Оптимальная линия. Как избавиться от инфантилизма в отношениях с Берлином

Факт, что ФРГ продолжает оставаться наиболее значимой страной Европы, подтверждает хотя бы то, что пытающиеся выстроить новый империализм США и провалившаяся в статус изгоя Россия развернули настоящую "битву за Германию", и сегодня Берлин пытается сбалансировать свои энергетические интересы, анонсировав строительство СПГ-терминала в устье Эльбы за государственные деньги. Конечно, нюанс состоит в том, что подобный характер борьбы все еще выдает в Германии черты объекта международных отношений, хотя это может оказаться временным атавизмом. Так, президент Барак Обама старался выстраивать с канцлером Ангелой Меркель сбалансированные союзнические отношения, и к подобной формуле США и ФРГ могут вернуться впоследствии, учитывая, что заокеанский политический тренд начал меняться.

Вызовы и возможности

Вместе с тем все громче звучащие призывы французского лидера Эммануэля Макрона к формированию европейских вооруженных сил подразумевают, что, если эта тенденция продолжится, главным инвестором европейской военной казны станет, естественно, Германия. При этом важно понимать, что в Берлине пока к этому не стремятся, а скандальный "Северный поток-2", к идее санкций против участников которого США продолжают периодически возвращаться, должен был быть или стать инструментом для превращения Германии в европейского газового диспетчера.

Поэтому странам Восточной Европы, в том числе и Украине, необходимо иметь в виду, что, осуществляя давление на Германию вместе с рядом "морских" союзников с Запада, они требуют от немцев, по сути, отказа от весьма недорогого увеличения своего внешнеполитического и внешнеэкономического влияния.

Этот газопровод, разумеется, стал камнем преткновения в отношениях Германии с посткоммунистическими странами ЕС, обоснованно видящими за ним агрессивные планы России. Кстати, любопытно, что сложившаяся ситуация во многом повторяет обстоятельства строительства трубопровода из СССР в Европу в годы разрядки при Брежневе-Никсоне и в конце концов развившиеся в новое и последнее обострение холодной войны. К чему-то похожему Германия и ее соседи, с одной стороны, и Россия - с другой, двигаются и сегодня.

Конечно, значительной части германских избирателей, проживших при Ангеле Меркель долгую эпоху процветания, не хотелось бы об этом думать - кажется, их больше раздражают Трамп и иммигранты. Но гремящие в соседней Австрии шпионские скандалы и новая волна сливов о раскрытии неонацистского заговора в военных кругах самой Германии подвигают местное общественное мнение к осознанию тех непростых обстоятельств, в которых оказались сегодня Европа и мир.

Отсюда несколько туманное ближайшее будущее внутренней и внешней политики Берлина. Поскольку если вдруг Меркель всерьез вознамерилась уходить, то не приведут ли ее партийные сменщики, как это случилось с наследниками Дональда Туска в Польше, к победе ксенофобов-изоляционистов, мечтающих развалить зону евро, да и сам ЕС? Ведь такой авантюристический курс (с которым флиртуют в Италии и обожглись в Великобритании) чреват новой европейской войной, о чем немало говорилось на торжественных мероприятиях, посвященных 100-летию завершения Первой мировой.

Вероятно, все эти вызовы изнутри и извне постепенно начнут менять общественные настроения в стране в пользу большей определенности. Во многом это зависит от тех кадровых решений, которые предпримут обе партии истеблишмента - ХДС и СДПГ. Правда, на фоне торговых склок с американцами, гибридного давления россиян, польских и венгерских обид, а также шантажа Италии с ее популистским проектом бюджета, способным ввергнуть еврозону в новый кризис, есть и условно хорошие новости для Германии.

Так, Великобритания больше не стоит на пути германо-французских проектов по дальнейшей эволюции ЕС и его периферии, который с практической точки зрения является все-таки главным германским рынком. Вполне договороспособным оказался и Вашингтон, а в ближайшем будущем, с оглядкой на изменение баланса сил в Конгрессе, американцы могут стать и более гибкими.

Опять-таки, чтобы по-прежнему служить примером для стран Центрально-Восточной Европы, немцам необходимо, во‑первых, удержать свою собственную политическую модель, стоящую на умеренности, а также, думается, во‑вторых, снять возражения против дальнейшего расширения НАТО. Ведь очевидно, что сдерживать этими опасливыми возражениями Россию уже давно не удается.

