Мун Чжэ Ин в Пхеньяне. Станет ли этот визит прологом к воссоединению Кореи
"О спорт - ты мир". Вполне вероятно, что это высказывание приходит в голову многим, кто наблюдает за процессами на Корейском полуострове. Ведь именно участие совместной сборной двух Корей на XXIII зимних Олимпийских играх в южнокорейском Пхенчхане для широкой публики стало наиболее ярким свидетельством начала в этом неспокойном регионе процесса разрядки, который, оправдывая эти ожидания, медленно (с остановками, сопровождающимися различными обвинениями участниками процесса друг друга, например, в "гангстерских" методах ведения переговоров), но, кажется, уверенно продвигается. И этот настрой широких масс был учтен лидерами Южной и Северной Корей на их сентябрьской (уже третей за год встрече): как уже писала "ДС", они договорились подать заявку на совместное проведение Летних Олимпийских Игр - 2032 (а на следующие Игры-2020 в Токио отправить совместную команду).
Но не только на "спортивном объединении" строят свои оптимистические прогнозы те, кто говорит о возможности примирения двух Корей (тем более, что существование в 50-60-х годах прошлого века объединенной олимпийской сборной ФРГ и ГДР к восстановлению единства Германии так и не привело). Еще в первый день начавшегося 18 сентября саммита начала поступать информация, что стороны заключили ряд соглашений, способных (в случае их исполнения, конечно) серьезно продвинуть процесс примирения Северной Кореи не только с южной соседкой, но и с ее влиятельными союзниками, прежде всего - США. Однако скептики призывали не особо обращать внимания на ликующие толпы северных корейцев, приветствующих флажками кортеж лидеров двух стран, или прозвучавшие в СМИ обнадеживающие слова этих самых лидеров. Ведь необходимо было помнить, что речь все-таки идет не о примирении, например, двух Суданов, где соглашения о расширении буферных и создании беспилотных зон, подобные тому, которое подписали министр обороны Южной Кореи Сон Ен Му и министр народных вооруженных сил КНДР Но Гван Чхоль, было бы более-менее достаточно для первого этапа.
В отличие от африканкой ситуации, где местные вооруженные формирования, израсходовав огнестрельный боезапас, начали применять друг против друга луки и стрелы, в корейском случае речь идет о возможности применения ракетно-ядерного оружия, способного, по словам Пхеньяна, достичь американских территорий. Поэтому именно по готовности КНДР пойти на прозрачную денуклеаризацию под контролем МАГАТЭ пессимисты призывали судить и об успешности саммита, который оптимисты уже в первый день назвали "историческим".
Второй день саммита и особенно итоговая декларация президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина и лидера КНДР Ким Чен Ын дали аргументы для констатирования своей правоты и первыми и вторыми. Как уже писала "ДС", Мун Чжэ Ин заявил, что обе страны впервые в истории согласовали "конкретные шаги" по денуклеаризации, благодаря чему "безъядерная Корея" значительно приблизилась. Тем более, что, по его словам, РК и КНДР договорились устранить с полуострова все конфликтогенные факторы. Вторил ему и товарищ Ким, заявляя о приближении "эпохи мира и процветания" благодаря тому, что он с коллегой согласились освободить регион от ядреного оружия.
Этот "элей" сопровождался предоставлением СМИ некоторых деталей подписанных соглашений, которые должны были бы серьезно усилить оптимистические настроения. Одним из наиболее важных из них принято считать согласие КНДР на полное закрытие экспериментального реактора в Йонбене, что, вслед за ликвидацией в мае этого года полигона в Пхунгери (по мнению многих экспертов, уже непригодного для испытаний), должно было бы означать отказ Пхеньяна от дальнейшего производства ядерных боезапасов. Но появились и некоторые "но". Во-первых, условием для выполнения этого пункта Северная Корея назвала "соответствующие меры" со стороны США. Должно ли это быть послабление торговых эмбарго или полное снятие санкций, на что США в ближайшее время точно не пойдут, не уточняется. Во-вторых, ничего не известно о согласии КНДР на предоставление полной информации об уже произведенных ею запасах ядерного (а также, возможно, химического и биологического) оружия и местах его хранения, не говоря уже о допуске на эти объекты международных инспекций, которые могли бы подтвердить искренность заявлений Пхеньяна о бесповоротности становления на путь ядерного разоружения.
