От палок с гвоздями до высоких технологий. Зачем Китаю и Индии война в Гималаях

Сначала были палки

Начиная с 5 мая на высокогорной тибетской границе между Индией и Китаем, спорной с момента ее появления, возобновились, после долгого перерыва, столкновения между индийскими и китайскими патрулями. Поскольку обе стороны, по взаимному соглашению, не вооружают огнестрельным оружием своих солдат, несущих охрану на линии соприкосновения, дабы горячие индийские и китайские парни испытывали меньший соблазн покрошить друг друга, уточнение демаркационной линии проходило при помощи дубинок, усиленных гвоздями и колючей проволокой. Были и жертвы, по нескольку десятков человек с обеих сторон: индийцы сообщают о 20 погибших, китайские данные противоречивы. Впрочем, обе стороны дозируют и искажают информацию в духе "вот мы им там дали!".

Обстановка быстро стала накаляться, так что солдатам с обеих сторон было выдано уже и огнестрельное оружие. Но до его широкого применения дело все-таки не дошло. Конфликт перешел в политическую и экономическую плоскость.

История вопроса

Предпосылки для спора о гималайской границе были заложены в 1914 году, когда представители Великобритании, Китайской Республики и Тибета встретились в Симле, на территории нынешней Индии. Целью переговоров было определение статуса Тибета и демаркация границы между Китаем и Великобританией. Индия как самостоятельное государство на тот момент не существовала.

Китайская делегация отвергла предложение об автономии Тибета и не подписала соглашение. Но Великобритания и Тибет без участия Китая подписали договор, установивший т.н. линию Мак-Магона, названную в честь колониального чиновника, разработавшего план демаркации.

В настоящее время Индия считает, что эта 880-километровая линия, частично размеченная на местности, является легитимной границей между Китаем и Индией, а Китай с этим не согласен.

В 1947-49 годах конфликт оформился как индийско-китайский. В 1947 году Индия получила независимость от Великобритании, а в 1949 компартия во главе с Мао Цзэдуном провозгласила Китайскую Народную Республику, после чего спор из-за границы в Гималаях возобновился в новых условиях. Китайцы настаивали на том, что, поскольку Тибет никогда не был независим, он не мог и подписать договор о демаркации международной границы. Несколько попыток договориться ни к чему не привели.

Интересы и опасения сторон при это выглядели следующим образом. Китай стремился контролировать все возможные пути сообщения вблизи западной границы в проблемном для себя Синьцзяне. В свою очередь, Индия и ее западные союзники видели в Китае источник экспорта радикального маоизма в столь же проблемный Джамму и Кашмир, и опасались любого укрепления вблизи от него китайских позиций.

В 1962 конфликт перерос в войну, в ходе которой китайские войска пересекли линию Мак-Магона и углубились на территорию Индии. Война продолжалась месяц и завершилась договоренностью о прекращении огня и отводе китайских войск на довоенные позиции. Тем не менее, Китай в этом конфликте победил, продемонстрировав превосходство в силе, и закрепив этим де-факто границу, которая в переговорных документах значится как "линия фактического контроля", ЛФК.

В 1967 году, в ходе установки проволочных заграждений на одном из участков ЛФК, между индийскими и китайскими пограничниками возникла драка, переросшая в артиллерийскую дуэль. На сей раз победа осталась за индийцами: потеряв 150 своих солдат и убив 340 китайских, они разрушили китайские укрепления и немного отодвинули китайские позиции на запад. Но такое изменение позиций означало, что у Китая и Индии появились разные, и, притом, противоречивые представления о местонахождении ЛФК.

Вялые столкновения и взаимные позиционные маневры, когда в ответ на появление долговременного лагеря одной стороны другая сторона обустраивала лагерь напротив, случались затем в 1987-м и 2013-м, но тогда все обошлось без жертв.

В 2017-м китайцы приступили к строительству дороги на плато Доклам, в районе Гималаев, контролируемом не Индией, а ее союзником Бутаном. Индия, считающая Доклам зоной своих интересов, вмешалась в ситуацию. Индийские войска с оружием и бульдозерами вступили в конфликт с китайцами, намереваясь разрушить дорогу. Все обошлось без жертв, хотя были раненые. В итоге по взаимной договоренности индийцы ушли с территории Бутана, а Китай прекратил строительство дороги.

