Наставник Дуда. Когда день рождения Пилсудского станет выходным в Украине

Совместная пресс-конференция президентов Украины и Польши позволяет констатировать: чуда не случилось. Вынесение проблемы двусторонних отношений на высший уровень привело лишь к тому, что о ней стали говорить громче, но о решении говорить не приходится. Гуманитарные вопросы по-прежнему определяют повестку дня. Редкие вкрапления экономики только подчеркнули это. Причем Петр Порошенко, стоит отдать ему должное, сделал попытку смягчить накал страстей вокруг исторической памяти: упоминание о недавнем имениннике, выпускнике Харьковского университета и победителе большевиков Юзефе Пилсудском говорит именно об этом. О крайне неоднозначной роли маршала в судьбе Украины президент благоразумно умолчал. Но этот посыл Анджей Дуда то ли не понял, то ли не принял. Как, к слову, и пассаж о том, что от украинско-польских ссор всегда выигрывает Россия.

Возможно, заяви Порошенко о намерении учредить 5 декабря выходным днем, желаемого эффекта и удалось бы достигнуть. А так не сработало. Отчасти потому, что Пилсудский не в чести у нынешней польской власти. Отчасти потому, что Варшава, по всей видимости, не настроена на скорый компромисс с Киевом. На компромисс нет запроса. Запрос есть на прием извинений. А стало быть, и предложение украинского президента оставить историю историкам, и заявление о повышении уровня двусторонней исторической до вице-премьерского (Павел Розенко с нашей стороны и Петр Глинский — с польской) уходили, что называется, в молоко. Потому что Дуда приехал говорить не о примирении. Он приехал говорить о плохих бандеровцах, их жертвах, незаконных памятниках и эксгумациях. То есть за закрытыми дверями, возможно, шли и другие беседы. Но в публичном спиче Дуда дал вполне ясный сигнал польской аудитории: "Я сделал то, чего вы ожидали". В том числе в очередной раз обозначил позицию по памятникам: его, дескать, оскорбляет, когда памятники ставятся там, где еще не установлена историческая правда. Учитывая, что реплика прозвучала в контексте отношения к УПА, перевести это с дипломатического на человеческий просто: что поляку можно, то украинцу зась. Это, конечно, не обещание продолжить войну с неугодными Польше памятниками, но определенно предупреждение.

В общем, примирение не состоялось, и разговоры об экономике, совместном таможенном контроле, безопасности и начавшемся членстве Польши в Совбезе ООН лишь слегка маскировали этот факт. Полагаю, подтверждение того, что Варшава предпочитает затягивать кризис, мы увидим на первом же заседании "петропавловской" комиссии. Если не на стадии его подготовки. Потому что это уж точно никак не передача вопросов истории историкам. Это дальнейшая их политизация.

Ведь, с одной стороны, Павел Розенко, скажем так, не самый тяжелый из наших вице. Но при этом он, по всей видимости, будет выступать в качестве усиления и прикрытия для главы украинского Института национальной памяти Владимира Вятровича. С другой — хотя новый премьер Польши Матеуш Моравецкий декларирует курс на возврат к стратегическому сближению с Украиной, Глинского он "унаследовал" от прошлого правительства. А у Глинского с Вятровичем диалог, прямо скажем, не клеится ввиду принципиального различия идеологических позиций. Не очень похоже на обоюдное стремление к компромиссу. Скорее к паритету.