На что пойдет Меркель, чтобы поссорить Эрдогана с Путиным

Третьего октября в небе над Турцией произошел инцидент: военный самолет РФ вторгся со стороны Сирии в турецкое пространство. Посол РФ Карлов был вызван в местный МИД, где заявил, что подобная "ошибка" больше не повторится. Но уже на следующий день его вызвали повторно по поводу нового "залета". Еще через день неопознанный (вероятно, опять-таки российский) МиГ-29 четыре с половиной минуты держал на прицеле восемь турецких истребителей. Угроза, казалось бы, очевидна. Но вот что парадоксально - путинская авантюра в Сирии создает не только новые риски и новые вызовы в сфере безопасности на Ближнем Востоке и Восточном Средиземноморье, но и открывает новые возможности для геополитических игр.

Турция стремится воспользоваться новыми обстоятельствами, чтобы привлечь к себе международное внимание и поддержку. Незамедлительно после протестов турецкого МИДа по поводу (тогда еще одного) "заблудившегося" самолета, генсек НАТО Йенс Столтенберг и высокопоставленные представители США в решительных выражениях выразили солидарность с Турцией и осудили действия России. Генсек НАТО даже пообещал собрать по этому поводу заседание Североатлантического совета. Очевидно, что в условиях новой фазы конфликта Турция становится для США и НАТО более ценным союзником. И, наверняка попытается конвертировать этот капитал, если не в увеличение военной помощи, то в повышенное внимание к собственным интересам при ведении операций в Сирии.

На фоне этих событий, а также непрекращающегося кризиса с беженцами, президент Турции Реджеп Эрдоган прибыл 5 октября в Брюссель. Состоялись встречи с королем и главой правительства Бельгии, с руководством НАТО, с высокими функционерами ЕС. Визит долго откладывался, в частности, из-за критики европейскими лидерами авторитарных методов турецкого президента. Но кризис с беженцами и активизация России на Ближнем Востоке все-таки подтолкнули брюссельский истеблишмент к прямому диалогу. Что обращает внимание - многие обозреватели характеризуют речи Эрдогана, обращенные к европейским политикам, как критические, высмеивающие и даже запугивающие.

Не только возросшая ценность Турции как союзника по НАТО позволяет Эрдогану брать в переговорах с Европой такой тон. И не только факт приближения выборов, перед которыми риторика лидеров, как правило, бывает воинственной. Крупнейший козырь в руках Эрдогана - всколыхнувшая Европу проблема беженцев. Их в лагерях на юге Турции скопилось около двух миллионов. Турция может сотрудничать с Европой по вопросу их обустройства и содержания. И сотрудничает. А может, - если вдруг так карта ляжет, - и поспособствовать их выталкиванию в Европу. Под шумок ожидаемого наступления сирийских войск, например. Кстати, тема грядущего наплыва новых сирийских беженцев (в количестве то ли одного, то ли трех миллионов) уже турецкими властями озвучена. Из всех стран, держащих в руках нити разрешения кризиса с беженцами, Турция является, пожалуй, ключевой.

Оказывает влияние на риторику турецкого президента и фактор его персональных обид на европейцев. Во-первых, за политическую изоляцию во время протестных выступлений общественности, начавшихся в Стамбуле в 2013-м, в бытность его премьером и претендентом на пост главы государства. Тогда Эрдоган обвинил в событиях "зарубежное лобби". (Кстати, позже он выступал с осуждением и Тахрира в Египте, и украинского Майдана). Во-вторых, за "курдский" вопрос. При том, что курды являются одним из наиболее серьезных борцов с Исламским Государством, их усиление - а тем более начатый после падения режима Саддама Хусейна в Ираке курс на фактическую государственность - отнюдь не отвечают интересам турецкого руководства. Собственно, это и стало главной причиной того, что летом с новой силой разгорелись бои в курдских районах Турции. Выступая в Брюсселе, Эрдоган требовал "победить курдский сепаратизм". Памятуя, видимо, о том, к кому он обращается, и о том, что "немецкие партнеры" в настоящее время серьезно работают на севере Ирака над укреплением военного потенциала курдов. Немцы пользуются хорошим предлогом борьбы с ИГИЛ, конечно же. Получается козырь на козырь.

Пока в Брюсселе достигнут, похоже, некий компромисс. Евросоюз частично финансирует создание шести новых больших лагерей в Турции, но он же и будет ими управлять. Отражение принципа "увеличение помощи в обмен на увеличение контроля". Турецкая игра на противоречиях между США и ЕС - только часть картины. Еще один рычаг, который использует Турция - это РФ. В Брюсселе на пресс-конференции Эрдоган выразил сожаление, если Россия потеряет такого друга как Турция, с которым у нее "хорошие отношения". С одной стороны, это, конечно же, блеф, обращенный к Европе. С другой, примеры поползновений турецкого лидера к упрочению отношений с Россией общеизвестны. Это и двурушническая политика в отношении Крыма, и недавний визит в Москву, и игры вокруг темы энергетики ("Турецкий поток" и строительство Росатомом АЭС в Аккую, на юге Турции).

Пока надежды России на перетаскивание Турции в свой лагерь терпят крах. Тем не менее, нынешняя активизация дипломатической игры Турции является новым и не вполне предсказуемым фактором. Запад прошляпил момент, когда Анкара перестала быть относительно покорным союзником, и теперь с ней приходится считаться. Только вот куда заведут регион и саму Турцию ее амбиции?

Примеров здорового государственного цинизма Турции за последние сто лет хватает с избытком. Во время Первой мировой войны турки стреляли в немецких солдат, когда интересы двух держав пересеклись в 1918 году в Грузии. Хотя немцы были союзниками, и Турция от них в военном отношении зависела. Вскоре Турецкая республика не побрезговала заключить альянс с Россией (большевистской), прежним вековым врагом, чтобы противостоять грекам и Антанте. Во время Второй мировой войны турецкое правительство выторговало у Черчилля значительную военную помощь, но боевые действия против Гитлера так и не начало. Затем турки воспользовались предлогом советской угрозы, чтобы заменить британскую протекцию на более надежную американскую. Наконец, будучи членом НАТО, Турция умудрялась привлекать советские инвестиции. Нет сомнений, что такой специфический турецкий прагматизм способен преподнести сюрпризы и в ближайшем будущем.