Провал Борреля. Как внешняя политика ЕС скончалась в Москве

Журналист Politico Europe Мэтью Карничниг в своей статье "Внешняя политика ЕС мертва" проанализировал потенциал Евросоюза во внешней политике на примере визита—катастрофы главы европейской дипломатии Жозепа Борреля в Москву.

На прошлой неделе в Москве скончалась европейская внешняя политика. Похороны пройдут этой весной в море — на глубине 35 саженей в Балтийском море, где российское судно под названием "Фортуна" прокладывает последний участок газопровода "Северный поток-2" длиной 1230 км из России в Германию.

Конец геополитических амбиций Европы медленно, но верно близился, но coup de grâce она нанесла себе сама, что впечатляет. 

Во время того, что в европейских столицах окрестили "унижением", глава внешнеполитического ведомства ЕС Жозеп Боррель в ходе совместной пресс—конференции в Москве молча проглотил то, как министр иностранных дел Сергей Лавров назвал ЕС "ненадежным партнером". Единственная реакция Борреля на длинную, полную упреков речь Лаврова — это была болезненная усмешка.

По возвращению его в "брюссельский пузырь", европейские депутаты с возмущением отреагировали на поведение Борреля и потребовали его отставки. Депутат Европарламента из Бельгии Ассита Канко даже поинтересовалась у испанца Борреля: Что случилось с cojones ("яйцами") ЕС?

Этим вопросом она невольно раскрыла маленький грязный секрет ЕС: их попросту нет.

ЕС всегда был хорош, когда занимался тем, что ему знакомо: к примеру, регулированием, торговлей и раздачей субсидий странам блока. Дипломатия с высокими ставками никогда не была и, как доказал Боррелл, никогда не будет сильной стороной ЕС по той простой причине, что в блоке из 27 членов нет консенсуса по внешней политике.

Вне зависимости от того, идет ли речь о России или Турции, Китае или даже США, согласовать единую позицию в ЕС практически невозможно; не из—за партийной идеологии, а потому, что национальные интересы часто сильно отличаются.

Настоящее преступление Боррелла заключалось в том, что он позволил маске соскользнуть с бессильного лица ЕС. Критики неделями призывали его не ехать в Москву, особенно после того, как лидера оппозиции Алексея Навального Кремль отправил в тюрьму, а также после разгона протестующих. Они предупреждали, что россияне используют визит в пропагандистских целях. Боррель все равно поехал, приводя скучные аргументы о необходимости в "диалоге" с оппонентами.

Что сделало испанца столь легкой мишенью для Лаврова, так это то, что у него не было рычагов воздействия на Россию. Даже если бы у ЕС была армия или широко разрекламированная "стратегическая автономия", к которой стремятся многие в Брюсселе, он парализован процессом утверждения при столкновении с такой проблемой, какой является Россия.

Единственный инструмент, с помощью которого ЕС может "наказать" Россию, — это санкции, которые пока практически не изменили поведение Москвы (богатым россиянам в основном удалось обойти ограничения, купив европейские паспорта на Кипре и Мальте.)

Мешает делу и то, что попытки загнать Россию в тупик постоянно срывает крупнейший член ЕС — германия.

Склонность Берлина закрывать глаза на российские провокации всем хорошо известна. Наиболее ярким подтверждением наличия у Берлина такой слепой зоны является трубопровод "Северный поток—2". Многие страны ЕС, не говоря уже о США, выступают против этого проекта по разным причинам, в том числе из-за того, что он лишит Восточную Европу миллиардов транзитных доходов.

Берлин упорно отказывается использовать свое участие в проекте в качестве рычага воздействия на Москву, где проект рассматривается ключевой стратегической инициативой. За прошедшие годы, что строится "Северный поток-2", произошла незаконная аннексия, многочисленные отравления, по крайней мере одно убийство, а также столь много попыток подорвать западную демократию, чтобы их нет смысла описывать подробно.

Однако российско-германская сделка так нужна Берлину, что в прошлом году правительство Германии тайно предложило США 1 млрд евро в обмен на то, что те не введут санкции в отношении проекта.

На прошлой неделе президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер предложил новый аргумент в пользу поддержки Германией строительства трубопровода.

"Во время войны в бывшем Советском Союзе погибли больше 20 млн человек, — сказал он в одном интервью. — Это не служит оправданием нынешней российской политики, но мы не должны забывать об общей картине".

Некоторым соседям Германии эти слова не понравились.

Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий обвинил Германию в том, что она "действует за спиной Европы", назвав "Северный поток—2" "антисоюзным проектом, который вскоре может помочь агрессивной политике России".

"Пора уже с этим покончить", — заключил он.

И вообще сложно представить, как Боррель или кто—либо другой в его должности, сидя в таком болоте, мог бы сформировать некую "европейскую" позицию.

По мнению европейских федералистов, выходом для ЕС из сложившейся ситуации станет отказ от принципа единодушия при принятии внешнеполитических решений в пользу "голосования квалифицированным большинством".

Однако это лишь усугубит текущие разногласия. Просто представьте себе, что если большинство членов ЕС решит пойти на сближение с Россией вопреки мнению стран Балтии и Польши. Или представьте, что было бы, если бы квалифицированное большинство захотело встать на сторону Турции в ее споре с Грецией и Кипром в Восточном Средиземноморье.

Единству ЕС в нынешнем виду пришел бы конец.

Пост же Борреля, "Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности", — относительно недавнее нововведение. Как и Боррель, два его предшественника Кэтрин Эштон и Федерика Могерини, прилагали максимум усилий для формулирования последовательной внешней политики ЕС, противоречащую повестке дня стран—членов.

Несмотря на громкое название, офис верховного представителя особым авторитетом не пользуется. А благодаря провальному визиту Борреля в Москву его теперь уважают еще меньше.

В конце концов, большинство членов ЕС устраивает вариант с обеспечением комфортного послевоенного климата, полагаясь на США в вопросах безопасности, и на свои правительства — во внешней политике.

Если Брюссель хочет, чтобы его воспринимали всерьез, он должен констатировать смерть своих внешнеполитических амбиций и двигаться дальше.