Опыт Эквадора. Почему похоронить Ленина оказалось непросто

Вопреки прогнозам, во втором туре президентских выборов в Эквадоре победил кандидат-популист. Что будет дальше? И будет ли? И вообще, насколько можно говорить о противостоянии левых и правых сил в современном мире?

Второй тур президентских выборов прошел в Эквадоре 2 апреля. По результатам подсчета 96% голосов кандидат от правящей, условно левой партии PAIS получил 51,9%, а его соперник, кандидат от условно правого движения  CREO Гильермо Лассо — 48%. Подсчет оставшихся голосов принципиально изменить ситуацию в пользу Лассо уже не сможет. Его сторонники говорят о фальсификациях и не признают результаты выборов. Избирательный совет Эквадора пока не объявил победителя. Но действующий президент Рафаэль Корреа выборы признал и уже поздравил своего протеже с победой.

"Большая новость для великой родины: революция вернула себе победу в Эквадоре, правые силы побеждены, несмотря на их миллионы и СМИ, более чем 2% разницы, Ленин — президент", — заявил Корреа.

По мнению Лассо, его соперник воспользовался административным ресурсом и сфальсифицировал часть бюллетеней.

Первый тур, совмещенный с выборами в парламент, прошел 19 февраля и тоже чуть было не завершился победой PAIS. Кстати, эта аббревиатура читается как  "Мир", но составлена из первых букв фразы Patria Altiva y Soberana — "Гордая и Суверенная Родина". В сочетании с размерами Эквадора, его ролью в мире и отсутствием национальной валюты, скончавшейся от гиперинфляции в 2000 г., после чего единственным платежным средством в стране стал американский доллар, пафосное название порождает аллюзию с известным тостом про маленькую, но гордую птичку.

Дела у птички в последнее время обстоят не лучшим образом. Корреа заканчивает свой условно второй  президентский срок — в Эквадоре все довольно условно: и левые, и правые, и даже счет сроков пребывания у власти — на фоне безусловного, в виде исключения, и очень громкого коррупционного скандала. Экономика, привязанная к нефти, летит вниз вместе с ценами на черное золото.  Казалось бы, это должно образумить избирателей и отвратить их от популистских экспериментов. До некоторой степени это и случилось, но...

Нездоровое большинство

В феврале PAIS получила 70 мандатов в парламенте из 137 вместо 91 на прошлых выборах. Ее оппоненты в сумме набрали 64 мандата, половина из которых досталась движению CREO (этот акроним сам по себе означает "Верю", но являет собой сокращение от "Создаем возможности"). Другой оппонент  PAIS — Социал-христианская партия — получила в парламенте 15 мест. Из шести мандатов, выделяемых эквадорцам, голосующим за рубежом, PAIS получила четыре, оставшиеся взяла CREO. Таким образом, перевес PAIS в парламенте из подавляющего стал небольшим. Но большинство все-таки осталось за ней.

На фоне итогов выборов в парламент победа Ленина во втором туре выглядит закономерной: голоса точно так же разделились примерно пополам с небольшим преимуществом победителя. Что, впрочем, не исключает сходного объема фальсификаций в обоих турах.

А с выборами главы государства в первом туре все вышло еще интереснее. Нынешний президент Рафаэль Корреа, просидевший в своем кресле три с половиной срока вместо максимально допустимых двух — нехитрый трюк с принятием в 2008 г. новой, социалистической конституции позволил ему обнулить счетчик, — поначалу нацелился обустроиться в президентском дворце в четвертый раз. Он даже инициировал по этому поводу референдум, где граждане, задыхаясь от любви и восторга, умоляли парламент, полностью контролируемый на тот момент PAIS, сделать Корреа "президентом навсегда". Но потом народный любимец как-то поблек и стушевался. Он заявил, что устал, что уходит и вообще намерен оставить политику и отбыть на ПМЖ в Европу.

