А была ли расчлененка. О чем говорит Украине судьба пропавшего саудовского журналиста
Исчезновение Хашкаджи как пример и пища для размышлений
Обозреватель The Washington Post и подданный Саудовской Аравии Джамаль Хашкаджи зашел 2 октября в консульский отдел посольства королевства в Турции и бесследно исчез. Это вызвало скандал, не вышедший, впрочем, за рамки, которые можно назвать прохладно-дружественными. Турецкие и американские официальные лица выразили разную степень обеспокоенности. Саудовский МИД сам предложил турецким властям обыскать территорию консульства в Стамбуле и поискать там следы Хашкаджи, но турецкие следователи уже не видят в этом смысла.
Хашкаджи зашел в посольство, чтобы получить необходимые документы для оформления брака. Он понимал, что рискует, и попросил невесту известить турецкие власти и турецко-арабскую ассоциацию СМИ в случае, если будет задержан. Но, как оказалось, журналист не предвидел, насколько далеко могут зайти саудовские власти.
Все косвенные данные - их довольно много - сходятся на том, что Хашкаджи допросили, затем убили, расчленили его труп и вывезли по кускам на нескольких машинах. В операции было задействовано 15 человек, прибывших в Стамбул несколькими рейсами утром 3 октября и улетевших днем или вечером того же дня. Все они, в отличие от Хашкаджи, были зафиксированы камерами и на входе в посольство, и на выходе из него.
Но предполагать - одно, а доказать - другое. Нет тела - нет и дела, и шум скоро заглохнет. Он, собственно, и так не очень большой. Самым решительным - на словах - оказался сенатор-республиканец от штата Кентукки Рэнд Пол, заявивший, что будет добиваться запрета поставок американского оружия в Саудовскую Аравию если выяснится, что Эр-Рияд причастен к гибели Хашкаджи. Но, во-первых, Рэнд Пол не сможет прикрыть оружейные сделки на сто с лишним миллиардов долларов, а во-вторых, у саудитов нет петровых и бошировых, способных так проколоться.
Если бы Хашкаджи не эмигрировал в 2017 году в США и не работал бы в The Washington Post, все прошло бы намного тише, и президенты США и Турции, а также представители МИДа Франции и Еврокомиссии не стали бы выражать свою озабоченность. Хашкаджи же пустили в США в связи со спецификой отношений между Вашингтоном и Эр-Риядом, которые не друзья и не враги, а по одним вопросам партнеры, по другим - оппоненты.
В этом сложном раскладе, где с каждой стороны работают команды лоббистов, а собственность королевской семьи на территории США оценивается примерно в три четверти триллиона долларов, журналист, находящийся в оппозиции к саудовским властям последние 15 лет, был востребован американцами в качестве критического аналитика, но саудитов раздражал. Воспользовавшись случаем и просчитав риски и реакции, они смахнули его с доски. Что касается Турции и ее внимания к этому происшествию, то Стамбул заинтересован в некотором охлаждении американо-саудитских отношений, поскольку в этом случае США станут лояльнее относиться к Эрдогану. Но и тут все хорошо в меру, и обоснованные подозрения в причастности саудитов к ликвидации Хашкаджи туркам выгоднее, чем прямые доказательства.
Что же до Хашкаджи-человека, то для всех сторон он был просто расходным материалом.
Представим теперь, что некий эмигрант из России, ведущий в той же The Washington Post кремлевскую тему, исчез в российском посольстве в Киеве, при сходных обстоятельствах и косвенных уликах, свидетельствующих о его устранении. Возникла бы в реакциях на его исчезновение оговорка "если выяснится,что" ? Ограничилось бы дело выражением глубокой озабоченности - или речь сразу пошла бы о введении очередного пакета санкций?
Враг у ворот
Конечно, у саудитов нет российской репутации беспредельщиков. Но россияне всегда были такими - и до 1991 года, и до 1917-го, а отношение к России как к ОПГ укореняется на Западе только сейчас, и довольно трудно, при явном сопротивлении не заинтересованных в этом сторон. Но кто в этом не заинтересован? Только ли в прямом российском подкупе тут дело?
Проведем еще один мысленный эксперимент: представим, что Россия исчезла как антизападный фактор. Газ, нефть и лес поступают согласно контрактам, а экспорт петровых-бошировых и прочих уголовников, состоящих на госслужбе, прекращен. Нет никаких русских хакеров и вмешательства в выборы. И что же - в Европе наступил бы мир и благодать?
Едва ли это так - напротив, внутренние противоречия и конфликты в ЕС, скорее всего, обострились бы. Ведь ЕС есть, по сути, переходной этап, от старой Европы, разделенной по национальным квартирам, к "Соединенным Штатам Европы" с полномочиями стран на уровне штатов США. Часть старой Европы, которой не нашлось места в новой системе власти, ожесточенно сопротивляется. А фактор в виде общего врага позволяет европейцам несколько сгладить эти противоречия, оттянув на борьбу с ними часть внимания и ресурсов.
