Персона недели: На чем строится латиноамериканское политическое чудо
События и процессы, происходящие в Латинской Америке, редко привлекают внимание украинских комментаторов как в силу географической удаленности этого региона, так и по причине довольно-таки замшелых клише, навязанных нам исследователями демократических транзитов времен холодной войны.
В этом смысле президент Уругвая Табаре Васкес, врач по профессии, оказавший помощь американской пассажирке в салоне рейсового самолета, на котором президент возвращался из официального визита во Францию, мог бы показаться персонажем экзотического гламурного сюжета.
Однако этот эпизод свидетельствует совсем о другом - о том, насколько большинство стран Латинской Америки опережает сегодня конфликтные и неустойчивые постсоветские демократии на дороге социально-политического развития. Начать хотя бы с такого факта: тот же Васкес вновь избрался президентом Уругвая после перерыва, связанного с тем, что законы этой страны запрещают занимать должность президента более одного срока подряд. А сам Уругвай считается не только оазисом для пенсионеров континента, но и мощным, современным агропромышленным производителем, конкурентом знакомой нам в этом аспекте Аргентины.
Между тем небольшое государство с населением в 3,3 млн человек урбанизировано на 88,7%, а в столице проживают две пятых жителей, как и у наших соседей - Венгрии, Словакии или Чехии. Кстати, согласно рейтингу МВФ, по уровню жизни в 2014 г. Уругвай занял 57 место, обогнав Румынию (60), Болгарию (67) и Украину (108). И это несмотря на то, что всю вторую половину прошлого века страна металась между правой диктатурой и левой партизанщиной. Любопытно, что процессы либерализации в Уругвае совпали по времени с горбачевской перестройкой. В частности, выборы были разрешены лишь в 1984 г. - и тогда на них победили консерваторы. В 1992-м в стране была проведена приватизация. Причем, как и в постсоветских республиках, к мнению общественности не особо прислушивались. Но им хотя бы для приличия поинтересовались: на тогдашнем референдуме против приватизации высказались 72% голосовавших.
Первая половина 90-х и стала периодом, когда долгое правление "колорадо" - Консервативной партии - начало утомлять избирателей. Новая эпоха ознаменовалась избранием первого представителя "Широкого фронта", врача Табаре Рамона Васкеса Росаса, мэром уругвайской столицы Монтевидео. Собственно, это и стало стартом его взлета к вершине власти.
Левые ортодоксы недолюбливают Васкеса за соглашательство. Однако "леволиберальным" он стал лишь на посту президента страны, а в 1990-м, будучи столичным мэром, он вряд ли мог считаться таковым. Васкес - талантливый врач-онколог, в 1976 г. он был даже удостоен престижного гранта от французского правительства. Дважды (в 1994 и 1999 гг.) он вступал в президентскую гонку и оба раза проигрывал с минимальным отрывом. Однако с третьей попытки - в 2004 г. - Табаре Васкес заслуженно стал первым президентом Уругвая, не принадлежащим ни к одной из традиционных партий.
На своем посту подтянутый и спортивный Табаре (10 лет управлявший футбольным клубом "Прогрессо", при нем в первый и единственный раз победившим на чемпионате Уругвая) в целом проводил политику, задекларированную "Широким фронтом": реформирование налоговой системы, усиление социальной защиты граждан, расследование преступлений хунты.
При этом Васкес неожиданно выступил против легализации абортов (обычно это консервативная позиция, а в католической Латинской Америке - "социал-консервативная"), развивал связи не столько с Кубой и Китаем, сколько со странами Юго-Восточной Азии. По радикальному пути Васкес не пошел: была отложена аграрная реформа, национализация тоже не состоялась. В Вашингтоне его наряду с тогдашним лидером Чили Мишель Башеле сначала считали потенциальным союзником Уго Чавеса. Но это оказалось большим преувеличением. А с приходом в Белый дом близкого к евросоциалистам Барака Обамы умеренные левые Латинской Америки из черного списка Вашингтона были вычеркнуты окончательно.
Успехи правления Васкеса, пусть и не фундаментальные, сослужили хорошую службу самому авторитетному человеку в "Широком фронте". Отсюда и результат - в 2010 г. Хосе Пепе Мухика, в недавнем прошлом министр сельского хозяйства и сенатор, легко, с почти 10%-ным разрывом, победил на выборах кандидата от консерваторов. Пять лет правления этого единомышленника Васкеса - легендарного президента бедных, отдававшего почти всю свою зарплату на благотворительность и ездившего на старом "жуке", лишь утвердили завоевания предыдущего периода. За время президентского мандата Мухика стал инициатором целого ряда социальных изменений, многие из которых получили мировой резонанс. Среди этих инициатив - легализация абортов, разрешение однополых браков и регулирование рынка марихуаны. Кроме того, Мухика инициировал принятие Уругваем сирийских беженцев и бывших узников Гуантанамо.
Он также сумел добиться существенного сокращения бедности - ее уровень снизился с 40 до 11%. Уровень безработицы также достиг исторически низких для страны показателей - в декабре прошлого года он составлял 6,5%. Как Мухика, ушедший при поддержке в 65%, так и Васкес заявляют, что эти заслуги являются достижениями "Широкого фронта" - левой политической силы, которую представляют они оба. В марте прошлого года Мухика вернул эстафету Васкесу. Разумеется, ни о какой "операции преемник" речь не шла: все решали выборы. Основные проблемы, которые придется решать второй раз избранному президенту Табаре Васкесу, - реформа образовательной системы и борьба с преступностью. Именно эти вопросы, согласно данным социологических исследований, вызывают наибольшую обеспокоенность уругвайцев.
