Обама войдет в историю по-тихому
Конец февраля в Белом доме ознаменовался привычными вялыми трениями между президентом Обамой и военными, а также внешнеполитическими неоконсерваторами в Сенате от обеих партий - привычными, потому что президент в очередной раз "освятил" очередное из череды весьма специфических мирных урегулирований, которыми отметилось его долгое пребывание в Белом Доме - сирийское.
Обама формально встал рядом с успешными лидерами демократов в ХХ веке - Клинтоном, Трумэном, Рузвельтом и Вильсоном. За время его правления ВВП США вырос почти на 20% (вероятно, к концу года приставка "почти" исчезнет), но с временами Буша-младшего и Клинтона не сравнить. Здесь, конечно, неизбежны указания на внешние обстоятельства - например, особенности развития Китая или тяжелое наследство взрыва ипотечно-кредитного пузыря. Но все же трудно представить, чтобы внешние факторы могли произвести на США настолько ощутимый эффект в обстоятельствах, когда сами США являются глобальным фактором любых мировых экономических и политических процессов.
Демократы в какой-то степени обоснованно заявляют о том, что сумели преодолеть "великую рецессию", но основание для этого преодоления было заложено планом Полсона по спасению гигантских финансовых учреждений за счет налогоплательщиков ($831 млрд, рассчитанных на 2009-2019 гг.). Сама же политика "количественного смягчения" - собственно, завуалированная эмиссия, способная при всей специфике такой резервной валюты как доллар, противоречиво влиять на инфляцию (средний показатель инфляции при Обаме - 1,38%) - показывает, что проблемы изящно откладывались на потом.
Откладывание решения или смягчение резонанса вокруг проблем является одной из черт администрации Обамы, ставших сюрпризом для его "ядерного избирателя" образца 2008 года. Несомненно, за период нахождения его в Белом Доме произошли революционные изменения в энергетике США, а сама Америка уверенно марширует из пятого в шестой технологический уклад (правда, тут беспокоит мысль - а не выйдет ли так же как с "доткомами" в предыдущую эпоху, в последний год президентства Билла Клинтона?), хотя хронологически сланцевая революция и началась несколько раньше.
Каков именно вклад Обамы и его двух кабинетов - если вынести за скобки вопросы всяческого расширения прав человека и граждан, в этом смысле внедрение прогрессивной программы вряд ли вызывает особенную критику - в динамику развития США? О соотношении внешних и внутренних факторов политические историки будут спорить всегда, но это не праздный вопрос, ведь с 2012 года демократы потеряли контроль над нижней палатой, а с 2014 года - и над Сенатом. Поэтому выходит, что относительно свободно Обама мог продвигать свою программу только на протяжении двух лет.
Такая же ситуация была и у Билла Клинтона, однако тот старался не ссориться с законодателями и вплоть до последних лет его президентства надпартийная солидарность (bipartisanship) была хорошим тоном. Следует признать, что Обаму с его посланием социальной справедливости и пацифизма косервативный фланг принял в штыки и пытался уязвить, где мог - и, создается впечатление, что Обама в конце концов смирился с таким положением вещей. На его счет относят реформу финансового регулирования (закон Фрэнка-Додда в 2010 году), спорную реформу здравоохранения, политику защиты нелегальных иммигрантов и уменьшения выбросов парниковых газов. Из примеров надпартийной политики можно вспомнить лишь о законе, сокращающем вмешательство правительства в вопросы среднего образования, да секвестр расходов федерального бюджета (выполнение которого республиканцы время от времени все равно угрожают заблокировать), сокращающий дефицит. В итоге болезненный компромисс был достигнут, но эта болезненность постоянных дискуссий с полярных позиций стала еще одной чертой внутренней и внешней политики 44-го президента США.
Внешняя политика администрации Обамы у кого-то вызывает восхищение своим осторожным прагматизмом, у кого-то вызывает лукавую иронию (такие, например, в России и на Ближнем Востоке втайне считают действующего президента слабаком), а у кого-то возмущение. Увы, беспристрастный подход в этом аспекте, скорее всего, невозможен - и не только потому, что, по мнению, приписываемому председателю Мао "результаты Французской Революции еще рано оценивать, поскольку прошло слишком мало времени". А потому, что, по сути, ни одна из системных проблем американской внешней политики в том смысле, в котором США воспринимаются как сверхдержава, так и не была решена. Вполне вероятно, что на фоне яростной критики иракской авантюры своего предшественника и повсеместного роста международных антиамериканских настроений в конце прошлого десятилетия, Обама и его интеллектуальное окружение сочли, что если действовать наоборот сравнительно с курсом Буша-младшего, то можно будет вернуться хотя бы в относительно спокойные времена Билла Клинтона. Однако ставка на мир и политика избегания конфронтации оказалась явно ошибочной.