При этом враг должен быть соразмерной величины и возможностей - такой, чтобы, с одной стороны, он мог сопротивляться достаточно долго, а с другой - гарантированно проигрывал бы в средне- и долгосрочной перспективе. Китай, например, не подходит - он слишком серьезный противник. А путинская Россия, похожая на отощавшего медведя-шатуна, опасного, но с плохими шансами дожить до весны, подошла идеально.
А если бы ЕС не нуждался в таком противнике? Скорее всего, был бы найден компромисс: России не позволяли бы слишком усиливаться, но и не готовили бы ее к разделке. В свое время Запад совершенно не желал распада СССР, и это нежелание перевешивало гуманную заботу о населяющих его народах. Отойдя же во времени еще немного назад, можно вспомнить и о том, как Запад позволил выжить сталинскому режиму, сочтя его менее опасным для себя, чем гитлеровский, и использовав ресурсы СССР для разгрома Германии.
Очевидно и то, что не нуждайся Запад в долговременном объединяющем его проекте - а проект обрушения России и ее разборки в несколько безъядерных государств именно таков - он не озаботился бы и судьбой Украины. Россия продолжала бы демонтаж нашей независимости, а протестное движение, лишенное западной поддержки, захлебнулось бы еще в 2004-м.
Впрочем, не нарушай Москва правила приличий настолько откровенно, как она это сделала, проведя первую со времен Второй мировой войны аннексию, российский режим могли бы терпеть еще какое-то время, ограничив амбиции Москвы до безопасного уровня. На что, к слову, в Кремле были согласны - да и сейчас согласились бы, получив гарантии того, что это продлится достаточно долго. Но обстоятельства изменились, и Западу стало выгоднее снять с российского медведя шкуру и разделать его тушу. Китай тоже хочет участвовать в этом процессе, и получить свою долю, но Запад опасается его усиления. И Пекин ведет собственную игру, укрепляя "западный фронт" Кремля и осторожно готовя поглощение России с востока.
Весь мир меняется
Объединение Европы при ближайшем рассмотрении оказывается ответом на усиление иной концепции социальной организации - не территориальной, а финансово-производственной. Транснациональные корпорации набрали такую мощь, что отдельные государства уже не в силах ей противостоять.
Сегодня совокупный потенциал национальных экономик и ТНК примерно сравним - но доля ТНК растет. Они финансируют около 80% научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР). От четверти до трети мировой торговли идет по трансфертным ценам, формируемым директивно, в рамках стратегий корпораций по формированию рынков в своих интересах. При этом национальные и транснациональные элиты и экономики переплетены, и отделить их, анализируя конкретные ситуации, крайне сложно. Кроме того, они нуждаются друг в друге в силу различного статуса ТНК и классических государств.
Корпоративная политика ТНК не связана с необходимостью считаться с мнением "человека из народа" - формируя ли его, или идя с ним на компромисс. Но ТНК не обладают территориальным суверенитетом государств, и ТНК вынуждены договариваться со странами пребывания, делясь с ними частью доходов в виде налогов. А принимающим странам нужно блюсти баланс между двумя задачами: с одной стороны, привлекать ТНК на свою территорию, что дает им налоговые поступления и рабочие места, с другой - не выпускать ситуацию из-под контроля, чтобы не стать подобием Анчурии из романа О.Генри. Таким образом, территориальные и корпоративные структуры тесно сотрудничают и одновременно ведут борьбу за передел власти.
Но требования, предъявляемые ТНК к стране, в которой находится ее штаб-квартира и юридический адрес, и к стране, где размещено производство, сильно различаются. Это породило среди государств два типа специализации. Одни предоставляют ТНК свою юридическую базу, включающую гарантии выполнения судебных решений, вынесенных на их территории, другие - производственную площадку.
Страны первого типа демонстрируют миру образцы демократического устройства, причем его стандарты определяют они же путем сложного консенсуса, и корректируют их, сообразно ситуации. Они контролируют основные мировые коммуникации - информационные, международно-юридические и финансовые. Наконец, на их территории размещаются основные центры НИОКР. Такое исключительное положение центральная группа этих стран закрепила за собой в предыдущую историческую эпоху, в которой они были метрополиями во главе колониальных империй.
Но такой уровень влияния недостижим для каждой из них в отдельности. Это связывает борьбу территориальных и корпоративных элит и борьбу национальных европейских элит и элит ЕС в единое целое.