На решение Корреа повлияли, вероятно, несколько факторов. Во-первых, несмотря на активную симуляцию народной любви, на широко практикуемые тюремные сроки за "неправильные" посты в соцсетях и убийства оппозиционных журналистов, на давление на бизнес, за счет которого кормят голосующий за PAIS эквадорский охлос, обстановка вокруг президента явно накалилась. В 2010 г. он даже пережил попытку переворота и некоторое время удерживался в заложниках, пока лояльные PAIS военные его не освободили.

Во-вторых, в Эквадоре набирают обороты нешуточные коррупционные скандалы: один — вокруг государственной нефтяной компании Petroecuador, другой — в связи с работой в стране бразильской строительной компании Odebrecht. Последним плотно занимается министерство юстиции США, так что у Корреа, даже отбывшего в Европу, есть прекрасные шансы разделить судьбу Дмитрия Фирташа. Впрочем, пока Корреа не фигурирует явно в коррупционных разоблачениях. Ему удавалось выбрасывать на расправу фигуры из своего окружения, оставаясь в тени. Но толщина этой прокладки далеко не безгранична. И следом за вице-президентом Джорджем Гласом, которого Корреа сдал, спасая свою шкуру, мог настать черед и его самого. Ясно, что при таких перспективах ему лучше было как можно скорее отбыть на ПМЖ в Старый Свет, откуда при хороших адвокатах эквадорцы могут добиваться его выдачи десятилетиями.

В-третьих, Корреа остался без региональной крыши и союзников. Аргентина и Бразилия сменили президентов и правительства на правоцентристские; в Венесуэле власть качается все сильнее; в Боливии Эво Моралес проиграл референдум и не сможет пойти на очередной антиконституционный президентский срок; в Гватемале после коррупционного скандала, в который попал лидер тамошних левых Отто Перес Молина (как, однако, податливы социалисты таким соблазнам!), к власти пришел молодой и харизматичный Джимми Моралес (не путать с Эво Моралесом), сторонник "народного капитализма" и противник левого популизма.

Операция "Преемник"

Оценив ситуацию, Корреа начал собирать чемоданы, ибо тюрьмы в Латинской Америке пока не отличаются скандинавским комфортом и находиться в них подолгу вредно для здоровья. В роли прикованного к пулемету смертника, который должен был прикрыть его отход, Корреа решил оставить своего бывшего, на первых двух с половиной сроках, вице-президента по имени Ленин Вольтер Морено Гарсес. Этим замечательным набором имен эквадорского политика наградил отец, сельский учитель, много сделавший для совместного обучения детей индейцев с детьми остальных эквадорцев. Лично мне при прочтении биографии Ленина-2 в этот момент почему-то вспомнилась Гермиона Грейнжер из "Гарри Поттера" и ее энергичная борьба за освобождение домашних эльфов.

В качестве арьергарда, прикрывающего отступление главных коррупционных сил PAIS, 63-летний эквадорский Ленин просто идеален. Во-первых, даже если он в чем-то и был замешан в период своего вице-президентства, то за последний срок Корреа все это обнулено и забыто. Все-таки отстреливать оппозиционных журналистов и сажать в тюрьму за недостаточную любовь к идеям боливарианства и к президенту лично в Эквадоре на первых сроках правления Корреа не было принято. Этих рубежей всепобеждающего социализма страна под руководством PAIS и ее вождя достигла уже позднее. Во-вторых, Ленин — инвалид-колясочник, он получил пулю в спину в 1998 г. от уличного грабителя. В-третьих, он не просто инвалид, а предводитель целой стаи инвалидов и даже выдвигался в связи с этим в 2012 г. на Нобелевскую премию мира за усилия по организации помощи людям с ограниченными возможностями.

Словом, протащив Ленина в президенты, Корреа сможет спокойно спать в своем европейском особняке ближайшие четыре года. А именно эти годы для него самые опасные.