При этом все же нельзя однозначно считать внешнюю линию этой администрации катастрофой с неисправимыми последствиями. С точки зрения предвыборных обещаний Обама совершенно чист перед избирателем - Усама бин Ладен ликвидирован, войска выведены из Ирака, максимально сокращен контингент в Афганистане, на некоторое время устранена иранская угроза, усилены связи с Европой, близится к завершению процесс переговоров по крупнейшей зоне свободной торговли на Тихом океане.
Конечно, на каждый из этих пунктов существует возражение. Уничтожение бин Ладена мало повлияло на динамику террористической деятельности. Ирак утратил стержень и обрушился - правда, не столько из-за вывода войск, сколько из-за ставки на шиитов и попыток удержать это плохо сконструированное государство от распада. Афганистан продолжает пребывать в состоянии трайбалистско-религиозного мракобесия (впрочем, никто не обещал сделать из него подобие западного государства). Ирану вряд ли можно доверять, Европу продолжает оскорблять желание США знать о связях ее политических функционеров с международной организованной преступностью, в частности с глобальным бизнесом по отмыванию денег российской мафии. Профсоюзы, Берни Сандерс и Дональд Трамп, в последнее время совершенно затмевающие информационный регламент Белого дома, критикуют тихоокеаанскую экономическую интеграцию.
К старым проблемам прибавились новые. Это и грубейший просчет в отношениях с Россией, которую посадили за стол рядом с приличными людьми и даже повязали салфетку, но природа российского режима тут же дала знать о себе. Это и неожиданно - правда, только для Белого дома - грянувшая арабская весна, в которой США вместе с Европейским Союзом пытались поддержать довольно противоречивые силы некоей "исламской демократии" или "евроислама", что привело к фактическому распаду Ливии и упадку репутации Госдепа в этой стране, а также попытке установления исламистской диктатуры в Египте. Это и печально известная "красная линия" Обамы в Сирии - Башар Асад спокойно переступил через нее, и не случилось ровным счетом ничего кроме продолжения бойни с сотнями тысяч погибших.
Между тем, вероятно, что бомбардировка инфраструктуры режима Асада в 2013 году если и не прекратила бы конфликт, то в дальнейшем удержала бы, по крайней мере, Россию от разжигания войн по всему миру. Но США продолжали искать дружбы с Путиным (в ближневосточном вопросе и в вопросе ядерного оружия - недавнее интервью экс-сенатора Сэма Нанна показывает, что простаки, сознательные или нет, до сих пор оказывают влияние на принятие решений Госдепом) вплоть до военной интервенции в Украину. Только в 2015 году руководство НАТО и американские военные всерьез заговорили о российской угрозе, о беззащитности восточных границ Альянса перед нашествием путинских полчищ, о необходимости новой стратегии в отношении России.
После двух лет метаний - ведь фантазия о том, как они с Путиным рука об руку будут освобождать мир от ядерного оружия, затягивать озоновую дыру и побеждать исламский терроризм, была такой притягательной - президент США, наконец, предпринял ряд мер, в первую очередь бюджетных, чтобы хоть немного восстановить доверие восточноевропейских союзников и оставить возможность предоставления Украине летального оружия.
Со скрипом, но что-то начало проворачиваться в мозгах американского истеблишмента - с законсервированных терминалов "войны другими средствами" начали стряхивать пыль, всплыла подзабытая аббревиатура USIA (United States Information Agency), расширено финансирование внешней информационной инфраструктуры. Другое дело, что все это уже несколько устарело - тех же россиян, к примеру, совершенно не интересует правдивая информация как о жизни на Западе, так и о жизни в собственной стране - они прекрасно знают, в чем именно обитают, другое дело, что Кремль пытается силой навязать именно такие ценности если и не всему миру, то, как минимум, странам-соседям. Ошибка в дефолте внешней политики США при демократах призыва Обамы (или поколения 80-х) состоит в том, что антиамериканизм вовсе не генерируется какой-либо конкретной американской политикой, которую можно изменить отступлениями, уступками или политикой "разжатых кулаков".
Антиамериканизм является естественным продуктом зависти к американскому богатству, в разной степени распространенной по всей планете пропорционально идеологическому весу посредственностей в разных странах, а также разрушительной злобе автократов, фанатиков и гангстеров из третьего и четвертого мира, направленной против идеалов свободы - и является неистребимым пока существом. Очевидно, президент Обама надеется, что поиск эффективного ответа ляжет уже на плечи его преемника в Белом доме. В этом его можно признать оригинальным: обычно американские лидеры, переизбранные на второй срок, ведут себя более раскованно, нежели в первый, когда им отчасти приходится разгребать дела предшественника, а отчасти идти на широкие компромиссы ради реализации основных положений своей программы. С Обамой все наоборот - такое впечатление, что главной политической целью президента-демократа стала защита его достижений на занимаемом посту.