Страны второго типа ограничивают права своего населения, что привлекает в них ТНК для размещения производств, хотя и осуждается странами первого типа - впрочем, чаще формально. Иными словами, население одних стран голосует, а других работает и помалкивает. Перед нами классический вариант элоев и морлоков, описанный Уэллсом.
Население стран первого типа делится на голосующее большинство, часть которого также и работает: в сфере обслуживания, в структурах международных коммуникаций и в национальной экономике - и на меньшинство, профессионально манипулирующее большинством. Впрочем, уровень манипуляторов, за исключением мизерного числа специалистов высшего звена, не превышает уровня манипулируемых. При этом голосование, формирующее цепочку функционалов, легитимирующих деятельность мировой экономики, включая ТНК, является основной функцией населения этих стран, а работа - побочной и необязательной. Процент же людей, которые задействованы в НИОКР и фундаментальных исследованиях, и потому незаменимы, настолько мал, что их можно не принимать во внимание. К тому же, существуют приемы, позволяющие ограничить образование большинства даже этих людей узкой сферой специализации, а также изолировать их социально.
Чтобы такая страна могла выполнять роль базы ТНК, ее население должно быть надежно управляемо. Это требует специальных мер, в первую очередь ограничения уровня массового образования и IQ, а также замыкания конфликтности такого общества на проблемах, не затрагивающих взаимодействия ТНК и территориальных элит. Но в предшествовавшую основной волне глобализации эпоху, каких-нибудь 50-80 лет назад, этот уровень был существенно выше. Его приходится снижать разными способами, включая завоз мигрантов из слаборазвитых стран, которые в следующем поколении дадут почти идеальных избирателей. Среди других инструментов - снижение доступного уровня образования в сочетании со щедрой раздачей научных и культурных степеней, то есть, имитация науки, искусства и культуры, а также дискредитация и разложение традиционных европейских ценностей, сделавших Европу самой развитой частью мира.
Но ни одна из перечисленных тенденций не господствует безраздельно. Национальные элиты с переменным успехом ведут борьбу с элитами ЕС и друг с другом. Лоббисты ТНК также с переменным успехом борются за усиление своего влияния, вступая в конфликты и заключая союзы с противостоящими друг другу национальными и общеевропейскими политиками. Сторонники "старой Европы", анти- и альтерглобалисты - все они крайне неоднородны. В целом все это образует сложную и динамичную среду, где все союзы кратковременны, а многие удивительны.
Кроме того, эту среду время от времени накрывает циклический системный кризис или очередная НТР, смешивая все расклады. Кроме того, есть государства, достаточно крупные и развитые, которые, в силу самодостаточности, могут ограничить степень своей транснационализации, не впадая при этом с стагнацию, и конкурировать с транснационально-государственными симбиозами описанных двух типов. Сейчас это пытаются делать США, на подходе - Китай. Наконец, есть и настолько слаборазвитые страны, что они не могут рассчитывать даже на инвестиции ТНК с использованием местных трудовых ресурсов. Это означает, что рост населения в них нежелателен - его просто некуда пристроить. К числу таких стран, помимо ряда африканских, относится и Россия. Причины этого - предмет отдельного разговора, но это именно так. И жители Дальнего Востока, который активно осваивает Китай, уже ощущают это в полной мере.
Вопросы, на которые нужно найти ответ как можно скорее
Итак, наш мир устроен сложно, и еще он прагматично-аморален, в силу чего безжалостен к тем, кто не вписался тем или иным способом в систему мировой экономики. Шанс на независимость от России, который получила Украина, есть, по сути, шанс на выход из сферы притяжения социальной черной дыры.Украина получила свой шанс не потому, что сторонники ее независимости являются воинами Добра и Света. Даже если допустить, что это так - на это всем наплевать. Нам, помимо всего прочего, здорово повезло. Но два раза подряд такие выигрыши не выпадают. И потому нам важно распорядиться своей удачей наилучшим образом.
Лозунг "прочь от России" как идеологическая основа национального и государственного строительства в ближней перспективе, вероятно, неплох. Помимо повода для консолидации он снабдит нас и кривым зеркалом, в котором мы будем в гипертрофированном виде отражать все худшее в нас самих, подвергая его уничижению и отторжению. Но этот лозунг не стал нациеобразующим. И это необходимо исправить как можно быстрее.
А вот в средне- и дальнесрочной перспективе у нас пока нет никакой ясности. Вступление в ЕС и НАТО носит технический характер: принадлежность к ЕС означает заявку на поэтапное вхождение в категорию стран первого типа в отношениях с ТНК, а вступление в НАТО - на участие в реконструкции того что возникнет на месте России. Но нам понадобится нечто большее - новая идеология. В противном случае, мы получим весь набор социальных деформаций, сопровождающих интеграцию в ЕС, о которых шла речь выше, не располагая ничем для уравновешивания их. И рискуем просто исчезнуть.
