Politico: У Трампа нет никакой внешней политики
Сотрудник Гарвардского института политики Джон Файнер в администрации Барака Обамы возглавлял штаб госсекретаря Джона Керри и бюро политического планирования Госдепа. Это стоит учитывать, читая его статью в Politico, но противоречивость в действиях команды Трампа, на которую он указывает, все же присутствует.
Каждый раз, когда новый американский президент вступает в должность, а то и задолго до этого, аналитики и академики бросаются определять его внешнеполитическую доктрину — великую теорию, которая соединяет то, что в противном случае выглядело бы как "разбрызгивание краски" в стиле Джексона Поллока.
Доктрина Буша, к примеру, предположительно, строилась на неприятии многосторонних сдержек американской власти или, возможно, это была готовность вести превентивную войну для продвижения "свободы за границу" или защитить территорию США. Доктрина Обамы, в зависимости от того, кого спрашиваешь, привнесла новый смысл в понятие достоинства как в Америке, так и в мире; была направлена на оживление дипломатии в качестве инструмента американского лидерства; сопряжена с нежеланием применять силу за границей (за исключением многих случаев, когда сила таки применялась). В конечном счете сам Обама свел ее к простому "не делать тупого дерьма".
Видите, к чему я веду? Это занятие зачастую Сизифов труд. Поскольку США являются большим государством с бесчисленными интересами, многие из которых неизбежно вступают в конфликт даже в самое упорядоченное из времен, американское участие в мире не поддается теоретическому согласовыванию. В отличие от этого в воображаемом мире политической теории у настоящих президентов редко есть доктрины, чаще у них имеется коллекция стратегий, которые они изо всех сил пытаются осуществить, и бесконечная серия реакций на события.
Текущий период не отличается в этом отношении. Разница в том, что сейчас нет не только никакой заметной доктрины внешней политики президента Дональда Трампа — у США в настоящее время вообще нет реальной внешней политики. Я имею в виду не то, что политика спорна или что команда Трампа борется с обучающей кривой, с которой сталкивается в начале пути каждое новое правительство, рассматривая подход своих предшественников и вырабатывая свой собственный. Я, скорее, к тому, что мы испытываем беспрецедентную степень стратегической бессвязности по фактически каждой крупной проблеме из стоящих перед страной.
И все это оставили на усмотрение вице-президента Майка Пенса. Он отправился на Мюнхенскую конференцию по безопасности — самое важное ежегодное собрание политиков и знатоков национальной безопасности, чтобы заверить все более беспокоящихся европейских партнеров Америки, что дела в Вашингтоне находятся под контролем. Встречи были тяжелыми, но они дают важный шанс, особенно в начале пути новой администрации, помочь миру понять, какую политику будут проводить США.
Пенс отлично справился с тем, что должен был провалить как "миссию невыполнимую". Он сказал союзникам Америки то, что они хотели услышать (на самом деле им было это необходимо): что Соединенные Штаты продолжат "считать Россию ответственной" за ее агрессию в Украине, что мы остались глубоко преданными НАТО, что ценности, лежащие в основе трансатлантических отношений, остаются священными.
Проблема в том, что никто действительно не знает, в самом ли деле Пенс говорит от имени администрации по поводу внешней политики или, если уж на то пошло, говорит ли кто-нибудь вообще. Политика по своей сути — это функция того, что делает и говорит правительство.
И хотя еще слишком рано ожидать от администрации Трампа множественных результатов, то, что озвучивается, — это или вообще ничего, или абсолютно противоречивые вещи.
Мысль Пенса об общих ценностях была порезана как до того, как она была высказана, так и через несколько минут после, твитами президента Трампа, клеймящими ведущие СМИ "липовыми новостями" и даже жестче — "врагами американцев".
Есть еще много примеров такой непоследовательности фактически по каждой важной проблеме.
Россия: не принимая во внимание (по мере возможности) катастрофический хакерский скандал и потенциальный сговор команды Трампа о нем, трудно сказать, какова в данный момент американская политика. Президент и его советник Келлиэнн Конуэй заявляют, что администрация хотя бы рассмотрит ослабление американских санкций в отношении России, которые были применены в ответ на дестабилизирующие действия в Украине, которые только обострились. Но Никки Хейли, посол Трампа в Организации Объединенных Наций, сказала, что санкции останутся в силе, пока Россия не выполнит свои обязательства, которые помогут завершить кризис в Украине. Между тем президент попеременно рассуждает о более доброжелательных и мягких отношениях с президентом Владимиром Путиным и затем собирается стрелять в российское судно "из воды" — все это на одной пресс-конференции. Нагромоздив еще больше на эту кучу противоречий, министр обороны Джеймс Мэттис заявил во время своего вступления в должность, что любой список главных угроз Соединенным Штатам "начинается с России".