Что же до во‑первых, то политическая система страны, устойчивая со времен послевоенного урегулирования, сегодня сдавливается с двух сторон радикалами, руководствующимися разрушительными идеями и заигрывающими с экзистенциональным врагом европейской цивилизации. Эта тенденция родилась не в Германии, да и вообще очевидным образом именно для нее, служащей основой европейского проекта, является смертоносной. И проблема в том, что неукоснительное следование либерально-демократическому законодательству практически неспособно сдерживать экстремизм - левый, правый, религиозный, равно как и симулякры, внедряемые в жизнь европейских стран (и Германии в первую очередь) преступным режимом в России.

Прагматичный вопрос

Впрочем, за последние годы отношение к Путину в ФРГ изменилось в худшую сторону, а заметный процент общества стал воспринимать "понимающих Путина" как пятую колонну, каковой они, разумеется, и являются. Германские компании со все большей опаской относятся к российским предложениям после казуса с турбинами "Сименс", а возможные перемены в партийном руководстве ХДС при любых раскладах не сулят Кремлю никаких поблажек. Другое дело, что нынешняя Германия предлагает или может предложить Украине.

И здесь следует сказать, что, будучи наибольшим донором ЕС, Берлин автоматически является и наибольшим европейским донором реконструкции Украины.

В то же время Германия осуществляет и масштабные двусторонние программы поддержки нашей страны, а объемы поступившей за эти годы гуманитарной помощи из ФРГ огромны.

Поэтому критика германской внешнеполитической линии в Украине если и звучит, то достаточно сдержанно - в общем-то очевидно, что Берлин не мог бы моментально остановить экономическое сотрудничество с Россией, постоянно набиравшее обороты еще со времен Гельмута Коля и Бориса Ельцина, а при Путине вышедшее на стратегический уровень. Да и часть такой критики скорее провоцируется инфантильностью, обостренностью восприятия в результате военной травмы и приверженностью теориям заговора. А ведь если посмотреть на то, кто именно из немцев входит в руководство российских корпораций, то это давние клиенты СССР-России (те же Маттиас Варниг или Герхард Шредер), в глазах германского мейнстрима не обладающие какой-либо репутацией.

При этом в Украине давно и успешно развернута вся сеть германских организаций в сфере контактов, "мягкой силы", бизнеса, сближения в сфере образования, сопровождения деятельности германских компаний и совместных проектов. Понятное дело, что темпами изменений в Украине в Германии не могут быть полностью довольны, однако Берлин не упускает случая сделать комплимент украинским достижениям. Стоит сравнить это с нынешней итальянской риторикой, чтобы увидеть разницу. И вспомнить о том, что, несмотря на инициирование "Восточного партнерства" Карлом Бильдтом и Радославом Сикорским, за этим проектом все годы стояла Германия, в частности затем, чтобы "завершить незаконченное дело", как об этом еще в начале десятых высказался еврокомиссар Гюнтер Ферхойген.

Следует также помнить о "культурном клинче": немцы предпочитают порядок, а в Украине он всегда в дефиците. Также украинцам стоит постепенно сдавать в утиль устаревшие политические мифы: в руководстве той же СДПГ сегодня на порядок меньше симпатизирующих России политиков, чем это было пять лет назад. Да и никаких особенных переговоров за спиной Украины Берлин с Москвой не проводит - стало понятно, что Россия в ее нынешнем делириуме недоговороспособна.

Другое дело, что Европе, и прежде всего Германии, активно осваивавшей Россию на протяжении четверти века, приходится идти на недешевые шаги, чтобы минимизировать ее экономическое присутствие на субконтиненте. А борьба с политическим, в первую очередь информационным и разведывательным влиянием РФ ставит непростые вопросы перед содержанием европейской демократии и правопорядка как таковыми.

Поэтому оптимальной представляется такая линия по отношению к Германии, которая дает возможность немцам понять, что их усилия высоко оценены. Тем более что уже можно спрогнозировать усиление процесса переезда германских фирм из Центральной Европы далее на восток в самом недалеком будущем и изменение украинских миграционных потоков из Центральной Европы в западном направлении. Так что новые уровни сближения Германии и Украины неизбежны и носят характер обоюдной выгоды и общих жизненных интересов.