Закат Европы отменяется. Почему "брюссельская вата" оказалась в меньшинстве
Прошедшие выборы в Европейский парламент получили историческое значение по трем причинам.
Марш еврофобов
Первая - если пять лет назад в состав этого органа, постепенно усиливавшего свое непосредственное влияние на европейские дела, просочились лишь небольшие группы настроенных против союзного проекта радикалов, то за последнюю пятилетку подобные настроения охватили крупный сегмент избирателей стран ЕС. То обстоятельство, что политический ландшафт Европы изменится в эту сторону, было запрограммировано неожиданным успехом британского референдума, а затем победой Дональда Трампа на президентских выборах в США. Оба эти события произошли в 2016 г., но восхождение евроскептиков, которых в большинстве случаев уместнее назвать еврофобами, структурировалось не только этими двумя моментами.
Стоит вспомнить и о том, с каким трудом, в особенности после скандального референдума по украинскому вопросу в Нидерландах, удалось удержаться правоцентристскому правительству Марка Рютте. В этот трехлетний промежуток времени мы увидели крах политического центризма в Италии, усиление позиций правых популистов в Венгрии и Польше, исторически второе за весь период существования французской Пятой республики попадание во второй тур президентских выборов кандидата от ультраправых, а также вхождение Австрийской партии свободы в состав правительственной коалиции.
Схожие тенденции демонстрировала и серия национальных выборов в европейских странах - в частности, в Германии, Чехии и на днях в Бельгии. Поэтому нынешняя избирательная кампания в Европарламент обязана была стать ристалищем между сторонниками и противниками европейского союзного проекта, истеблишментом условно "брюссельских" бюрократических кланов, которые открыто называют "европейскими политико-партийными семьями" (имеются в виду народники, эсдеки, либералы, "зеленые" и пр.).
Что касается противников продолжения европейской интеграции, дальнейшего расширения ЕС и даже нынешнего, "квазиконфедеративного" устройства Союза, то, несмотря на вышеупомянутые успехи, сама природа этого социального явления всегда была слабой стороной тех политиков, которые пытались оседлать эту волну, что предсказуемо проявилось по итогам этих выборов. В то же время как минимум за последние полгода электоральный потенциал евроскептиков был серьезно ограничен эпизодами и процессами противоположного свойства.
Это и отчасти трагикомический депрессивный сериал о выходе Великобритании из состава ЕС, и многомесячный уличный хаос во Франции, увенчавшийся, по сути, отказом Елисейского дворца от содержательных реформ, наконец, это громкий скандал в Вене, завершившийся падением правительства Себастьяна Курца, которого подвели под монастырь его неразборчивые в связях партнеры.
Вождь Союза
Вторая причина исторической значимости этих выборов состоит в развитии феномена личного политического лидерства на уровне европейских институтов, чего фактически не существовало до эпохи Комиссии Баррозу (2004-2014). Дело в том, что предшественник Жозе Мануэля Баррозу на этой должности, Романо Проди, продержался один срок, был известным национальным политиком и закулисно влиятельным глобальным игроком (в частности, из-за близости к Джорджу Соросу), а после своей брюссельской каденции стал премьер-министром Италии.
Это не только означало, что на публичных постах на верхнем этаже европейских союзных институтов перестали появляться "сбитые летчики", но и то, что должность президента Еврокомиссии начала конвертироваться в существенный политический капитал на национальном уровне. Период Комиссии Баррозу, несмотря на то, что на правление португальского экс-премьера и министра иностранных дел выпали и глобальный финансовый, и европейский долговой кризис, из сегодняшнего дня видится как "золотой век" ЕС.
Уходящая комиссия Жана-Клода Юнкера нередко демонстрировала слабость перед лицом основных стран-членов, перед нарождавшейся гибридной демократией в Будапеште и Варшаве, перед обнаглевшими экстремистами в Европе в целом, а также влиянием извне - главным образом со стороны российских торговцев энергоносителями и китайских высокотехнологичных производителей.