Даже если мы не будем концентрироваться на Уругвае, завершение фундаментальных перемен в Латинской Америке является очевидным: в той же Гватемале на недавних президентских выборах победил сатирик, который сменит главу государства, привлеченного к ответственности за коррупцию.
Насколько мы знаем, в нашей стране, привыкшей гордиться своей соревновательной демократией, такого до сих пор не случалось. Так что же происходит в этой Латинской Америке, которую нам многие годы приводили в пример как хронический случай колеи неудач демократии и капиталистического развития?
Вероятно, латиноамериканское "политическое чудо" можно назвать завершением этапного перехода, при этом важным его маркером стала победа латиноамериканского представления о справедливости в Ватикане - с приходом туда папы Франциска и недавним возвращением Рауля Кастро в католическую веру (явно одобренным на обоих берегах Атлантики).
Дело, собственно, в том, что пока мировое внимание было десятилетиями привлечено к Ближнему Востоку и Восточной Европе, Латинская Америка сформировала собственное концептуальное предложение в рамках глобализации, в которую пусть и не без проблем, но достаточно эффективно втянулась.
К примеру, на нынешних президентских выборах в Аргентине в кои-то веки некими шансами обладает альтернатива перонизму ("движению сторонников справедливости"), уже 70 лет выступающему на политической арене страны в самых разных обличьях. И это несмотря на то, что в финансовой сфере Аргентина уже 16 лет пребывает в довольно трудной ситуации, что, правда, не помешало ей превратиться в одного из крупнейших игроков на мировом мясном рынке.
Конечно, стереотипы меняются очень медленно, но драма переворотов и деструктивных идеологических качелей между режимами персональной власти и беспокойными фракционными демократиями - это сегодня история западной части постсоветского пространства и Большого Ближнего Востока. А вовсе не Латинской Америки, где страны - жертвы популизма, такие как Венесуэла, Боливия или Парагвай, не первый год пребывают в полуизоляции.
В чем же состоят отличия этой обновленной Латинской Америки? Во-первых, за последние 30 лет страны континента смогли полностью реализовать потенциал своих институциональных основ. Ведь конституции стран региона во многом скопированы с несколько более раннего американского образца - с жестким разделом властей, где глава государства - одновременно и глава кабинета, а значит, его компетенция не пересекается с законодателями, которые при этом могут его уволить. Более того, часто президенты ограничены одним сроком, что резко снижает их авторитарный потенциал.
Во-вторых, тот же самый перонизм так и не перетек в национал-социализм благодаря абсолютной победе гражданственности над этничностью в латиноамериканских странах (и это тоже роднит их со США). Иными словами, пресловутый национальный вопрос, продолжающий терзать многие другие регионы мира, там давно решен.
И в-третьих, взгляды того же папы Франциска - "бедность не порок" - похоже, завоевывают общественное большинство в латиноамериканских странах, ведь наличие широких малообеспеченных слоев является не каким-то родимым пятном, а всего лишь следствием неравномерности распределения даров прогресса. Это не утверждение, а часть той вполне целостной гуманистической идеологии, которая доминирует на континенте и меняет под себя вот этот нацеленный и на Европу глобальный "политический" христианский социал-консерватизм.
Из вышесказанного, кроме всего прочего, следует, что восточноевропейские представления о Латинской Америке давно устарели, а актуальная и для нас проблема бедности имеет решения, альтернативные коммунистическим революциям и неолиберальным догмам того же МВФ. Нетрудно увидеть, что прошедшие в Венгрии и предстоящие в Украине политические потрясения во многом связаны с возрождением после финансового кризиса 2009 г. роли МВФ в качестве внутреннего арбитра для стран, попавших в тяжелую ситуацию с внешней задолженностью.
В таком преломлении опыт шагающих вперед латиноамериканских стран имеет вполне практическое значение для постсоветских государств. Как минимум тех, в которых гибридный тип республики перманентно реплицирует олигархическое правление, а паразитарные практики имущего слоя начали толкать обездоленные массы к поиску кандидатов в "правые" или "левые" Че Гевары.
Стоп-кран для авторитаризма
От 55 до 80% экспорта мяса, молочных продуктов и сои из Уругвая контролируется иностранным бизнесом, к концу 2009 г. прогнозировалось, что иностранцы станут владельцами четверти плодородных земель (весь объем сельскохозяйственных угодий составляет 9/10 территории страны). Тем не менее стоит отметить, страна показывает неплохой экономический рост, рождаемость превышает смертность, уровень детской смертности относительно низок, а развитый АПК служит базой для прогресса в промышленных отраслях. Так что, скорее всего, граждане без особых проблем переизбрали бы Табаре Васкеса на новый срок, если бы не одна загвоздка в Уругвае нельзя повторно избираться на пост президента без перерыва (вот чему бы поучиться украинцам президенту меньше приходится лебезить перед спонсорами и жаждущими хлеба и зрелищ "потребителями новостей").
Президент держит слово
Популярность Васкеса - в отличие от Мухики, человека отнюдь не бедного - зиждется на последовательности и идеологической гибкости. С одной стороны, он провел либееральную налоговую реформу, с другой - сумел довести до конца расследования преступлений авторитарного режима, а вместо вступления в инициированную Бушем-младшим Общеамериканскую зону свободной торговли, Васкес построил едва ли не с нуля и систематизировал связи Уругвая со странами Юго-Восточной Азии. При этом отношения между Монтевидео и Вашингтоном являются вполне теплыми. А вот с левыми радикалами ему явно не по пути: на инаугурацию Васкеса, к примеру, прибыл президент Боливии, но "не смог" прибыть лидер колапсирующей Венесуэлы. В Монтевидео, между прочим, не разделяют ни кровавых методов чавизма, ни бразильского бюрократизма, хотя с точки зрения экономической модели Уругвай все же ближе к Бразилии.
