Первый, последний, ненужный. Что общего между Горбачевым и Паниковским

Михаэль Самуэлевич Паниковский, процветающий киевский карманник, превратился после крушения Российской Империи в одного из многочисленных сыновей лейтенанта Шмидта. Его тезку, Михаила Сергеевича Горбачева, удачливого аппаратного интригана, дошедшего до вершины советской карьерной лестницы, ждал такой же финал: утратив привычную среду обитания, он оказался обречен на роль "президента СССР". Правда, в отличие от 34 аферистов, с разным успехом игравших потомков мятежного лейтенанта, Горбачев стал первым, последним и единственным президентом Советского Союза. Избежал он, в отличие от Паниковского, и нищеты. Но, во всем остальном его финал не отличался по смыслу от статуса фальшивого сына лейтенанта Шмидта. Приставка "бывший" не влияла, при этом, решительно ни на что, поскольку сама должность "президент СССР", что бывший, что не бывший, была такой же ложью, как и родство Паниковского со Шмидтом. В советской империи, торговавшей сырьем и страхом перед ядерной войной, никакого президента не было, и не могло быть, а Горбачев мог быть только генсеком – или вообще никем.

Несмотря на ограниченность мышления, застывшего на уровне комбайнера, которым, по официальной биографии, Горбачев работал еще школьником, за что был награжден орденом Трудового Красного Знамени, последний генсек интуитивно чувствовал это, тем звериным чутьем, без которого невозможна аппаратная карьера. Но, даже чувствуя, двигался по узкому коридору вынужденных действий, не имея возможности свернуть в сторону.

Разумеется, Горбачев не сдавал СССР Западу, и не собирался этого делать. Советский Союз умер сам, прямо под Горбачевым, от общей дряхлости и крайней деградации и низов, и верхов одновременно, повторив в коротком, 70-летнем, цикле расцвет и распад Российской Империи. Горбачев же, напротив, всеми силами пытался продлить советскую эпоху, используя ложные тезисы о возможности "мирного существования двух систем" и "глобальной ядерной войне", обрекающей на гибель все человечество, полученные в наследство от предшественников. Оба нарратива были запущенны советской пропагандой в разгар Холодной войны, ради одной цели: дать советской номенклатуре возможность замкнуться от большого мира в своем собственном, комфортном для нее, мирке.

Надо сказать, что игра с Западом Горбачеву почти удалась. В обмен на призрачную безопасность там уже были согласны дать КПСС возможность сохранить вечную советскую мерз(л)оту над СССР и Восточной Европой. Но второй эшелон элит, эти оголодавшие партмедведи на воеводствах союзных республик, тяготившиеся зависимостью от Кремля и желавшие править самим, восстали, и разорвали Советский Союза в куски, выкинув ненужного им Горбачева пинком под зад. Легенда же о том, что "первый президент СССР" обменял свой эфемерный пост на рекламу пиццы, родилась уже на развалинах Совка, по которым бесцельно бродили толпы людей с пустыми глазами, великим прошлым в головах и безо всякого будущего в перспективе. Пиццу Горбачев ел на камеру уже в статусе отнобеленного вчерашнего, и на лице его при этом читалась лютая тоска по утраченному кремлевскому раю. Все три последующих десятилетия, Михаил Сергеевич, подобно Михаэлю Самуэлевичу, отчаянно пытался вписаться в новую реальность, но так и не поднялся выше уровня провинциального афериста.

Живой Горбачев, самим фактом своего существования, ставил российскую власть в неудобное положение, что при Ельцине, что при Путине. Немало проблем принесет Кремлю и его смерть. Понятно, что бывшего генсека похоронят с умеренными почестями, как и положено хоронить паниковских. Но какова будет внешняя реакция? Приедут ли на похороны зарубежные лидеры, пусть и частным порядком, и кто именно приедет? И, главное, станут ли на Западе сравнивать Горбачева и Путина?

Такие сравнения, если они случатся, станут для Кремля самым неприятным следствием смерти официального отца русской демократии, поскольку Горбачев и Путин, по своей сути, очень схожи. Их схожесть – в характере, взглядах, неразборчивости в средствах, — могла бы стать темой отдельной статьи, но мы ограничимся здесь главным сходством. Сегодня Путин пытается спасти от распада РФ ровно так же, как некогда пытался спасти СССР Горбачев.

Правда, в отличие от Путина, Горбачев не смог развязать большую войну, но в этом нет ни малейшей его заслуги. Советский Союз к тому времени настолько ослаб, что у Горбачева просто не было ресурса для основательной военной авантюры, отчего он и сделал ставку на обманку "мирного сосуществования". Тем не менее, будущий нобелевский лауреат успел изрядно накровавить, хотя, сравнительно с Путиным, и по-мелкому: в Тбилиси, Баку, Ереване, Риге и Вильнюсе. Эта относительно малая кровь возымела, тем не менее, большие последствия: она заложила фундамент для всех последующих конфликтов на постсоветском пространстве и сформулировала для них стандартный набор casus belli. Так что Путина, как и покойного Ельцина, затеявшего первое покорение Чечни, можно смело назвать прямым наследником Горбачева, а войну в Украине – эхом тех, тридцатилетней давности, событий.

Еще более неприятным для Кремля станет сравнение провальных итогов правления Горбачева и нынешних российских, отнюдь не только путинских, перспектив. Но такие сравнения уже выходят за рамки некролога.

Горбачева похоронят на Новодевичьем кладбище, рядом с женой Раисой, в обстановке скупо отмеренной официальной скорби. Все будет примерно так же, как на похоронах Михаила Самуэлевича: сдержанная надгробная речь, слегка замаскирующая тот факт, что покойный, не был нравственным человеком, а был генсеком, затем самозванным президентом, и, наконец, лауреатом Нобелевский премии мира, что по смыслу сравнимо с гусекрадством. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества, и, ему, в отличие, от Паниковского, это удалось. Но огромные амбиции Горбачева остались при этом неудовлетворенными. Имея прекрасное здоровье, и сохраняя способность играть на публику до самых преклонных лет, Горбачев мог бы стать самым долгосидящим правителем в советской, да и в российской истории. Но, по не зависящим от него обстоятельствам, не стал, и тридцать лет страдал от сознания такого близкого, но упущенного, шанса, бесцельно мелькая на различных тусовках.

Теперь Горбачев умер, и больше не страдает. Все те, кто, живя в Украине, желал бы почтить его память, но, по известным причинам, лишены возможности присутствовать на похоронах в Москве, могут возложить венки с памятными ленточками к киевскому памятнику тезке Горбачева, Михаэлю Самуэлевичу Паниковскому. Уместнее всего это сделать ближе к той подошве памятника, на которой, в аллегорической форме, изображен крах мечты Михаила Сергевича, удивительно похожей на мечту Владимира Владимировича.

И хрен с ними обоими.