Потом-то все станет проще: новые события отвлекут внимание, могилы зарастут травой, а свидетелей будет уже не сыскать. Дело, таким образом, было за малым: вкатить коляску с Лениным в президентский дворец и тихо отбыть на другой берег Атлантики. И, конечно, провернуть это было желательно в первом туре выборов.

Дело в том, что по эквадорским законам для победы в первом туре необходимы либо классические 50%+1 голос, либо, как вариант, не менее 40% голосов, но лишь при условии отрыва от ближайшего соперника хотя бы на 10%. И этот 40%-ный вариант потихоньку вроде бы стал вырисовываться в феврале по экзитполам и по первым результатам подсчета. Но все-таки не вырисовался: Ленин Морено набрал 39,3% голосов, а его ближайший соперник Гильермо Лассо, кандидат от CREO, — 28,1%.

Хотя Ленину и не хватило для победы сущей малости, это в сочетании с новым раскладом сил в парламенте породило надежды на окончание эпохи боливарианских экспериментов в Эквадоре. Казалось, что электоральные ресурсы PAIS на 40%-ном рубеже исчерпаны. Зато Лассо во втором туре должен был, по идее, получить голоса третьего кандидата: Синтии Витери от Социал-христианской партии, набравшей чуть больше 20%. Все шло к тому, что культ халявы, обогащавший демагогов и коррупционеров, прятавшихся в тени мифологизированного Боливара, приходит к концу. Тем более что и халява-то уже  в основном закончилась. Цены на нефть лежат в нокауте, а те, чьи запросы превышают ежедневную пайку и кто способен своими руками заработать себе на лучшую жизнь, отшатнулись от вождей, делавших ставку на маргин.

Но вот не вышло. Идеи Ленина оказались живучи, как бацилла сибирской язвы.

Чтобы понять, что выбрали и что отвергли эквадорцы, сравним ключевые посылы Ленина Морено и Гильермо Лассо.

Морено: "Я хочу вам сказать, что для самых незащищенных жителей страны все останется по-прежнему. Мы продолжим оказывать помощь и поддержку людям с ограниченными возможностями, пожилым людям, разведенным женщинам, детям, молодежи, тем, кто подвергся домашнему насилию".

Лассо: "Мы собираемся отказаться от 14 налогов в Эквадоре, потому что эквадорский народ платит слишком много. Эти налоги становятся источником злоупотреблений и, кроме того, приводят к коррупции среди окружения Корреа".

Очевидно, что, хотя оба кандидата апеллировали к народу, они вкладывали в это понятие разный смысл. Морено обращался к иждивенцам, меньшинствам и обиженным. Лассо — к трудящимся и налогоплательщикам. И кто из них после этого левый, если рассудить непредвзято?

К слову, 62-летний "банкир Лассо" типичный self-made man: младший из 11 детей в семье служащего, он начал работать в 16 лет, а в 23 открыл собственную строительную фирму. Одновременно с бизнесом Лассо упорно учился и, шаг за шагом, дорос до президента "Гуаякиля", одного из ведущих частных банков Эквадора. Он возглавлял банк почти 20 лет, затем успел побывать губернатором провинции Гуаяс, был министром экономики, финансов, энергетики, вел успешные экономические переговоры с правительством США, МВФ и Всемирным банком.

Левое и правое

Пожалуй, надо сказать и несколько слов о левом и правом политическом тренде как таковом — о том, как они изменились за последние десятилетия и какие ниши занимают сегодня.

По мере развития правовой системы капитализма "трудящиеся", о которых всегда пеклись леваки, утратили интерес к лозунгам в диапазоне от "грабь награбленное" до "все национализировать и поделить". Наемные работники. те, кто в самом деле торгует своим трудом, работая по найму, уже не желают разрушать капитализм "до основания" ради туманного "а затем". Слишком уж много скверных примеров этого "затем" накопилось в новейшей истории. Единственная ниша, где сегодня востребована борьба за права трудящихся, — профсоюзная. Но крупных состояний на посредничестве при отъеме чужой собственности и ее последующем дележе в этой нише не сделаешь.

