит помнить в контексте нынешних достаточно ровных, если не сказать носящих характер взаимной симпатии, отношений между венгерским руководством и Белым домом Дональда Трампа.
Трампа в поведении Орбана привлекают даже не столько авторитарные практики во внутренней политике - вряд ли 45-й президент США способен их осознать или вообще проявить интерес к происходящему, сколько жесткая позиция в вопросе миграции и конфронтационная стилистика в отношениях с Брюсселем. Ведь ряд ставших уже программными, а также недавних (в частности, касаемо "сделки" Терезы Мэй по Брекзиту) заявлений американского лидера свидетельствуют, что он рассматривает Европейский Союз как одну из главных угроз Америке наряду с Китаем. Поэтому Орбан, публично столь яростно сопротивляющийся якобы диктату европейских союзных институтов, не мог не попасть в список тех политических лидеров, которые, несомненно, вызывают уважение (или по крайней мере понимание) у действующего хозяина Белого дома.
Похожа в этом смысле и мотивационная тональность риторики американского и венгерского лидеров. Так, Дональд Трамп выражал удивление тем, что в США не иммигрируют жители северных стран Европы, а Виктор Орбан делал ударение на культурной идентичности иммигрантов, которым он ставит заслон на границах родины "гуляш-социализма".
Если бы венгерский премьер не пришел (а точнее, не вернулся) к власти на пять лет ранее, нежели в США победил на выборах Дональд Трамп, можно было бы заподозрить Орбана в политической мимикрии. Тем более что, учитывая реальный вес страны, которую орбанова конституция симптоматично переименовала из "Венгерской Республики" в тревожно звучащую для соседей "Венгрию", было бы логично объяснять поведение ее политической элиты подражанием идеологической моде глобальных столиц.
Однако дело обстоит ровно наоборот.
В данном случае именно американский истеблишмент - как минимум та часть Республиканской партии, которая не чурается конъюнктуры (правда, на недавно прошедших промежуточных выборах это ей не помогло) - стал вторичным носителем восточноевропейского продукта.
Все же трудно поверить, что Орбан, опытный посткоммунистический аппаратчик (пусть и не такой "зубр", которыми были Ион Илиеску в Румынии, Владимир Мечьяр в Словакии или Мило Джуканович в Черногории), мог принять за чистую монету маргинальные националистические культы в Западной Европе. Тем более что от того же семейства Ле Пен всегда попахивало коллаборационизмом режима Виши (что естественно, так как Жана Мари Ле Пена ввел в политику Пьер Пужад, в свое время яростный сторонник маршала Петэна). А от UKIP, Партии независимости Соединенного Королевства, которой до Брекзита руководил еще один воздыхатель Трампа Найджел Фарадж, веяло пропагандистской английской программой немецкого радио Вильяма Джойса, повешенного на преданной им родине в 1946 г.
Ассоциироваться с подобной идеологической традицией Виктору Орбану было и есть совсем не с руки, в особенности как лидеру страны, о чьей роли во Второй мировой войне в приличном обществе предпочитают не говорить, хотя, отметим, правление адмирала Хорти и сменивший его режим откровенного нацистского наместника Ференца Салаши - это все-таки две разных политических системы.
Однако логика юридической и символической ликвидации Орбаном Венгерской Республики и провозглашения государства, опять же, символически явно выходящего за пределы границ, установленных по итогам 1945 г., не может игнорировать ряд обстоятельств. К примеру, в свое время Венгрия поучаствовала в растаскивании территорий Чехословакии, парализованной предательством Франции и Великобритании, получив в качестве подарка от Адольфа Гитлера нынешнее украинское Закарпатье.
Путы интеграции
Разумеется, в годы правления оппонентов Орбана, проевропейских социал-демократов и либералов, да и его собственного премьерства на рубеже десятилетий, подобная тематика была табу. И хотя нынешний Будапешт уверяет, что не заинтересован-де в территориальной экспансии, как известно, чем дольше то или иное государство остается недемократическим, тем выше вероятность его перехода к международному разбою. В первую очередь, в ближнем пограничье.
