На попутном Карлсоне. Зачем эпатажному журналисту понадобилось интервью с Путиным - и как тот опозорился

О том, кто на кого вышел с предложением дать/взять интервью, доподлинно неизвестно, но инициатива почти наверняка, исходила от Карлсона. В первых реакциях Кремля была видна некоторая растерянность от свалившегося на него предложения, в котором окружение Путина увидело шанс повлиять на американские выборы в пользу Трампа. С Карлсоном всё понятно: он увидел шанс поднять посещаемость своего канала — и им воспользовался. Кроме того, Карлсон решил осторожно сыграть на руку Трампу, держа в уме собственную политическую карьеру, на которую нацелился после президентских выборов. Его действия логичны и, по большому счету, лишены политической окраски. То есть, политика в них — и в самом интервью, естественно, присутствует, но лишь постольку-поскольку, как поле, на котором Карлсон ведет свой бизнес.

У Карлсона с Трампом правда всё сложно, и в 2020 году, считая, что проигравший Трамп уйдет из политики, Карлсон написал в WhatsApp "Я страстно его ненавижу", упомянув и о том, что бизнес-проекты Трампа всегда терпят неудачу: "Что он умеет, так это разрушать вещи. Он бесспорный чемпион мира в этом. Он демоническая сила, разрушитель. Но он не собирается нас уничтожать. Я думал об этом каждый день на протяжении четырех лет". Но потом как-то всё наладилось, и Карлсон, вместе с другими респами, склонился перед Трампом, признав в нём лидера. 

Моральную сторону интервью обсуждать нет смысла: в конце концов, Карлсон уже заплатил за своё решение, получив весь положенный в таких случаях набор осуждающих реакций. С другой стороны, а, почему бы и нет? В конце концов, Карлсон всего лишь лишь задал вопросы, на которые Путин был волен отвечать как угодно, проявляя себя перед западными зрителями, для которых всё и было задумано. И Путин раскрылся, уныло повторив все старые наработки, запутавшись во лжи и не сказав ничего нового. Раскрылись и российские СМИ, освещавшие визит Карлсона запредельно рептильно. И они, и Путин, хотели понравиться Карлсону и его американским зрителям любой ценой – пусть даже ценой унижений, и это было слишком заметно. Так что на чью руку сыграл Карлсон — это ещё вопрос.

Время выхода интервью "вживую" также было рассчитано на американского зрителя. Но тут тоже есть сложность: много ли зрителей в США досмотрели или ещё досмотрят до конца двухчасовое интервью, посвященное вопросам, крайне далеким от их проблем? Сто миллионов просмотров ещё не означают ста миллионов посмотревших от и до. Тем более — что-то понявших, и что-то запомнивших. Тем более, как-то изменивших по влиянием услышанного свою позицию, в какую угодно сторону. Для того, чтобы такое интервью сработало в США, его надо аккуратно разобрать на цитаты, снабдив каждую понятным комментарием. Кто будет его разбирать, и будет ли? И как его будут препарировать — много ли найдется тех, кто станет подставляться, делая это хотя бы отчасти в пользу Путина? Да и зачем, какой в этом смысл? Такому препаратору нужно очень внимательно просчитать, что он приобретет и что потеряет, и не превысят ли его потери приобретений. Обеление диктатора — всегда очень грязное дело.

Так что использует ли Трамп возможность, предоставленную ему Карлсоном — под вопросом. Скорее нет, чем да, и даже если отчасти да — то скорее как повод продемонстрировать слабость Путина. А, значит — и свою способность заняв место в Белом доме прекратить войну в Украине "за сутки". Но станет ли победа Трампа, если она случится, поводом для радости Путина — опять-таки большой вопрос. И ответ, который маячит на горизонте, укладывается в известную фразу Бубы Касторского: "чтоб да, так нет".

А что же увидели зрители, не особо сведущие в украинско-российских проблемах, посмотрев фрагмент интервью без каких-либо комментарий? Они увидели неуверенного, явно не очень здорового и очень вкрадчивого старичка, с жуликовато бегающими маленькими глазками на одутловатой физиономии. Совершенно не вызывающего симпатий, и решительно не похожего на человека, говорящего им правду.