Израиль: Трамп переиначил заявление доктора Сьюза о мирном процессе, стоя рядом с ошеломленным премьер-министром Биньямином Нетаньяху: "Я рассматриваю два государства и одно государство, и мне нравится то, что нравится обеим сторонам". Означало ли это, как предположили во многих выпусках новостей, что он отказался от давнего американского обязательства перед палестинской государственностью? Говорил ли он просто, как настоящий делец, что то, что хорошо для израильтян и палестинцев, хорошо и для него?
Были ли это невзначай оброненные слова, чтобы снизить давление на Нетаньяху дома? Хейли снова пришлось прибирать за президентом (или противоречить ему) на следующий день, говоря репортерам: "Мы поддерживаем решение с двумя государствами". А еще был возмутительный эпизод, совершенный при исполнении колким кандидатом Трампа на пост посла США в Израиле Дэвидом Фридманом, сторонником поселений на Западном берегу реки Иордан, назвавшим имеющих левые взгляды евреев "хуже, чем капо" (евреи, которые работали на нацистов во время Холокоста), потому что они убеждают Израиль пойти на уступки ради мира. Во время примирительного слушания он назвал решение с двумя государствами "лучшей возможностью для мира в регионе".
Разобраться во взглядах администрации Трампа на израильские поселения не легче. Пресс-секретарь Шон Спайсер заявил, что "мы не считаем их препятствием для мира", что они "не полезны" и что администрация "не заняла официальную позицию" — все это в одном заявлении. Трамп, со своей стороны, сказал правой израильской газете: "Я не тот, кто считает, что развитие этих поселений хорошо для мира". Несколько дней спустя он спросил Нетаньяху в присутствии камер, не захочет ли тот "придержать строительство поселений на некоторое время". Выражение лица Нетаньяху сообщило: нет, не захочу.
Иран: администрации Трампа определенно не нравится ядерное соглашение ("худшее соглашение из когда-либо заключавшихся" — популярный рефрен), при этом ее представители предположительно заверяют европейских партнеров, которые были частью этих переговоров, что они планируют поддержать его. Также им не очень нравится иранское правительство. Перед тем, как уйти с поста на 24-й день своей службы после лжи вице-президенту, советник по вопросам национальной безопасности Трампа взял Иран "на карандаш", не дав никаких объяснений относительно того, что это означает или каковы могут быть последствия. "Заявление говорит само за себя, — сказал представитель администрации сбитым с толку репортерам. — В Иране ясно понимают, что это было сообщение для привлечения их внимания". Несомненно, они это хорошо понимают. Но для чего?
Администрация больше открыто не предлагает никакой информации о своей политике в отношении Ирана, и при этом нет никаких доказательств, что она разъясняет ситуацию иранским чиновникам конфиденциально, что могло бы помочь избежать непреднамеренного конфликта.
Сирия: Трамп и снятый с должности Майкл Флинн явно думают, что сотрудничество с Россией в борьбе с Исламским государством является хорошей идеей: в конечном итоге это было главным оправданием Флинна, которым он объяснял свои бесчисленные разговоры с российскими чиновниками. Но Мэттис исключил такое сотрудничество, пока Россия не "докажет", что готова соблюдать международное право. Трамп также долго выпячивал свое неодобрение американского вмешательства в ближневосточные конфликты, обычно в контексте лживых заявлений о своем неодобрении вторжения в Ирак перед началом конфликта. Тогда в среду утечка из Пентагона указала, что администрация рассматривает возможность отправки регулярных наземных войск в Сирию. А что же с изначальной гражданской войной между режимом и оппозиционными силами, которая ответственна за львиную долю убийств и гуманитарное опустошение? Никакой ясной позиции или роли до сих пор — команда Трампа сказала экспертам Государственного департамента по Сирии не присутствовать на новых мирных переговорах в Казахстане.