Но и у китайской стороны были серьезные встречные претензии по поводу наращивания Индией своей приграничной инфраструктуры. Хотя Китай и построил сеть дорог и путей на своей стороне ЛФК, он возражал против более медленного, но неуклонного улучшения пограничной инфраструктуры Индии. Формальной причиной для взаимного недовольства было само разграничение по ЛФК, которую не признает в полной мере границей ни одна из сторон. Иными словами, какая-то часть любого приграничного строительства неизбежно проходит по территории, на которую претендуют обе стороны.

Одним из ключевых индийских проектов, вызывавшим крайнее недовольство Китая, стало строительство стратегически важной 255-километровой дороги Дарбук-Шех-Даулат Бег Олди (ДСДБО), у самого подножия перевала Каракорум, который отделяет Синьцзянский автономный район Китая от индийской территории Ладакх. Еще одним раздражающим Пекин фактором стало решение правительства Моди об отмене в одностороннем порядке гарантированного конституцией Индии полуавтономного статуса штата Джамму и Кашмир, который был разделен на две федеральные территории: собственно Джамму и Кашмир и Ладакх. При этом Моди удалось добиться резолюции индийского парламента о том, что и Кашмир, контролируемый Пакистаном, и контролируемый Китаем Аксай Чин принадлежат Индии.

Пекин выступил с резким протестом, назвав этот шаг подрывом территориального суверенитета Китая. Но Нью-Дели проигнорировал протест, и департамент картографии правительства Индии издал в ноябре новые карты Ладакха, поместив Аксай Чин в его пределы.

Затем наступила зима, которая в горах длится до апреля-мая и почти исключает любую активность, а из Китая стартовала по всему миру пандемия коронавируса, отчего гималайские проблемы сильно ушли в тень. А потом пандемия поутихла, а в горах началась весна. Тут все и оживилось.

Как развивается конфликт

В период с мая по июнь китайские военные постепенно перехватили инициативу и отжали у индийцев около 70 км2 территории, включая долину реки Галван, гряды которой выходят на ДСДБО. Это позволяло китайской армии следить за дорогой и, при необходимости, блокировать ее, отчего та теряла всякую стратегическую ценность.

Дальнейшие сведения из региона противоречивы. Сообщается, что сторонам удалось договориться о разведении сил на два километра от ЛФК. Но, во-первых, ЛФК, как уже сказано, есть понятие противоречивое и неоднозначное. А во-вторых, даже уйдя с гряды долины Галван, Пекин все равно в очередной раз продемонстрировал Нью-Дели, что может сильно поменять ситуацию в спорном регионе, если по-настоящему этого захочет.

Впрочем, хотя события на ЛФК и находятся в центре внимания СМИ, они все-таки носят второстепенный характер. Самое важное происходит не там.

Война технологий и экономик

Министерство информационных технологий Индии ввело запрет на использование 59 китайских мобильных приложений как потенциально опасных. Под запрет, в числе прочих, попали самое популярное в Китае приложение для обмена сообщениями WeChat и набирающий популярность видеосервис TikTok. Запрет немедленно ударил по цифровой отрасли Китая, для которого Индия является важнейшим рынком после собственного. Кроме того, многие производители микроэлектроники открывают фабрики в Индии в связи с требованиями ее властей о локализации производства.

Зеркальный запрет не сработает – Китай, в отличие от Индии, и без того ограничивает использование иностранных программных продуктов. Индийские пользователи конечно тоже испытывают неудобства, но, найдя подходящую замену – а такие замены есть, едва ли вернутся к китайским приложениям даже после снятия санкций.

В настоящее время Apple и Google уже выполнили требования индийских властей, удалив китайские приложения с серверов App Store и Google Play, доступных из Индии. Правда, замедление работы таможни серьезно ударило по индийской сборке Apple, полностью зависящей от поставок компонентов из Китая. Так что индийские власти рассматривают список санкционных исключений для ряда иностранных компаний, включая и Apple.