Иными словами, уже на начальном этапе, на стадии первого впечатления, Путин и его команда безнадежно проиграли.

Если Дональд Трамп решит использовать интервью Такера Карлсона для демонстрации слабости Путина, играя на его негативном образе неуверенного в себе лжеца: "смотрите как он слаб, а Байден возится с ним уже два года", сильно ли это прибавит ему поддержки в США к той, которая у него уже есть? Скорее всего, нет, хотя бы потому, что российско-украинский кейс для американцев далеко не главный. Может ли Трамп использовать интервью Карлсона в каком-то ином ключе, не навредив себе? В том виде, в каком оно состоялось и вышло — однозначно нет. Улучшит ли это интервью позиции Путина на гипотетических переговорах с Трампом? Однозначно, нет. Путин сам продал себя американской аудитории как слабого и неуверенного в себе политика, безотносительно к подробному анализу всего сказанного им, который СМИ обязательно проведут (включая полный факт-чекинг) для американских читателей.

Перспективы такого препарирования выглядят для Путина настолько скверно, что его слегка потроллил даже Илон Маск, решив немного дистанцироваться от московского неудачника.

Если же говорить о главном, как сейчас любят выражаться, месседже, прозвучавшем в Большом Судьбоносном Интервью — именно так к нему отнеслись в Кремле, то он, хотя и не произнесенный, был совершенно очевиден. "Милый Дональд Трамп", — ве(ре)щали Путин и весь кремлевский хор. "Защити нас от украинцев, а то вконец запинали. Забери нас к себе, под свою крышу, мы будем очень, очень стараться".

Уверенный тон Путину решительно не давался, и его увертливость вступала в явное противоречие с пафосным смыслом его фраз. С языком тела всё обстояло просто никак. Общий результат выглядел до неприличия ненатурально и фальшиво. Классический вопрос-ответ, как пароль-отзыв: "Владимир Владимирович, вы шпион? Видишь ли, Такер…" был бы тут как нельзя к месту. И два часа ожидания на морозе, которым подвергли Карлсона, прежде чем допустить до тела Великого Лидера, тоже выглядели слабостью — надрывной тоской по ушедшим временам, когда Путин мог позволить себе проделывать такие вещи с главами государств и Папой Римским. Сегодня всё изменилось, и диктатор ищет хоть каких-то союзников, находя их среди таких же изгоев, или в безнадежно отсталых странах, и сам ждет их – а те картинно запаздывают. И Путин не удержался, ностальгически отыгравшись на Карлсоне. А Карлсон, которому сейчас надо дистанцироваться от Путина – мол, вот он вам, какой есть, берите видео, и делайте выводы сами, а моё дело сторона, — не преминул упомянуть об этом. Заодно и посетовать, что ждал от собеседника конкретных ответов, а получил исторические лекции (псевдоисторические, отметим — с выдуманной австрийским генштабом и созданной Лениным, хотя, кажется, уже Сталиным, Украиной). Причем это Карлсон сказал ещё в Москве, на фоне Кремля. Вероятно, оценки на американской территории окажутся для Путина менее приятны. И не потому, что Карлсон вдруг прозрел, а потому, что дедушка обделался, притом, прилюдно и на камеру, и вытирать ему зад Карлсону нет смысла. Ему гораздо выгоднее показать весь процесс, крупным планом.

Словом, никакого "мастер-класса коммуникации", о котором кричат сейчас рептильные российские СМИ, стремясь польстить диктатору, Путин не показал. Зрители увидели приниженное заискивание: "я хороший, я очень хороший, я ни в чём не виноват, я лучше этого собачьего сына, Вовы Зеленского, возьмите меня назад, на Запад, к себе за пазуху, а его выгоните. Не обижайте меня, я не кусаюсь. Мне бы только убить всех украинцев, а для Запада, я безвреден". Эта конкуренция с Зеленским за расположение Запада, наряду с темой Украины и стала стержнем всего интервью.

