Омер Фарук Шен: Мы сидим на пороховой бочке
В ходе миграционного кризиса Турция Реджепа Эрдогана внезапно вновь нашла общий язык с Европейским Союзом. В то же время сохраняется угроза кемалисткому устройству турецкой парламентской республики. Курдское террористическое подполье внезапно нарушило режим прекращения огня и развернуло масштабную войну против властей (частью которых на время - и впервые - стала курдская левая партия HDP). На юге от турецкой границы продолжается сирийский кошмар, а в отношениях с Россией начался ледниковый период. О том, что происходит во внутренней и внешней политике нашего большого южного соседа и стратегического партнера, беседуем с научным сотрудником Университета экономики и технологий ТОВВ в Анкаре, политическим публицистом и общественным активистом Омером Фаруком Шеном.
"ДС" Хорошая ли это сделка для президента Эрдогана - предложение остановить поток беженцев в ЕС в обмен на безвизовый режим между Турцией и ЕС?
О.Ф.Ш. Хочу подчеркнуть, что не считаю эту сделку гуманной. Дело в том, что и президент Эрдоган, и европейские политики рассматривают беженцев из Сирии не как людей, которым было отказано в базовых правах, а как "статистику". С моей точки зрения, эта ситуация является очень проблематичной с точки зрения гуманистического подхода к оценке тех или иных политических явлений и процессов.
С правовой точки зрения, насколько я знаю, коллективная депортация беженцев запрещена Европейской конвенцией прав человека. Также, ЕС решил закрыть глаза на правовой статус сирийских беженцев в Турции. Турция налагает ограничения на выполнение Женевской конвенции - а это означает, что сирийцам вовсе не гарантирован статус беженцев. Поэтому, держа "в уме" то, что статус беженцев для сирийцев в Турции является "условным", их будущее точно также является туманным и непредсказуемым.
Кроме того, что Турция, так или иначе, должна будет как-то устранить недоработки в адаптации тех международных соглашений, к которым принадлежит, ей, по идее, надо будет внести существенные изменения и в свое национальное законодательство. Возможности, которые республика предоставляет беженцам в сфере социальной, экономической и культурной адаптации - крайне малы. Тот факт, что ЕС игнорирует эти очевидные дефекты, главным образом, бросает тень на сам по себе "европейский гуманизм".
Тем не менее, позитив сделки состоит в возобновлении переговорного процесса между Турцией и ЕС - ведь много лет подряд он был фактически заморожен. К несчастью, этот новый переговорный процесс сильно отличается от предыдущих своих этапов - отношения скорее строятся на эгоистических интересах и недоверии, нежели на интеграции, построенной на доверии. Поэтому дела обстоят сложно - трудно сказать, "выгорит ли". На мой взгляд, существуют менее сомнительные пути получить безвизовый режим с ЕС.
"ДС Что случилось с HDP, так называемой "курдской партией" - на выборах в июне минувшего года она праздновала триумф, а в ноябре едва прошла в парламент?
О.Ф.Ш. Социал-демократическая и условно "курдская" HDP получила сенсационные 13,5% голосов - но уже в ноябре всего 10,5%, едва перевалив через барьер. С моей точки зрения, среди причин произошедшего есть факторы, находившиеся в рамках возможности партии, и факторы, на которые она не могла бы повлиять. Видите ли, летом прошлого года избиратели-курды впервые в своей истории участия в турецкой политической жизни показали рекордную явку. Партию сильно подставила партизанская организация курдов, внезапно нарушив перемирие на следующий день после выборов. Турецкое общественное мнение пережило непредставимый шок - никто не мог понять, зачем же надо было прибегать к подобным действиям в ситуации, в которой курдские политики впервые взяли столько парламентских мандатов.
Безусловно, между нелегалами из Рабочей партии и HDP существует конфликт в отношении того, кто из них по-настоящему представляет курдский народ. Но террористы скорее ударили по HDP, нежели по властям. В свою очередь, партия воздержалась от внятного осуждения террористических актов - чем резко сузила свою электоральную базу.
Умеренные и консервативные курды не стали голосовать за HDP, во-вторых, партия потеряла множество голосов на западе Турции, проявив неспособность однозначно порвать с террористами. Она не смогла удержать светских турок - и в их глазах стала выглядеть легальным крылом террористов (очень похоже на ситуацию в Ольстере в 80-х-90-х годах прошлого столетия - ред).
И хотя HDP обвиняла правящую партию в том, что та создала невыносимую атмосферу для перевыборов и прибегла к манипуляциям, я, откровенно говоря, не могу принять такое объяснение поражения этой политической силы. К сожалению, именно Рабочая партия Курдистана (РПК) повлияла на тот климат, в котором граждане Турции пошли на досрочные выборы - и повлияла гораздо серьезнее, нежели те или иные действия властей.
С дня перевыборов прошло полгода - РПК перенесла свои атаки из горных районов в крупные городские центры, нападая не только на солдат и полицейских, но и на гражданских лиц в западных областях Турции. Соответственно, HDP продолжает терять поддержку - и сегодня она вообще не смогла бы попасть в парламент.