Дело не ограничилось одной микроэлектроникой. Национальное управление Индии по ценообразованию на фармацевтические продукты (NPPA) разрешило фармацевтическим компаниям на 50% поднять цену на инъекционный гепарин, рекомендованный Минздравом Индии для лечения пациентов с тяжелой формой COVID-19. Причина – практически полная зависимость его производства от поставок компонентов из Китая.

Индия также отказалась и от импорта энергетического оборудования из Китая, а заодно – и из Пакистана. Приостановлен контракт с китайским автопроизводителем Great Wall Motor, который должен был наладить выпуск автомобилей на пустующем предприятии General Motors и уже потратил на его переоснащение полмиллиарда долларов, рассчитывая начать производство в 2021 году. Санкции коснулись и других отраслей машиностроения, например, закупки китайских электробусов. Местным операторам связи с государственным участием в капитале запрещено приобретать оборудование китайских компаний Huawei Technologies и ZTE.

Словом, ссора с Индией Китаю крайне невыгодна — в 2018 году на китайские товары приходилось до 14 % всего индийского импорта, и они занимали первое место среди других стран.

Конечно, под удар антикитайских санкций попадает и сама Индия. По оценкам экспертов, время для их введения крайне неудачное, поскольку степень зависимости индийской экономики от товарооборота с соседом высока, а пандемия вызвала экономический спад не только в Китае, но и в Индии. Но Индия, в отличие от Китая, — демократия и, кстати, крупнейшая в мире. Ее общественное мнение требует мести – в частности, санкций, и с этим невозможно не считаться. А Моди, играя на патриотическом подъеме, может увести в тень неприятные для него моменты (к примеру, реальные масштабы эпидемии и связанного с ней падения производства), списав все тяжелые последствия на отражение внешней агрессии.

В Китае проблем с общественным мнением меньше, чем в Индии. Но и там подъем патриотизма, скрывающий сложности, вызванные пандемией, как экономические, так и политические, придется очень кстати

Военный аспект конфликта

Объективно Индия в военном отношении уступает Китаю почти по всем показателям, причем, именно в случае большой войны китайское преимущество проявится в наибольшей степени. Экономика Китая способна вынести большие потрясения, чем индийская. Его общество менее демократично и за счет этого лучше управляемо и организовано. На стороне Китая работает и потенциальное вмешательство в конфликт Пакистана. Индии же могут помочь разве что американцы, но, далеко не факт что они окажут ей помощь в достаточных объемах. И совершенно точно сами воевать за Индию американцы не будут.

Это сознают и в Пекине, и в Нью-Дели. И хотя сейчас индийское руководство пытается ускорить поставки российского оружия — комплексов С-400 и боевых самолетов, это не изменит баланса сил. Но такие поставки улучшат положение Индии в случае локального конфликта, позволив выйти на более или менее паритетный уровень с Китаем. Кроме того, в локальных конфликтах индийская профессиональная армия по качеству солдат имеет определенное преимущество перед призывной НОАК

Большая же война с Индией, даже с гарантированной победой в ней, Пекину просто не нужна. Победа в любом случае не будет ни легкой, ни дешевой, а возможные выигрыши выглядят очень сомнительными. Итогом конфликта, таким образом, видится неизбежный компромисс, хотя и довольно хрупкий.

"Китайско-индийское сотрудничество в природе своей взаимовыгодное. Создание искусственных препятствий для двустороннего практического сотрудничества нарушает правила ВТО и навредит собственным интересам Индии. Китай примет необходимые меры для защиты законных интересов своих компаний", — заявил на минувшей неделе официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь, комментируя введенные Индией ограничительные меры. В Нью-Дели тоже предпочли разговоры: спецпредставитель Индии по пограничным вопросам, советник премьер-министра по национальной безопасности Аджи Довал пообщался по телефону с министром иностранных дел КНР Ваном И.

Таким образом, конфликт постепенно успокаивается. До следующего обострения, также неизбежного.