Почему "Русский мир" приватизировал "украинскую" комету
Из всех европейских стран, наверное, самой спокойной к успеху миссии к комете Чурюмова-Герасименко оказалась родина Клима Чурюмова. Пока в Европе гремели фейерверки, зонд в прямом эфире отделялся от носителя и садился на комету. Когда в эфир пошли первые кадры съемки с ледяной поверхности космического скитальца - мы едва обратили на это внимание. В соцсетях часть публики и вовсе не без раздражения отметила: мол, из-за чего шум? Подумаешь, комета...
Конечно, нам извинительно. У нас война, кризис, падение гривни, коалициада, на носу зима, которая обещает быть нелегкой. В общем, тут бы выжить. Космические программы для нас, земляков Кибальчича и Королева, - осколок чужой мечты. И даже наш порыв к евроинтеграции, который вывел нас на Майдан, не может заставить мечтать вместе с Европой или даже просто радоваться ее - действительно, колоссальному - достижению. А казалось бы, почти тридцатилетняя миссия Европейского космического бюро к "украинской" комете, увенчавшаяся таким громким успехом, могла бы в нашем воображении стать едва ли не символом, мистическим знаком.
Впрочем, были среди нас и те, кто возмущался низким уровнем внимания отечественных СМИ к комете. Правда, для большинства главную роль играло не само событие, а то, что комета - "украинская". Это сочли поводом для гордости, роста национального самосознания, преодоления комплекса неполноценности и прочих страшных вещей. Но уровень и количество "научных" публикаций в украинских СМИ соответствуют обычному уровню спроса на них. Ради одного события в десятилетия, когда в чем-то участвует что-то "украинское", никто не станет развивать отечественную научно-популярную журналистику. Зачем, если в перерывах между "украинскими прорывами" среднестатистический читатель и пользователь не интересуется новостями науки?
Равнодушие наших соотечественников к естественным наукам, в особенности фундаментальным - интересное явление. Особенно на фоне любви ко всяким технологическим штучкам. Но в конце концов так поступают и многие обыватели в Европе и Америке - окружают себя гаджетами, но требуют снизить ассигнования на науку и перенаправить средства на повышение социальных выплат. Да, в Европе и США тоже идет борьба за бюджеты, в частности, на космические программы: публику приходится стимулировать. Вот и "шоу с кометой" имело огромную пропагандистскую составляющую - налогоплательщикам надо показать, что их деньги расходуются не на леденцы.
И это на Западе, где наука по-прежнему котируется высоко. Тому пример недавний опрос Folio Society's о "книгах, наиболее важных для человечества". Первые строки, пропустив вперед только Библию, заняли книги из области естественных наук - труды Дарвина, Эйнштейна, Ньютона, Хокинга, Уотсона. Неважно, все ли респонденты читали неприподъемный трактат Ньютона о принципах математики или даже блестящую "Краткую историю времени" Хокинга, они считают, что труды по естественным наукам для человечества важнее, чем сам "Гамлет", которого читало большинство.
Тем, кто любит говорить о "нашей европейской традиции", я предлагаю задуматься на эту тему. Почему в отличие от европейцев украинцы к естественным наукам относятся в лучшем случае холодно, в худшем - с какой-то крестьянской подозрительностью. Возможно, дело в том, что наша связь с европейской культурой оказалась разорвана в ключевой для науки момент - в эпоху Просвещения, которая в результате прошла мимо нас. Когда в Европе начала развиваться секулярная наука, входили в тренд естественно-научные исследования, Украину поглощала "альтернативная духовность" "Русского мира". Киево-Могилянская академия, подававшая еще в начале XVIII века надежды, в частности, как естественно-научная школа, вместо того чтобы пойти европейским путем и трансформироваться в университет западного типа, превратилась в Духовную академию.
В результате естественная наука пришла в Украину из Российской империи, куда была занесена как "европейская мода". Российская академия наук создавалась императрицей Екатериной, увлеченной просвещением в качестве "имиджевой вещи". Благодаря ей российская наука ведет свою родословную от Ломоносова и эпохи Просвещения.
Но все это совершенно не коснулось Украины, которая к тому времени была всего лишь провинцией. Империя построила новые университеты в Харькове, Киеве и Одессе лишь в XIX веке. В результате наша собственная научная традиция канула в Лету. И "традиционной" для Украины наукой осталась только гуманитаристика, которая успела развиться в Киево-Печерской лавре и Киево-Могилянской академии, - главным образом лингвистика и история. Тут нам есть на кого сослаться и опереться. Но это, увы, загоняет нас глубоко в "Русский мир", который успешно "освоил" эти наши достижения и для которого гуманитаристика - тоже "главная наука". Оно и понятно - гуманитарные науки легко превращаются в идеологические и пропагандистские спекуляции. Наука очень часто трактуется в рамках "русской духовности" в качестве "западного мифа". В том, что наука - это "современный миф", уверено потрясающе много выпускников советских (и, увы, постсоветских) школ.
Отечественная естественная наука была "сбита на взлете", а потом, много позже, пришла в Украину в качестве "подарка" империи. Неудивительно, что наука для нас стала частью государственной бюрократии. На Западе же она формировалась и развивалась отдельными группами исследователей в университетах и лабораториях, ее открытия и методы обретали легитимность в диспутах, а бюрократизировалась уже много позже и вполне сформированной. Наша наука изначально пришла к нам в виде готовой бюрократии и существует в таком виде по сей день.
Возможно, наше нынешнее отторжение науки как-то связано с тем, что она для нас - часть советской (даже глубже - имперской) бюрократической системы. Кстати, это объяснило бы и удивительную позицию постсоветских фантастов, которые массово оказались "крымнашами" и "зановороссами". Наука - это империя, и то, что пропагандирует науку, - а у фантастики тут особая роль, которую трудно переоценить, - пропагандирует империю. В эту картину вписывается и ответная реакция украинского книжного рынка, который отторгает фантастику (но охотно включает в себя фэнтэзи), - такая же бессознательная.
Но если мы не сделаем естественную науку частью своей культуры, мы проиграем очередной исторический шанс. Дело даже не в том, что мы могли бы развивать собственные научные исследования, - хотя и это тоже. Мы не приведем в порядок собственные мозги, не расстанемся с травмами империи (а значит, и с самой империей). Не сможем интегрироваться в европейский интеллектуальный мейнстрим, к которому, судя по тенденциям Киево-Могилянской академии, мы исторически принадлежали и из которого были вырваны всего на несколько - но, увы, очень важных - веков.