Примеры покинувшей международное сообщество и обретшей статус страны-террориста Российской Федерации, едва не реализовавшей свои захватнические планы Венесуэлы Чавеса-Мадуро, делающей неплохой территориальный гешефт в пограничных провинциях Сирии и Ирака Турции слишком уж красноречивы, чтобы нынешняя внутренняя и внешняя политика Венгрии не вызывала тревогу не только у соседей, но и у стран - союзников по ЕС и НАТО.
В последнее время в ведущих изданиях западных государств, прежде всего в изнывающей от изоляционистского абсурда Великобритании, изучению связности англо-американской ирреденты и польско-венгерского культурного сепаратизма посвящается все больше программных публикаций.
Причиной столь пристального интереса к двусмысленной венгерской болезни англо-американской части Запада служит как непосредственная личная близость представителей нынешнего американского истеблишмента к определенным политикам венгерского происхождения, так и более концептуальная по своей природе загадка.
В первом случае речь идет о Себастьяне Горка, правой руке Стивена Бэннона, публицисте крайне нетерпимых взглядов, еще не так давно занимавшем кабинет в Белом доме. В молодости Себастьян Горка, получивший британское гражданство благодаря удачному побегу родителей из размалываемого советскими танками Будапешта, служил в разведке Соединенного Королевства, занимаясь борьбой с СССР по линии радио.
После краха коммунизма Горка сделал определенную политическую карьеру в Венгрии, однако его британское прошлое вызвало вопросы, и вскоре он обосновался в США, через много лет победа Трампа вынесла его вместе с Бэнноном на вашингтонский Олимп. Несмотря на свое увольнение, а также проблемы тех изданий, где попытались закрепиться использованные Трампом радикалы, многих не покидает ощущение, что это крыло движения Трампа, перестав формально быть крылом Белого дома, продолжает играть важную роль в его политике. В форме, в частности, неофициальной дипломатии между столицами стран нелиберальной (которую так и хочется назвать "народной") демократии.
Отчасти этим может объясняться странная глухота администрации в Вашингтоне к нарастающей статистике нарушений прав человека, непрозрачности, агрессивности внутренних политических процессов, наконец, коррупции - в таких странах, как Венгрия и Польша.
Во втором случае, более широком по своему значению, имеется в виду принципиальная разница между реальной политической платформой, на которой стоят такие фигуры, как Стивен Бэннон, Себастьян Горка, Рэнд Пол, британские политики Борис Джонсон или Джейкоб Риз-Могг, и той, которая служит основанием польского и венгерского правительств.
Так, ни Варшава, ни Будапешт вовсе не стремятся сбросить с себя "путы" европейской интеграции, обеспечившей их место среди экономически развитых государств - с одной стороны. Никогда не звучали, в том числе и от венгерских политиков, призывы выйти из ВТО или тем более покинуть ряды НАТО, что, в общем, указывает на здравый смысл как Виктора Орбана, так и его польского коллеги Ярослава Качиньского.
В то же время американские и британские новые правые исповедуют изоляционизм, в какой-то степени анархо-либерализм, самым опасным своим противником считая собственное правительство, его роль в экономике и коллективные международные соглашения. Восточноевропейским консерваторам чужд подобный взгляд на вещи. В той же Венгрии роль правительства только увеличивается, причем даже не правительства как такового, а конкретно членов и клиентов правящей партии "Фидес" и ее декоративных союзников.
Консерватизм же режимов нелиберальной демократии завернут в тогу старого восточноевропейского антикоммунизма, однако на уровне инструментов государственной политики отличается от социалистических времен лишь сравнительной мягкостью и открытостью границы на выход. К примеру, Венгрии совершенно безразличны интересы как Германии, так и Великобритании, служащих как источником инвестиций и (до недавнего времени) бюджетного распределения в ЕС, так и рынком дорогостоящего труда для выходцев из стран, присоединившихся к Союзу в 2000-х годах. Даже общая неприязнь Орбана и Трампа к Джорджу Соросу имеет все-таки разные основания. Нападки второго имеют идеологическую природу, первый же просто боится за свою власть, а также опасается разоблачений, на которые способны свободные СМИ и неправительственные организации.