И тогда левакам пришлось переключиться на специфические социальные группы, которые по разным причинам не могут или не хотят продавать свой труд. А хотят хорошо жить, вообще не работая.

Этот симбиоз популистских демагогов и обитателей социального дна, по сути, паразитирующих на трудящейся части общества, создал набор идеологем и политических практик, получивших общее название "социализма XXI века". Заботу о правах и свободах уже открыто заменил ультралевый террор, полностью гармонирующий с криминальной психологией низов и коррупцией верхов.

Вожди "социализма XXI века" давно уже не беспомощные доктринеры на содержании СССР и Китая. На наших глазах сформировался Интернационал авторитарных режимов, играющих на низменных инстинктах социальных отбросов, шиитских фанатиков, сектантов-террористов и лидеров транснационального криминалитета.

Этот коррупционал сплачивается на удивление быстро: так, на инаугурации Корреа в феврале 2013 г. присутствовали Эво Моралес (Боливия), Уго Чавес (Венесуэла), президенты Бразилии, Чили, Никарагуа, Перу (все левые коррупционеры с авторитарными склонностями), а также президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Иран и "Хезболла" вообще играют стержневую роль в международных структурах "социалистов XXI века". Это демонстрировал и покойный Чавес, принимавший у себя и колумбийских террористов из FARC, и исламистов из "Хезболлы", подводя это под концепцию "третьего мира в XXI веке". Столь же трепетное отношение к шиитским режимам демонстрировала и президент Аргентины Кристина Киршнер, прикрывшая Иран от обвинений в терактах в Буэнос-Айресе в 90-е годы.

Такой союз порождает опасные и крайне живучие идеологии. С трудностями их демонтажа и предстоит столкнуться как Эквадору, так и всей Латинской Америке. Хотя поворот к защите прав трудящихся, почему-то именуемый правым, безусловно, начался, он остался незавершенным. Позиции левых устояли: в массы была вброшена версия о том, что "социализм хороший, просто Корреа плохо его строил". Немало в Эквадоре и таких, кто готов голосовать хоть за Пол Пота, лишь бы против "американского империализма и антинародного капитализма". Все это и привело к победе левых коррупционеров и демагогов. Загнать в небытие призрак авантюриста, присвоившего себе звание "вождя мирового пролетариата", оказалось адски сложно.

Итоги выборов

Эквадорские пролетарии, живущие продажей своего труда, а по большому счету вся наиболее прогрессивная часть эквадорского общества, способная  предложить что-то полезное современному миру, проиграла выборы, а с ними и свое ближайшее будущее.

Победил архаичный маргин, неспособный найти свое место в современной экономике и жаждущий халявного социала.

Теперь трудящимся Эквадора предстоят годы борьбы за свои права с паразитирующими на них боливарианцами-экспроприаторами.  Нищие халявщики, возглавляемые кучкой коррупционеров, оказались куда хуже самой свирепой буржуазии, которой так пугали пролетариев еще Маркс и Энгельс. Выяснилось, что полюбовно договориться с буржуа пролетарии могут, а с люмпенами — нет.

И еще оказалось, что левых-правых партий в понимании позапрошлого и начала прошлого века тоже уже нет. Есть партии завтрашнего дня, выступающие за модернизацию экономики,  за повышение уровня образование, за расширение числа тех, кто готов и может работать и содержать себя. Им противостоят партии, представляющие интересы другой части населения — тех, кто в силу своей никчемности неспособен к полезному труду и по этой причине желает сидеть на шее у работающей части общества. Этих-то паразитов и оказалось большинство. Пусть на несколько процентов, но все-таки больше.

Что тоже вызывает сильнейшие ассоциации с Украиной.