Персона недели. Когда два хвоста виляют одним Орбаном

Инициированный правительством Венгрии референдум, на который был вынесен вопрос "Хотите ли вы, чтобы Европейский Союз имел право в обязательном порядке переселять в Венгрию лиц, не являющихся гражданами Венгрии, даже без одобрения Национальной ассамблеи [парламента]?" - победоносно провалился. Победоносно - потому что порядка 98% тех проголосовавших, чьи бюллетени были признаны действительными, высказались против намерений Евросоюза разместить в странах - членах блока 160 тыс. беженцев из Сирии, Ирака и других стран Ближнего Востока и Северной Африки, 1294 из которых должны достаться Венгрии с населением чуть меньше 10 млн человек.

А провалился он потому, что при минимальной явке в 50% правом голоса воспользовалось только 43% избирателей. Причем 6,3% бюллетеней, попавших в урны, были сознательно испорчены и по этой причине признаны недействительными. 

Все остальные партии сплотились в едином порыве - надо запретить миграцию! И даже не столько миграцию как таковую, сколько возможность что-либо решать на уровне ЕС к обязательному для стран - его членов исполнению. С таким призывом выступили не только правоверные сторонники правящей партии "Фидес", чей лидер Виктор Орбан возглавляет правительство. И не только сторонники ее партнера по коалиции, крайне правой партии "Йоббик". К ним примкнули также "марксисты" из Венгерской рабочей партии. Эти, правда, постеснялись открыто ксенофобских лозунгов и рассуждали об "агрессии ЕС". Ну, ясное дело, они ведь интернационалисты, настоящие, старой школы, из тех, что ежегодно шлют поздравления с днем рождения Ким Чен Очередному, а не какие-нибудь буржуи-йобби...

Словом, все партийные функционеры - и справа, и слева - проявили трогательное единодушие. И если допустить на минуту, что политические партии хоть в какой-то мере выражают мнение тех самых "простых венгров", к которым они апеллируют, то референдум обязан был завершиться сокрушительной победой антиевропейцев. А он окончился провалом.

Впрочем, провал тоже формален. Налицо раскол общества примерно пополам. Конечно, едва ли все, кто не пошел голосовать, поддерживают прием мигрантов и верховенство ЕС над венгерским парламентом. Скорее всего, их просто беспокоят другие проблемы, а не те, которые заставили правительство Венгрии крупно потратиться на референдум.

Против чего был референдум?

Поскольку правительство лоббировало именно отрицательный ответ, то, вероятно, именно такая постановка вопроса будет верной. Итак - против чего?

Разумеется, избирателей стращали грядущим нашествием мигрантов. А поскольку 1300 человек на десятимиллионную Венгрию - цифра действительно смешная, то вопрос ставился так: если мы сегодня признаем право ЕС диктовать нам свои условия, то завтра следом за тысячами к нам приедут сотни тысяч, и тогда... Здесь уже каждый агитатор за "нет" мог творить вполне свободно, в меру собственной креативности, расписывая какие угодно ужасы и играя на национальном самолюбии и обособленности венгров.

Орбан, к примеру, по полной программе использовал эпизод с нападением на женщин в новогоднюю ночь у вокзала в Кельне. А его помощник, историк Ласло Токечки, заявил, что "феминистки, гомосексуалисты, евреи, ате­исты - все они должны понять, что если в страну придет ислам, с ними будет покончено".

Однако при внимательном анализе действий сторонников "нет" становилось понятно: речь шла о банальной борьбе за власть. В схватке сошлись бюрократические элиты Евросоюза и государств-членов. Первые стремились расширить свои полномочия за счет вторых, а те отчаянно пытались удержать позиции, сохранив, однако, выгоды, которые приносит им членство в ЕС. Однако ни те, ни другие вовсе не желали менять что-либо в принципе, поскольку Союз в равной степени выгоден обеим противоборствующим сторонам. Так что все разговоры о "крахе ЕС", столь популярные в последнее время в РФ, проистекают исключительно от низкого качества российской аналитики, утратившей грань между реальным анализом и пропагандой.

