Навальный и "Новичок". Как финский прокурор подложил свинью своему правительству

Пять лет назад в Софии российским нервно-паралитическим веществом "Новичок" был отравлен болгарский бизнесмен Емельян Гебрев, работающий в сфере вооружений; а также его сын Христо и Валентин Тахчиев, директор оружейного завода ЕМКО, владельцем которого является Гебрев. 

Его дело актуализировалось спустя три года, когда в британском Солсбери были отравлены двойной агент Сергей Скрипаль и его дочь Юлия. Лондон и София начали работать сообща и сопоставлять имеющиеся данные.

Гебрев, а вместе с ним и официальная София, в свою очередь, решили удостовериться, что образцы анализов, отправленные после его отравления в хельсинскую лабораторию VERIFIN (одна из пяти в Европе, имеющая аккредитацию ОЗХО на работу с биоматериалами), в целости и сохранности, поскольку они будут представлять ценность для вновь возобновившегося следствия; и они могут быть предоставлены для подтверждения того, что бизнесмен был отравлен "Новичком".

Бизнесмен знал, что лаборатория обязана хранить образцы в течение пяти лет, т.е. до 18 июня 2020 г.. Но, как выяснили расследователи из The Insider и Bellingcat, образцов у лаборатории уже нет. Куда они подевались, там тоже не могут дать ответа.

И дело не в том, что Гебрев поздно спохватился. Как раз наоборот. Согласно письмам бизнесмена, направленным лаборатории и финской генпрокуратуре, хлопотать о продлении срока хранения образцов он принялся еще в 2019 г., понимая, что сотрудничество британцев с правоохранителями Болгарии означает: его кейс не будет закрыт, и он может рассчитывать на какой-нибудь результат.

В своем письме от 29 апреля 2020 г., адресованном генеральной прокуратуре Финляндии, Гебрев подробно изложил суть вопроса: расследование продолжается, образцы (с таким-то регистрационным кодом) понадобятся, поэтому было бы хорошо, если бы их срок хранения был продлен.

Из Хельсинки пришел ответ, копию которого опубликовал The Insider, за подписью заместителя генпрокурора Юкки Раппе и инспектора Аннели Никколы. В нем говорится, что, согласно действующему международному процессуальному законодательству, финская прокуратура может как-то реагировать на такие просьбы только в случае, если они были направлены официальными властями.

Гебрев в следующем письме поблагодарил за ответ и отметил: "Что касается продолжающегося болгарского уголовного расследования, я был проинформирован, что его материалы были переданы финским властям в начале 2019 года, и они основаны на уголовном преступлении, совершенном на болгарской территории в 2015 году. Мне не сообщили о содержании ответа от финских властей, и я не знаю, когда оно могло быть доставлено. Будьте уверены, что я незамедлительно передам вашу рекомендацию Генеральному прокурору Болгарии, так как дата 18 июня 2020 года, когда истекает официальный срок хранения уголовных доказательств, быстро приближается".

Кроме того, Гебрев, ссылаясь на рекомендацию своих адвокатов, подчеркнул, что как гражданин ЕС имеет право, даже обязан, "уведомить соответствующие национальные органы, если мне станет известно, что преступление могло быть совершено или могло быть совершено на их территории".

Преступлением в данном случае может быть потенциальное исчезновение или уничтожение доказательств, тем более что с 2019 г. правоохранители обеих стран продолжают сотрудничать в расследовании дела бизнесмена.

И после этого наступило затишье. А потом выяснилось, что образцов в лаборатории нет, хотя Гебрев последний раз бил в колокола за месяц до истечения срока хранения.

25 августа прокуратура Болгарии, которая уже выдвинула официальные обвинения подозреваемым в отравлении бизнесмена россиянам, была вынуждена приостановить расследование.

Под Навального

Нельзя не обратить внимания на тот факт, что все это, включая появление публикации The Insider и Bellingcat вкупе с текстом писем Гебрева, произошло параллельно с отравлением российского оппозиционера Алексея Навального.

Мало того, врачи Навального из немецкой клиники Charite уже связались с коллегами из Болгарии, которые лечили Гебрева. И, как говорится, в еще одной публикации The Insider, Bellingcat и немецкой Der Spiegel Навальный "подвергся воздействию вещества из того же семейства органофосфатов, что и Гебрев".

2 сентября со специальным заявлением по делу Навального также выступила канцлер ФРГ Ангела Меркель, которая, ссылаясь на результаты исследований, проведенных токсикологической лабораторией бундесвера (немецкой армии), прямым текстом заявила, что оппозиционер был отравлен "Новичком".

Очевидно, что сейчас дела Скрипалей, Гебрева и Навального фактически объединены. Европа рассматривает инциденты как одно дело – расследование действий ГРУ в европейских странах.

И помимо Британии, Болгарии, в процесс также вовлечена и Германия. Не только потому, что Навальным занялась клиника Charite, но есть тут и политический интерес.

Для правительства Меркель наказать Россию за отравление Навального – это шанс отомстить за убийство Хангошвили, кибератаки на Бундестаг; ответить на критику за пророссийскость и за поддержку "Северного потока-2"; а также продемонстрировать лидерство, заткнув за пояс французского президента Эммануэля Макрона, постоянно пытающегося перетянуть на себя это одеяло.

Исполнительность или халатность?

И тут такой "подарок" из Хельсинки. Дело стопорится. При этом страдает и репутация финской лаборатории, которая, как писала накануне финская газета Kaleva, могла бы взяться за изучение образцов Навального.

Однако после пропажи образцов Гебрева есть вероятность, что внутренние жидкости Навального VERIFIN уже не доверят.

Тень падает не столько на саму лабораторию, сколько на руководство, включая ее директора – лауреата Нобелевской премии, профессора Паулы Ваннинен, которая, к слову, 25 августа комментировала дело оппозиционера. Падает по той простой причине, что, как отмечает Kaleva, "практическая аналитическая работа" в лабораториях ОЗХО настолько секретна, что даже персонал не знает, чьи образцы обрабатывает.

Сама Ваннинен говорит, что лаборатории также не предоставляют данные напрямую министерствам иностранных дел своих стран. Впрочем, правительство той же Финляндии имеет возможность заполучить информацию об исследованиях, которые проводились в лаборатории, расположенной на территории государства.

Так что репутация подмочена и финского правительства. Особенно если учесть тот факт, что президент Финляндии Саули Ниинисте (неоднократно выполнявший роль переговорщика между Западом и Кремлем) ранее в интервью Yle сообщил, что звонил президенту РФ Владимиру Путину и просил его посодействовать транспортировке Навального в немецкую клинику.

Так кто напортачил – болгарская или финская прокуратура? Или обе сразу?

Не стоит исключать того факта, что София могла и не направить в Хельсинки, в том числе лабораторию, официальное прошение продлить срок хранения образцов.

Финская прокуратура, т. е. Раппе, который как заместитель генпрокурора осуществляет процессуальный надзор, могла действовать в рамках действующего законодательства и международных норм.

И если София не обращалась к финским коллегам, то образцы могли действительно быть утилизированы.

С другой стороны, прокол Раппе и прокуратуры в целом заключается в том, что он не осознал или не пожелал осознать важность дела, его резонанс.

Тем самым, действуя в рамках закона, но без оглядки на продиктованную Realpolitik порой необходимость идти на компромиссы и допускать исключения, они подложили свинью собственному правительству. Если не вдаваться, конечно, вообще в конспирологию с намеками на подкуп или кражу — а то можно вспомнить, к примеру, что Борис Ротенберг, один из кремлевских кошельков и близкий приятель Владимира Путина, имеет финское гражданство…