Венгрия Орбана желает пользоваться всеми благами принадлежности к ЕС и НАТО, но отказывается от солидарности по важным вопросам, зная, что механизма исключения из ЕС не существует. Впрочем, благодаря уже довольно долгому опыту Брекзита это вполне может измениться: варианты вроде выторгованной Терезой Мэй "сделки" или выхода из ЕС без таковой скорее напоминают вышвыривание, нежели развод. И если взглянуть на тех (среди них - главный переговорщик по Брекзиту Мишель Барнье), кто имеет реальные шансы возглавить Еврокомиссию после выборов в Европарламент, то ключевой орган ЕС может перестать быть таким беспечным и бессильным, как при Юнкере.
Македонский триллер
Венгрия будет все чаще попадать под его пристальное внимание - с учетом появившихся алгоритмов Брекзита. В немалой степени потому, что Орбан не устает провоцировать Брюссель такими выходками, как, например, предоставление политического убежища бывшему македонскому премьер-министру Николе Груевскому, которого на родине обвиняют в коррупции. О каком политическом убежище может идти речь, если в Македонии - демократия, а сама Венгрия - часть всех европейских пактов о борьбе с коррупцией? Похоже, в первую очередь это было сделано затем, чтобы продемонстрировать вновь: у Венгрии имеется собственная внешняя политика (таковую она проводит и в противостоянии появлению общей миграционной политики ЕС, и в НАТО по отношению к Украине, и в вопросе строительства АЭС Пакш за российские деньги).
Побег "классово близкого" македонского экс-премьера с родины в Венгрию был обставлен, как политический триллер, с активным участием венгерских дипломатов, явочными квартирами и подземными гаражами гостиниц. Сам премьер-министр Орбан с иронией назвал эту историю "интересной, волнующей, как все детективы". Детали инцидента уже известны - Груевский был осужден на два года тюрьмы за коррупцию, еще четыре уголовных дела в отношении него находятся в производстве. Но вместо того чтобы начать отбывать наказание, 10 ноября экс-премьер появился в венгерском посольстве в Тиране. На следующий день венгерские дипломаты отвезли его на служебном автомобиле через Черногорию и Сербию в Венгрию. Знал, видимо, куда едет - почему-то именно в Венгрию, а не, скажем, в Словакию. Может быть, потому что там такой же конъюнктурщик Роберт Фицо после убийства журналиста Яна Куцака - больше не премьер-министр?
В ЕС в связи с этим звучит и критика в адрес македонского правительства Зорана Заева, которое то ли оказалось недостаточно компетентным, чтобы не допустить этого инцидента, то ли дало Груевскому сбежать (опасаясь, в частности, агрессивных сторонников Груевского, уже устраивавших кровавое побоище в македонском парламенте). А проблемы с Будапештом Скопье не нужны, поскольку Венгрия может заблокировать процесс продвижения Македонии к членству в ЕС, став для нее новой Грецией. Венгрия тоже не намерена акцентировать внимание на этой истории - но с этакой ухмылкой, имеем, мол, свое мнение. Пока вряд ли стоит говорить о том, что это была просьба Путина, хотя интерес Москвы как к Македонии, так и к Венгрии известен - Россия немало наследила в обеих странах.
Но вот вылезет ли Груевский - и другие эпизоды - Будапешту боком? Пока Орбану удается удерживать относительно высокие темпы роста и социальный патронат для критической массы избирателей, а европейские институты находятся в прострации - вряд ли. Но проблемой для Будапешта может стать новое большинство в Палате представителей Конгресса США, которое уже с января начнут интересовать любые способы разрушения президентства Дональда Трампа. Вот тогда весь этот гуляш в каком-то новом контексте начнет со всей неизбежностью подгорать.