В действительности, как только фронда против Брюсселя заходит слишком далеко, евроскептики стремительно сдают назад и уходят в кусты. Так было в Британии после подсчета результатов Брекзита. Так, собственно говоря, происходит и в Венгрии, где Nepszabadsag со ссылкой на анонимного "высокопоставленного представителя правительства" пишет, что, мол, Орбан может использовать результат голосования для того, чтобы предложить Евросоюзу подвергнуть ревизии Лиссабонский договор. Но сам Орбан совершенно ясно заявляет, что момент для пересмотра этого основополагающего документа ЕС сейчас явно неподходящий.

Никто не в белом

Итак, венгерский референдум - лишь частное проявление процессов, идущих внутри ЕС. При этом ни одна из противоборствующих сторон разрушения или ослабления Союза относительно внешних сил не желает, а ведет борьбу исключительно за расширение своих полномочий внутри существующего объединения. Ставки - большие, борьба - жесткая, и референдум - не самый дорогой, не самый масштабный и не самый богатый побочными эффектами эпизод этой борьбы.

Очевидна и тактика сторон: каждая из них должна множить проблемы, требующие решения в интересах ЕС в целом и при этом решаемые исключительно в рамках ее полномочий и возможностей - либо на уровне Брюсселя, понимаемого как столица ЕС, либо на уровне государств-членов. Возникшая проблема должна подлечиваться и загоняться вглубь, но не решаться окончательно, дабы ее можно было использовать как козырь при очередном обострении противостояния.

И если национальные правительства заботливо пестуют внутреннее недовольство, то Брюссель играет проблемами на границах ЕС. Например, проблемами сепаратистских анклавов и вялотекущих военных конфликтов. Потоками беженцев - тоже, потому, что проблема беженцев, ломящихся в ЕС, объективно существует. И справиться с ней, неважно, каким способом - путем приема беженцев, отсева желательных и нежелательных, запрета на въезд - любым, повторяю, способом, можно только общими усилиями Евросоюза. Огораживание каждой страны в отдельности будет иметь для ЕС разрушительный эффект, а разрушать его, как уже было сказано, в Евросоюзе не хочет никто.

Разрушить ЕС хотела бы Россия, и она отчаянно ищет союзников для его расшатывания, но эти союзники будут раскачивать лодку лишь до определенных пределов. Расчет Кремля на то, что процесс в какой-то момент примет характер неуправляемого обвала, и сдача назад нынешних евроскептиков уже не спасет ситуацию. Расчет евроскептиков - раскачать лодку ЕС до опасных, но все же контролируемых пределов, и умерить тем самым аппетиты брюссельской бюрократии, заставив ее пойти на уступки. Расчет Брюсселя - тоже в раскачке ситуации, но уже на границах с ЕС, когда перед лицом общей опасности национальные элиты вынуждены будут поумерить свои амбиции. Кроме того, Брюссель не прочь немного подыграть и региональным сепаратистам внутри Союза, противопоставив их правительствам стран - членов ЕС.

Перспективы ЕС и перспективы Орбана

Проблема тесно пересекается с проблемой роста сферы влияния Евросоюза. Устойчивое развитие и прирост ВВП предполагают расширение сферы влияния. И если в эпоху НТР она расширяется технологически, то в промежутке между технологическими прорывами происходит ее физическое расширение, когда ЕС распространяет свое влияние на новые страны и регионы. Сейчас именно такой, промежуточный период.

Необходимость расширения ставит перед Брюсселем ряд конкретных задач. В их числе реализация лозунга unity in diversity (единство в многообразии) - то есть выделение общих интересов всех членов Союза как приоритетных, меньший приоритет национальных интересов и усиление элит ЕС как единственной силы, способной общие интересы реализовать. Еще одна задача - слом традиционного европейского изоляционизма, что необходимо для культурной, технологической и, в конечном итоге, экономической интеграции новых территорий. Постин­дуст­ри­аль­ной Европе не интересны слаборазвитые доиндустриальные страны. Ее интересуют только партнеры, достигшие хотя бы уровня индустриального общества. А чтобы довести сопредельные с ЕС страны до этого уровня, необходима культурная и технологическая экспансия. Чтобы ее осуществить, нужно преодолеть ряд барьеров как в Европе, так и в этих странах. Граждане ЕС должны осознать себя именно в этом качестве, поднявшись над национальным гражданским сознанием. Некоторая часть жителей стран, вовлекаемых в орбиту ЕС, должна пройти школу жизни в Евросоюзе, чтобы затем стать проводниками европейского влияния у себя на родине. И, наконец, должно произойти некоторое взаимопроникновение культур, необходимое для их конструктивного взаимодействия.