Кому-то такая оценка может показаться излишне жесткой, однако Юнкер, с председательством которого будет ассоциироваться, к сожалению, миграционный кризис, ипохондрия Брекзита и недостаточная политическая воля ЕС к подлинному противостоянию с образовавшимся на территории бывшей РСФСР террористическим государством, всегда выглядел так, будто он является собственным заместителем. Подлинным лидером ЕС в эти беспокойные времена был и остается Дональд Туск.
Тем не менее именно в ходе нынешней избирательной кампании в Европе конкуренция изначально заявлялась не в последнюю очередь как соперничество лидеров больших партийных блоков, причем отчасти внутри их самих.
Речь идет об амбициях баварского политика Манфреда Вебера, не так давно возглавившего Европейскую народную партию (ЕНП). До этого Вебер был всего лишь краевым депутатом от христианских социалистов, являющихся вечным региональным союзником общегерманской партии христианских демократов. Относительно молодой европейский парламентарий на международной арене успел засветиться на юбилейной Мюнхенской конференции в этом году, высказав довольно радикальные, как для западного европейца, идеи в отношении реальной и системной помощи нашей стране.
Впрочем, по сравнению с прошлыми выборами в Европарламент "народники" (пусть и не по вине Вебера) потеряли 38 мест, получив 178 мандатов при необходимом минимуме для формирования большинства в 376 штыков. Безусловно, ЕНП на правах партии, взявшей первое место, объявила о своих амбициях "первой ночи" в создании коалиции и, соответственно, о продолжающихся претензиях Вебера на должность президента Еврокомиссии. Тем не менее после того как результаты голосования высветились на табло, стало ясно, что шансы баварца в этом забеге являются гораздо более скромными, нежели предполагалось.
Кульбиты воли
Отсюда и третья причина историчности этих выборов. При всей своей относительной предсказуемости воля общеевропейского избирателя сделала несколько кульбитов.
С одной стороны, не оправдались страхи пессимистов и тайные надежды деструктивных сил на появление в стенах Европарламента хоть в сколько-нибудь заметной степени влиятельной "пятой колонны" политических авантюристов, финансируемых, как теперь известно, транснациональной организованной преступностью и неразрывно связанной с ней российской разведкой. Так, группа "Европа наций и свободы", объединившая в основном итальянских ультраправых (Маттео Сальвини и его "Свободный альянс наций"), увеличила свое представительство в Европарламенте всего лишь до 55 мест, взяв 19 новых мандатов.
Поход на выборы другой колонны евроскептиков (группа "Европейские консерваторы и реформисты"), куда входят противники федерализации ЕС и его дальнейшего расширения, включая британских тори, польских соратников Ярослава Качинського, националистов из стран Скандинавии, а также одного из ключевых недругов Украины в Европе и Нидерландах - российского клиента Тьерри Бодэ, обернулся громким пшиком. Они потеряли 17 мандатов и теперь обладают фракцией из 61 депутата.
Наконец, группа "Европа свободы и прямой демократии", куда, в частности, вошли представители итальянских "5 звезд" и "Партии Брекзита" Найджела Фараджа, увеличила свою фракцию на 11 мандатов - до 53.
Иными словами, все три антиевропейские силы, причем в условиях высокой явки, в том числе и в Великобритании, само участие которой в этих выборах является позорным пятном на репутации лагеря местных "евросепаратистов", в общем и целом приобрели лишь 13 мандатов. И то преимущественно за счет партии Сальвини.
Расстройство для Бэннона
Такие скромные результаты вряд ли могут порадовать вдохновителя обеих группировок Стивена Бэннона. Правда, на собственных бельгийских выборах во фламандской части этого федеративного королевства единомышленникам политтехнолога Дональда Трампа, заведшего себе приятелей именно в этой среде, удалось удивить международное общественное мнение (второе место заняла партия "Фламандский интерес", имеющая, между прочим, соглашение о сотрудничестве с "Единой Россией"). Но это скорее утешительный приз.
