Крайний император. Чем чревато для мира превращение Си Цзиньпина в Мао Цзэдуна
Как и предполагала недавно "ДС", состоявшиеся 25 октября выборы в высший орган власти Китая — Постоянный комитет Политического бюро (ПКПБ) Центрального комитета КПК — зафиксировали укрепление власти нынешнего китайского лидера Си Цзиньпина и его желание править больше установленных традицией двух сроков подряд.
Об увеличении роли личности в истории Китая в первые дни после открытия XIX съезда КПК становилось ясно уже при заходе в "Гугл". Запрос "съезд КПК 2017" давал в основном ссылки на материалы досъездовские или (намного реже) на заметки о некоторых почти забавных новшествах партийного форума. Например, о коридоре позора дрессированных делегатов, которым товарищи из Политбюро пытались демонстрировать открытость при усиливающейся скрытности. А вот когда в запросе фигурировала та самая личность — председатель КНР и генсек КПК Си Цзиньпин, — можно было узнать что-то новое.
В частности, о том, что вместе с товарищем Си (и под его чутким руководством) Китай вступает в "новую эру" построения "социализма с китайской спецификой". И она будет не менее важной, чем эра Мао, на которую пришлось восстановление страны после Второй мировой и гражданской воен. И, возможно, далее более важной, чем эра развития Китая и роста благосостояния его граждан, начатая при Дэн Сяопине. Кстати, не только потому, что она будет обозначать дальнейший рост благосостояния и консолидации Китая, которые повысят дисциплину внутри страны и усилят ее на международной арене. А еще и потому, что идеология "новой эры", известная как "мысли Си Цзиньпина", настолько важна, что достойна быть запечатленной в уставе КПК вместе с ее автором — нынешним председателем КНР. Да еще и при жизни автора, чего раньше удостаивались только "идеи Мао Цзэдуна", ведь "теория Дэн Сяопина" была увековечена в главном партийном документе (а в КНР он, кстати, важнее конституции страны) уже после смерти "патриарха китайских реформ". К тому же, по словам министра образования КНР Чэнь Баошэна, "мысли" нынешнего лидера Поднебесной "попадут в учебники, на уроки и прямо в мозги" учеников, так как будут включены в образовательные программы.
Все это, по мнению многих экспертов, например, проректора Дипломатической академии МИД РФ Александра Лукина, может свидетельствовать не только о небывалом в предыдущие десятилетия концентрировании власти генсеком КПК, но и о зарождении нового "культа личности", а также возможном продлении пребывания объекта этого культа во главе КНР после 2022 г. А это будет противоречить сложившейся традиции, согласно которой оно должно ограничиваться двумя пятилетними сроками (один Си Цзиньпин уже отбыл, во второй только что вступил).
Еще одним важным индикатором того, хочет ли Си Цзиньпин остаться не третий срок, был "вопрос Ван Цишаня" — главы Центральной комиссии по проверке дисциплины, "китайского Дзержинского". Его высокие способности финансиста и управленческие навыки признавались далеко за пределами Китая, например, самим "Великим Ли Куан Ю", творцом сингапурского экономического прорыва и "иконой" борцов с коррупцией во всем мире. Но Ван Цишаню уже исполнилось 69 лет, и, согласно сложившейся в последние десятилетия китайской политической традиции, он не может претендовать на высокие государственные посты (разве что на декоративные). В этой связи возможное продление Ван Цишаню пребывания на китайском политическом олимпе рассматривалось как минимум как пробный шар, запущенный Си Цзиньпинем для получения возможности избираться генсеком КПК в 2022 г., когда ему также исполнится 69 лет. Обкатка вопроса сопровождалась тезисами о том, что "с учетом развития современной медицины важны навыки человека, а не его возраст" и "ограничения по возрасту — обычай, а не правило", и о повышении пенсионной планки для наиболее выдающихся руководителей.
Однако, несмотря на то что в защиту тезиса о силе современной медицины выступил самый старый член президиума XIX съезда, бывший член ПКПБ 101-летний Сун Пин, "правой руке" Си Цзиньпина, как часто называли Ван Цишаня, все же пришлось оставить свой пост и смириться с тем, что его не избрали в новый состав ЦК КПК. Одними это было воспринято как признак завышенности оценок уровня всевластия Си Цзиньпина экспертами. А другими — как шаг к увеличению этого всевластия, так как влияние "китайского Дзержинского" стало слишком большим, а это начало раздражать генсека. Ведь могущественная партийная спецслужба, обладающая возможностями похищать подозреваемых и даже пытать их в секретных тюрьмах, могла в конце концов заинтересоваться и старшей сестрой Си Цзиньпина, нажившей около $400 млн благодаря связям их отца.
Есть и предположения о более тонкой игре товарища Си, не желающего раньше времени давать поводы искать сходства составов ЦК КПК и геронтократического ЦК КПСС. Тем более что в СМИ уже появились сравнения более чем трехчасовой речи китайского лидера с четырехчасовой речью Фиделя Кастро и речами Леонида Брежнева. Поэтому, мол, он и решил не пытаться испытывать на прочность своих оппонентов и ломать устоявшиеся традиции ради соратника, хотя и довольно важного. Но это абсолютно не значит, что он не попытается этого сделать ради сохранения собственной власти.