Список можно продолжать и продолжать. Трамп критиковал Японию в течение многих месяцев, затем провел почти все выходные, валяясь на пляже, и неожиданно появился на свадьбе в клубе Мар-а-Лаго, где был не разлей вода с премьер-министром Японии Синдзо Абэ. Он неоднократно подвергал сомнению политику Единого Китая, которая лежит в основе американских отношений с самой густонаселенной страной на Земле, затем без объяснения одобрил ее во время телефонного разговора с китайским лидером Си Цзиньпином. Его министр обороны тепло отозвался о так нуждающемся в этом альянсе НАТО, который Трамп недавно назвал "устаревшим", после чего намекнул, что подвергнет американскую приверженность НАТО сомнению, если его участники не начнут увеличивать свои расходы на оборону.
Означает ли это добавление условия к ранее железной американской приверженности коллективной самообороне членов союза? Это хороший вопрос Государственному департаменту. Как и многие другие вопросы.
Но, к сожалению, Государственный департамент, в течение многих лет выставлявший своего представителя для почти ежедневных допросов прессы, которые намного сильнее завязаны на политике, чем аналогичные мероприятия для Белого дома, не проводил официальных брифингов с 19 января, дня перед инаугурацией, вплоть до 7 марта. Госсекретарь Рекс Тиллерсон не отвечал на вопросы прессы и не заявлял ничего по существу публично со своего первого дня в должности, когда он высказал ряд хорошо воспринятых замечаний своему штату сотрудников. Многие наблюдатели и сотрудники Госдепа надеялись, что Тиллерсон поможет вернуть Государственный департамент в центр обсуждений внешней политики, но его ослабила информация о том, что он и другие высшие официальные лица были не в курсе ключевых решений, таких как провалившийся йеменский рейд, и крайне неумелый запрет на иммиграцию, и его отсутствие на встречах Трампа с Нетаньяху, Абэ и канадским премьер-министром Джастином Трюдо.
Как отметила моя бывшая коллега Джен Псаки, это не просто проблема коммуникаций. Чья это работа: начать контролировать все это, организовать мозговой штурм, выявить лучшие аргументы и добиться консенсуса по стратегическим положениям, которые впоследствии могут быть объяснены? Это должен быть советник по вопросам национальной безопасности. Но Флинн весь срок своего пребывания был озабочен такими вещами, как беседы с ФБР, доказывание своей усердной службы начальству, борьба за влияние в Белом доме с главным политтехнологом Стивом Бэнноном, искажение и последующее исправление своей истории для журналистов и в конечном счете уход в отставку.
Без эффективного процесса принятия решений на соответствующем уровне президенту остается вырабатывать политику на лету, иногда даже на публике.
Неудивительно, пожалуй, что самую козырную, по мнению многих, должность во внешней политике на деле оказывается трудно кем-то заполнить. (К занявшему вакансию Герберту Макмастеру вопросов нет, но много времени потеряно. — "ДС".)
Почти в любой другой администрации большая часть работы по определению основных направлений внешней политики уже была бы сделана - не за первый месяц при власти, но задолго до этого, с помощью рабочих групп политических экспертов, собранных во время кампании. Кампания Трампа не обеспокоилась этим, либо потому что в его команде не думали, что это поможет им победить (что так и есть, вероятно), либо потому что они предположили, что в маловероятном случае победы быстро нагонят (что было неправильно).
Дипломатические сотрудники агентств национальной безопасности, возможно, были в состоянии помочь заполнить пустоту, оставленную отсутствием стратегического лидерства и поразительной неспособностью Белого дома даже предложить кандидатов на подавляющее большинство ведущих политических постов. Но вместо этого экспертов с десятилетиями опыта игнорировали, сурово критиковали или отстраняли, чтобы заменить, по крайней мере в теории, назначенцами, которые или вовсе еще не появились, или приступили к работе, не будучи проинформированными о своих служебных обязанностях.
В результате не только что-либо хотя бы близкое к доктрине Трампа отсутствует как таковое, но даже озвучить политику администрации по любому из основных вопросов практически невозможно. Это не только неловко, но и опасно. Мир не будет ждать, пока мы соберемся с мыслями. Оставленные наедине с собственными догадками, противники и союзники запросто могут неверно рассчитать силу нашей поддержки или оппозиции. И другие страны — друзья вроде Германии, но также и конкуренты вроде Китая — начнут заполнять любой вакуум, образованный беспорядком в основных планах Америки. Все это предполагает, что заламывание рук во время кампании о способности Трампа потерять мировую позицию Америки, сознательно переводя страну в изоляцию, было ошибочным. Перед нами встает совершенно иная проблема — утрата доверия к нашему руководству по умолчанию.