Не менее пессимистично многие отнеслись и к другой "сенсационной" новости о закрытии полигона для испытания ракет Тончангри. Он Северной Корее сейчас нужен не намного больше, чем ликвидированный "на телекамеры" Пхунгери, ведь она, по мнению многих СМИ, уже не нуждается в испытаниях жидкотопливных ракет, на которые и был "заточен" этот полигон. А вот о ликвидации полигона Магунпо, предназначенного для более надежных и дальше летящих твердотопливных ракет, ничего сказано не было.
Но оптимисты утверждают, что "путь в тысячу ли (китайская мера длины, составляющая около 500 метров) начинается с первого шага", и приветствуют уже достигнутые межкорейские соглашения по денуклеаризации как "беспрецедентные" (вкупе с менее громкими, такими как, например об объединении железных дорог или первом в истории визите северокорейского лидера в Сеул). Наиболее циничные из них еще и утверждают, что вероятность ядерного разоружения КНДР усиливается благодаря стечению обстоятельств, весьма благоприятному для выторговывания Северной Кореей наиболее мягких условий. Прежде всего благодаря одному, но очень важному обстоятельству - нынешнему американскому президенту. И тут речь идет не столько о желании Дональда Трампа получить Нобелевскую премию мира за урегулирование ситуации на Корейском полуострове (о ней, кстати, как-то перестали вспоминать после того, как в Пхеньяне назвали визит Госсекретаря США Майка Помпеи "гангстерским налетом" и перестали звать американцев в гости). А больше о всем известном пренебрежении нынешнего хозяина Белого дома к вопросам защиты прав человека (если этот человек - не американец, по крайней мере).
При любой другой администрации избежать неудобных вопросов на эту тему Пхеньяну не удалось бы, а тут он надеется "пропетлять", и сущность свою тоталитарную сохранив, и от санкций в обмен на разоружение избавившись (а то еще и серьезную экономическую помощь вкупе с американскими гарантиями получив).
Подтверждением наличия у Ким Чен Ына подобных мыслей является не только звучавшие во время саммита постоянные восхваления падкого на лесть Трампа и его роли в межкорейском урегулировании. Но и недавнее заявление о намерении избавиться от ядерного оружия в аккурат к окончанию первого срока пребывания бывшего (хотя говорят, что бывших не бывает) шоумена в президентском кабинете Белого дома. Нетрудно догадаться, что за этим кроется элемент торга: трамповская команда попросит ускориться, а северокорейская в обмен на интересующие ее условия согласится, чтобы явить миру и американскому избирателю "небывалый прогресс" как раз в разгар избирательной кампании 2020 года.
При таком "раскладе" и у нынешней американской администрации появятся стимулы не откладывать столь желаемую Кимом встречу с Трампом.
Ведь американские СМИ, хотя и критикуют своего лидера за излишнюю симпатию к диктаторам, но северокорейский лидер сейчас вспоминается ими в этом контексте реже, чем российский, посягнувший на самое святое - избирательную систему США. И внешние игроки вряд ли смогут помешать заключению договоренностей Дональда и Кима. Тем более, что Китаю, и так не желающему усугублять торговые противоречия с США, сделка Вашингтона с Пхеньяном, при которой северокорейский режим сохранится (а значит американские или союзные им южнокорейские солдаты не появятся на китайско-корейской границе) очень выгодна: в КНР были сильно раздражены тем, что ядерные амбиции КНДР были использованы США для усиления военного присутствия в Южной Корее и размещения там системы ПРО.
Ну, а ранее описанные "ДС" заклинания Владимира Путина в адрес Ким Чен Ына на предмет недостаточности только американских гарантий безопасности и необходимости добиваться "международных" (ага знаем, скажет Ким, Будапештский меморандум читали) являются не чем иным, как лишь фантомной болью Кремля за креслом на наиболее важных геополитических переговорах, которое она окончательно потеряла в 2014 году, напав на Украину. Если же РФ вознамериться чем-то более существенным, чем слова, мешать "корейскому" процессу, то ей вспомнят и недавние обвинения в обходе наложенных на КНДР санкций, и подозрения в том, что Северная Корея как-то очень быстро прошла путь по созданию баллистических ракет большой дальности именно в тот период, когда Кремлю, во-первых, нужно было отвлечь внимание мирового сообщества от своих безобразий в Украине и Сирии, а во-вторых, очень хотелось снова почувствовать себя равным Белому дому геополитическим игроком (ведь всем известно, что Москву сейчас зовут, и то неохотно, только на переговоры по решению тех проблем, которые она сама и создала).
Так что следующая встреча американского лидера с северокорейским может быть, хотя бы на уровне деклараций, более плодотворной, чем сингапурская.