Точно так же Си Цзиньпин не стал ломать традиции преждевременным устранением главы китайского правительства Ли Кэцяна, хотя критичные высказывания в адрес последнего на страницах главной партийной газеты "Жэньминь жибао" многими воспринимались как признаки близкого краха премьера. Однако он был успешно переизбран в ПКПБ и, вероятно, останется на посту руководителя Госсовета на весь второй срок "председателя Си" (или хотя бы на его начало).
Однако Си Цзиньпин и его сторонники сломали традицию в главном вопросе, ответ на который ждали все, кто наблюдал за съездом. В новый состав ПКПБ не попал никто, кому было бы меньше 60 лет. А на предыдущих "промежуточных" съездах КПК, в состав этого органа вводилось двое относительно молодых (не старше 57 лет) функционеров, которые избирались главой правительства, генсеком партии и председателем КНР. То есть Си Цзиньпин, как и ожидалось многими, на стал обозначать преемника. И вопрос о желании китайского лидера остаться на третий срок получил свой утвердительный ответ. Так же, как и вопрос о возможности победы Си Цзиньпина и сформировавшейся вокруг него фракции "принцев" — выходцев из семей китайских высоких чиновников предыдущих времен — над другими наиболее влиятельными китайскими партийными кланами — "шанхайцами" и "комсомольцами".
Как считают многие эксперты, они уже давно демонстрируют, что стали верными сторонниками Си Цзиньпина. И если кто-то из них таковым не окажется, то это будет не Чжао Лэцзи, во многом обязанный нынешнему китайскому лидеру своей карьерой. А ведь именно он займет место Ван Цишаня во главе Центральной комиссии по проверке дисциплины, окончательно закрепив контроль товарища Си над партией.
Такому беспрецедентному со времен Мао Цзэдуна укреплению власти Си Цзиньпином предшествовала длительная зачистка политического поля КНР, в ходе которой посты и позиции в бизнесе (а иногда и свободу) потеряли многие представители ранее могущественных кланов "шанхайцев", "комсомольцев" и даже семья самого "патриарха китайских реформ" Дэн Сяопина. В ее ходе по обвинениям в коррупции за решетку попали около 278 тыс. чиновников. После этого желающих мешать Си Цзиньпину проводить его реформы сильно поубавилось.
Подобное репрессивное укрепление власти Си Цзиньпином вряд ли вызовет упреки со стороны Запада, если, конечно, не приведет к новому Тяньаньменю. Чего не скажешь о внешнеполитических амбициях "нового Мао", в частности, и о зафиксированных в уставе КПК "мыслях" о повышении роли КНР на международной арене. Подкрепленных тем, что товарищ Си начал теснить Трампа и Путина на пьедестале самого влиятельного политика мира. Да еще и в контексте того, что авторитарные замашки Си Цзиньпина вполне могут быть вызваны чаяниями китайского общества, желающего видеть во главе страны лидера, похожего на лидера сверхдержавы, а не мямлю, как Ху Цзиньтао, или непонятного человека с шанхайским акцентом, как Цзян Цзэминь, считает Александр Габуев из Московского центра Карнеги.
Хотя в отличие от почившего СССР Китай не заявляет о желании экспортировать "мировую революцию", возникновение у его руководства желания организовать "маленькую победоносную войну", чтобы отвлечь от внутренних проблем, вполне реально. А такие проблемы в ближайшие десятилетия могут усилиться. Например, о грядущем переориентировании китайской экономики на внутренний спрос уже лет десять назад говорили даже не китайские эксперты, а китаефилы на научных конференциях и круглых столах в Киеве. Но оно до сих пор остается в планах.
Неоднозначное отношение у экспертов и к антикоррупционной борьбе сторонников Си Цзиньпина. Даже те эксперты, которые не считают ее способом расправиться над внутрипартийной оппозицией, полагают, что она серьезно сковывает инициативу чиновников мелкого и среднего уровня. Ведь неизвестно, как их действия будут истолкованы сотрудниками "великой и ужасной" Центральной комиссии по проверке дисциплины. Подобных проблемных вопросов достаточно, о чем свидетельствуют почти $2 трлн, "убежавших" из Китая в течение прошлого и позапрошлого годов.
Так что проблемы могут возникнуть не только у стран, давно имеющих с Поднебесной территориальные конфликты. Но и у партнеров по проекту "Один пояс — один путь", если у них появится желание по-своему трактовать свое участие в этом замысле товарища Си. Вряд ли против них будут задействованы силы Национально-освободительной армии Китая, последние годы обогатили арсеналы многих держав гибридными способами ведения войн. И никто не гарантирует, что это оружие не будет повернуто против страны, которая больше других сделала для наполнения этих арсеналов.
Российские эксперты, конечно же, считают такой вариант развития событий невозможным, так как уверены, что России выгоден успех Си Цзиньпина, за которым последует "реальное, а не виртуальное противодействие Китая и США".