Открытых евроскептиков, правда, с существенно разнящимися позициями, в новом парламенте Европы, таким образом, будет всего 169 из 751. Поэтому праздновать ни ультраправым, ни тем силам изнутри и извне Европы, которые стоят за ними, нечего.
С другой стороны, неожиданностью этих выборов стали не они, а либералы Макрона и "зеленые". Эммануэль Макрон уже успел отобедать в Париже с испанским премьером-социалистом Педро Санчесом как бы в пику собственным и европейским "народникам" и ультраправым. Этим "еврофранцузский" президент намекнул на то, что "большой коалиции" в новом составе ЕП не будет - или может не быть, и в любом случае она не состоится без его занявшего третье место блока "Альянс либералов и демократов за Европу". Это неудивительно, поскольку, во-первых, ALDE взял больше всех новых мандатов (41) и будет контролировать третью по величине фракцию в 108 штыков. А во-вторых, нынешней коалиции народников и эсдеков, имевшей в прошлом созыве большинство на двоих (403 места при минимально необходимых 376), перезагрузить двухпартийное большинство не удастся.
Правый центр потерял 38 мандатов (стало 178), левый - 35 (152), теперь у них вдвоем 330 мест, на 46 меньше необходимого. Несомненно, без одной из этих двух партий создать большинство и одобрить новый состав Еврокомиссии (а кроме Вебера в председатели рвутся и герой жестких переговоров по Брекзиту Мишель Барнье, причем от того же блока, и голландский эсдек Франс Тиммерманс, и датская либералка Маргрет Вестегер) будет либо невозможно, либо очень трудно. Поэтому Макрон и его союзники, европейские федералисты и либералы, получили возможность и право для своей игры.
Кошмар коалиций
Коалиционные переговоры будут сложными - ведь всего в Европарламент прошло восемь политических сил. Помимо уже перечисленных партий это занявшие четвертое место "Зеленые" (+17 мест, 67 мандатов) и европейские объединенные и северные "зеленые" левые (+11 мест, 39 мандатов). А также - 31 депутат, которых выдвинули организации, не входящие в европейские блоки. Поэтому два мастодонта - народники и эсдеки - гипотетически могут договориться не с либералами, а с "зелеными", хотя бы потому, что союзная, а во многих странах ЕС и национальная политика (в Германии, Дании, частично Нидерландах) давно направляется экологической повесткой дня. Но при этом и эсдеки с либералами, двумя "зелеными" партиями и дюжиной независимых тоже могут создать пусть и менее управляемое, но большинство. Торг открыт.
Наконец, следует сказать, что в национальном разрезе результаты выборов в Европарламент стали трауром для британских тори и лейбористов - в Лондоне так и вообще победили либеральные демократы, в Шотландии - местные националисты, а по всей прочей Великобритании на первом месте "Партия Брекзита" Найджела Фараджа. Министр иностранных дел Великобритании и один из возможных преемников Терезы Мэй Джереми Хант уже заявил, что потенциальные досрочные выборы в его стране могут закончиться катастрофой для консерваторов.
Во Франции "Национальное движение" Ле Пен взяло лишь на одно место больше, нежели "марширующие" французы Макрона, но это, конечно, тревожный сигнал для него, поскольку, выходит, при всей традиционной второстепенности для большинства европейцев выборов в Европарламент по сравнению с национальными выборами - Макрон и Ле Пен распилили почти половину французского электората. В Германии, при очевидной победе "народников" (то есть ХДС Ангелы Меркель), на второе место уверенно вышли "зеленые", а евроскептики прибавили два места от страны в Европарламенте. Это означает, что кризис послевоенной партийной системы в ФРГ продолжается.
Что касается украинских интересов применительно к итогам общеевропейских выборов, то можно согласиться с мнением министра иностранных дел Павла Климкина - к счастью, победили друзья Украины и, в большой степени, сторонники ее дальнейшей интеграции в Союз. Вопрос, собственно, на ближайшие пять лет состоит только в том, насколько актуальна эта помощь для новых украинских властей и способны ли они ею воспользоваться.