Немало было в интервью и прямого вранья, зачастую очень неуклюжего, а также очевидных небрежностей и проколов команды, готовившей Путина. Это ещё раз подтверждает, что предложение исходило от Карлсона, и Кремль готовился к интервью очень второпях. В противном случае там не появился бы ни воевавший во Вторую мировую отец Зеленского (именно отец, а не дед!), который в жизни вообще-то 1947 года рождения, ни крепнущая китайская экономика, давно уже первая в мире и продолжающая расти, ни первый глава независимой Беларуси Станислав Шушкевич в образе украинского националиста и соратника самого Бандеры, ни множество исторических несообразностей. Были и просто потрясающие вещи, вроде утверждения о том, что Польша сама вынудила Гитлера напасть на неё — мол, "заигралась" и стала "слишком несговорчивой", прямо как Украина к 24.02.22. Гитлер же, прямо как Путин, предлагал Польше заключить мирный договор при условии невступления в НАТО и сдачи Крыма передачи Данцигского коридора — и нет бы Варшаве его послушать, так ведь уперлись. В общем, сами виноваты, и 2МВ началась из-за поляков.

При подробном анализе интервью всё это обязательно вытащат — и, более того, уже вовсю тащат на свет. Но, повторю, подробный анализ мало кого из представителей целевых аудиторий, американской, в первую очередь, и европейской – во вторую, заинтересует вообще. В подробности будут входить только эксперты, которые затем донесут до обычного читателя свой приговор: московский диктатор вконец изолгался, откровенно косплеит Гитлера, а, кроме того, проявляет на публике все более явственные признаки старческого слабоумия.

И, наконец: сможет ли хоть какая-то часть западной аудитории воспринять интервью Путина некритично, за чистую монету — и, по возможности, всё, целиком?

Да, сможет. Так воспримет интервью Путина та её часть, которая ещё до него была бескомпромиссно-негативно настроена по отношению к действующей власти своих стран. Но таких зрителей, окончательно занявших позицию отрицания всех действий и мнений, исходящих от властей своей страны, будет немного. Причём, и на их позицию интервью Путина тоже почти не повлияет – возможно, несколько укрепит её, но не более.

Пожалуй, единственным по-настоящему интересным для западной аудитории заявлением Путина был его ответ на вопрос об американском журналисте Эване Гершковиче, уже почти год сидящем в российском СИЗО по обвинению в шпионаже. Путин заявил, что Гершкович работал не в The Wall Street Journal, а "в интересах американских спецслужб" и был взят "с поличным", когда "получал секретную информацию на конспиративной основе". Лучший способ вызвать раздражение западных СМИ было бы трудно найти. А на вопрос, можно ли разрешить проблему, Путин заявил, что да, можно, "по каналам спецслужб", обменяв Гершковича на "человека, который отбывает срок в одной из союзных стран США", за то, что "из патриотических чувств устранил бандита в одной из европейских столиц".

Очевидно это было предложение об обмене на приговоренного к пожизненному заключению Вадима Красикова, который в августе 2019 году убил среди бела дня в центре Берлина бывшего чеченского полевого командира Зелимхана Хангошвили. Причем, не из патриотических чувств, а по прямому указанию российских спецслужб, что и было доказано в немецком суде.

Но такие предложения делаются кулуарно, а не в публичном интервью. Вынесение их на публику говорит о том, что переговоры зашли в тупик, и отпускать Красикова немцы не намерены. Иными словами, и здесь Кремль ждет провал.

Суммируя сказанное можно утверждать, что Такер Карлсон завершил свою московскую миссию вполне успешно, решив все поставленные задачи. Путин же, вместе со своей обслугой, полностью провалил информационную операцию, спланированную на плечах Карлсона. Он предстал перед всем миром жалким, бессильным и готовым на любые унижения ради возвращения себе благосклонности Запада. От этого только шаг ко всё более существенным уступкам. Конечно, до выборов в России и в США Путин будет упираться, но, после них, наверняка станет намного сговорчивей. Словом, всё как обычно: США, пусть даже в лице Карлсона, достигли успеха, а в Великой России всё привычно провалили. И сейчас пытаются выдать провал за успех хотя бы для собственной, непритязательной публики.