Мигранты - важная часть в реализации всех пунктов этого плана, который вызывает сопротивление и консервативной части граждан Старой Европы, теряющих привычную среду обитания, и старых национальных элит, теряющих власть и становящихся анахронизмом. Их должны сменить новые элиты, органично интегрированные с элитами ЕС. Партия двухвостой собаки как раз и есть зародыш одной из будущих партий новой генерации.
Что касается нынешних евроскептиков, то они мало-помалу будут утрачивать поддержку. Равнодушие венгров к референдуму Орбана - не прямое несогласие с его позицией, а именно равнодушие к этой проблеме, демонстрирует ту конечную точку, к которой придет в ЕС дискуссия о мигрантах. Сегодня "европейской собакой" виляют два хвоста: старый и новый. Но старый неизбежно усохнет и отвалится. А Орбан уйдет на покой.

Хаос под контролем

С евроскептической раскачкой без потери контроля все довольно понятно на примерах Испании и Великобритании, где Брюссель аккуратно, но эффективно поддерживает сепаратистские движения - при том, разумеется, условии, что они действуют мирно и готовы ориентироваться на общую политику Евросоюза. Логику Брюсселя рассмотрим на примере молдавского Приднестровья, где международные структуры формально делают все возможное для урегулирования конфликта. В действительности же они делают все, чтобы конфликт не перешел в горячую фазу, но вместе с тем и не был бы урегулирован в обозримом будущем.

Молдове не давали додавить непризнанную ПМР даже в те редкие моменты, когда в Кишиневе начинало брать верх такое желание. Мол, пострадает население региона. Тот факт, что страдания, причиняемые населению сепаратистскими властями, грубо нарушающими все основные права человека, во много раз сильнее, замалчивается. Впрочем, сегодня такие желания в Молдове уже не возникают. Между чиновниками и бизнесменами Кишинева и Тирасполя сложились прочные деловые связи с сильным криминально-коррупционным душком. Этого еврочиновники тоже предпочитают не замечать.

Организации, пытающиеся предать огласке реальную ситуацию в Приднестровье, - а она ужасна, - наказывают отлучением от грантов. Одна их последних по времени жертв такой политики - правозащитная организация Promo Lex, единственная на всю Молдову, хоть как-то пытавшаяся защитить жертв сепаратистского произвола. Шведское агентство SIDA прекратило финансирование Promo LEX, поскольку ее правозащитная деятельность "подрывает переговорный процесс и усилия международных партнеров по урегулированию конфликта".

Глава миссии ОБСЕ в Молдове Майкл Скэнлан не обсуждает тему пыток в Приднестровье. Это не оговаривается даже в тех редких случаях, когда Скэнлан соглашается на встречу с журналистом. Всегда с одним, тет-а-тет, и не под диктофон.
Ни одно приднестровское НПО не может получить западный грант без официального разрешения МИД ПМР - что, по сути, означает разрешение КГБ ПМР и наличие сотрудников КГБ в штате НПО. Практически 100% высших приднестровских чиновников - тех самых, кто несет прямую ответственность за пытки и нарушения прав человека в регионе, выросли из таких НПО, были основательно подготовлены и профинансированы на гранты Евросоюза и только потом начали официальную карьеру в "государственных" структурах сепаратистского анклава.

Примерно такой же сценарий теневого признания и крышевания посредники из ЕС пытаются реализовать и в ОРДЛО. Здесь так же, как и в случае с демонизацией мигрантов, нет никакого преднамеренного злодейства. Противоборствующие бюрократические силы просто-напросто решают при­оритетные для них задачи. Неурегулированные конфликты на границах с ЕС угрожают стабильности Евросоюза, а контроль над ситуацией требует совместных, общесоюзных усилий. Это объективно укрепляет позиции руководства ЕС. Исчезнет конфликт - позиции ослабнут. Значит, для того чтобы в Брюсселе было спокойнее, необходимо, чтобы в Тирасполе, Донецке и Луганске кого-то пытали. Ничего личного. Объективная необходимость, не более.