"ДС" Способна ли правящая Партия справедливости и развития набрать достаточную парламентскую поддержку, чтобы объявить конституционный референдум, в результате которого президент Эрдоган получит новые масштабные полномочия?
О.Ф.Ш. Это напоминает сидение на пороховой бочке. Сегодня ПСР контролирует 316 мандатов. Чтобы инициировать конституционный референдум, необходимо получить поддержку не менее 330 депутатов. Соответственно, правящей партии нужно вовлечь в этот процесс 14 парламентариев-оппозиционеров. И, скорее всего, она будет работать с индивидуумами, а не партиями, поскольку оппозиционные партии не намерены поддерживать "президентскую модель по-турецки", ведь она явно лишена механизмов взаимного контроля между ветвями власти.
Часть депутатов правящей партии против такого разворота, при том что какие-то единицы в оппозиции могут высказаться и "за". Структура парламента поляризирована, и исходя из нее, можно сказать, что у ПСР элементарно отсутствует поддержка для подобных действий. Тем не менее, националистическая партия МНР может развалиться в силу внутренних причин, и тогда исключенные депутаты вполне могут присоединиться к лагерю Эрдогана. Если такое произойдет, наши предсказания окажутся бесполезными.
В условиях турецкой политико-партийной системы что-то угадывать представляется довольно опасным занятием. Однако, учитывая, что даже в случае успеха на парламентском уровне ПСР будет вынуждена вынести поправки к конституции на референдум, не знаю, чем власть сможет изменить общественное мнение Турции, примерно на две трети резко отторгающей президентскую модель.
"ДС" Что сегодня происходит в турецком общественном мнении в отношении России и россиян - изменилось ли восприятие в связи с известными инцидентами?
О.Ф.Ш. Многие турки сегодня агрессивно настроены по отношению к России, но в особенности это касается Путина. Правительственные СМИ разразились трамбующей пропагандой, направленной против российского правителя. Мы знаем, что российская пропаганда точно так же атакует президента Эрдогана. Я все-таки не думаю, что этот конфликт между лидерами так уж широко разделяется основной массой населения в России и Турции - в конце концов, геополитическое напряжение ударяет по обычным людям. Среднестатистический россиянин желает посещать Анталью без визы, а среднестатистический турок - продавать ткани, молочную продукцию и (да) помидоры в Петербург. Я надеюсь, что вот эти среднестатистические граждане все же не воспринимают пропагандистскую войну близко к сердцу. Однако, хочу предупредить вот о чем - Эрдоган и Путин, обменивающиеся угрозами сегодня, завтра вполне могут обняться. Как все авторитарные лидеры, вовлеченные в ближневосточные дела, эти двое могут на голубом глазу - если условия игры изменятся - назвать "белым" то, что они же называли "черным" вчера и наоборот, убеждая в этом массы, которые прислушиваются к ним.
"ДС" Нет ли ощущения, что турецкое вовлечение в сирийский конфликт будет нарастать и что такое нарастание может потенциально означать?
О.Ф.Ш. На мой взгляд, Турция уже ввязалась в этот конфликт глубже, нежели следовало бы. Более того, президент Эрдоган заявил, что мы не считаем Сирию внешнеполитическим вопросом, это вопрос нашей внутренней политики. Турция оказывает политическую и финансовую помощь группировкам, сражающимся против режима Башара Ассада. Что касается нарастания...если имеется в виду наземная войсковая операция в Сирии, то подобный шанс довольно низок. Прежде всего, общественное мнение в Турции настроено откровенно против подобного глубокого вмешательства или расширения нашего участия. Далее, в условиях, когда правительство ведет военные действия внутри своей собственной страны (против РПК и аффилированных с ней движений), и мы несем такие потери - невозможно убедить общественность в том, что мы должны вводить войска еще и в Сирию. Далее, Турция - региональная держава, и в обстоятельствах, когда глобальные игроки соревнуются на сирийском театре боевых действий, трудно ожидать от Анкары проведения сознательной экспансии на территории соседнего государства.
В силу вышесказанного, Турция часто обвиняет США в пассивном отношении к сирийскому конфликту - но, если начнется наземная операция во главе с американцами, Турция будет обязана принять участие сообразно со своими коалиционными обязательствами. В этом смысле чрезвычайно важным представляется исход ноябрьских президентских выборов в США - активизация американской политики в Сирии, скорее всего, поднимет и турецкие ставки в конфликте. Тем не менее, следует подчеркнуть - существуют вопросы, в которых позиции США и Турции серьезно расходятся: это, в первую очередь, касается дефиниций террористических организаций на территории Сирии. Одни и те же силы мы считаем филиалами курдского террористического подполья, а США - своими союзниками или противниками "Исламского Государства". А вкратце, я не думаю, что Турция способна расширить свое присутствие в Сирии без помощи Америки. И если мы решимся на это, то по-видимому столкнемся в ближнем бою с Россией. А это опрокинет весь Большой Ближний Восток в натуральный ад.
