Минус Каримов. Кто в уме?

О госпитализации президента Узбекистана стало известно в воскресенье, 28 августа. В понедельник, 29-го, младшая дочь Ислама Каримова, Лола, заявила, что ее отец перенес инсульт и находится в реанимации. Вечером того же дня агентство "Фергана" сообщило, что 78-летний Каримов умер. Более того, в его родном Самарканде готовились к похоронам. По официальной версии, Каримов был жив, но плох и его интенсивно лечила группа российских врачей из НИИ нейрохирургии им. Бурденко.

Ни жив ни мертв

Словом, о состоянии здоровья или времени смерти 78-летнего узбекского диктатора информация поступала крайне противоречивая и недостоверная. Подозрения усилили пересмотр программы мероприятий на День независимости Узбекистана и отсутствие ее творца (Ислам Каримов первым из лидеров советской Средней Азии заявил о выходе из состава СССР). Точки над "i" расставил Нурсултан Назарбаев. 1 сентября служба протокола президента Казахстана заявила о том, что он намерен сократить время своего пребывания на саммите "Большой двадцатки" в Китае ради визита в Узбекистан. Цель, хоть и не называлась, стала очевидной: участие в траурных мероприятиях. Окончательно же игра "твое слово против моего" между властями и оппозиционными СМИ завершилась, когда агентство Reuters подтвердило правоту последних со ссылкой на три различных дипломатических источника. Так что сомнений больше не осталось: Каримов ушел. Ушел, не оставив ни наследника, ни работоспособных механизмов передачи власти - и это однозначная данность. Впрочем, в нынешних обстоятельствах факт физической смерти Каримова либо, напротив, поддержания жизни в его теле не играл совершенно никакой роли.

Придумай себе страну

Механическое следование со­вет­ским мифам было чревато для Каримова недружественным поглощением Москвой и утратой власти. Слишком широкая вестернизация грозила появлением новых политических фи­гур - и опять-таки утратой власти. Каримов избрал серединный курс: маневрирование между Россией, США и в последние годы Китаем. Советская история была предана забвению. Госу­дарственная традиция выводится от "амира Тимура", в компании с которым Каримов изображается на патриотических плакатах. Сотрудничество с Россией, в особенности с "Газпромом", имеет место, но с соблюдением определенной дистанции. Узбекистан то входил в ОДБК, то выходил из него, в 2001 г. предоставил США возможность разместить на своей территории военную базу, в 2005-м прервал это сотрудничество. В Таможенный союз (ЕАЭС) Каримов тоже особо не стремился, но и не исключал - на словах - своего участия в нем.

Впрочем, едва ли можно говорить о тонкой стратегии Кари­мова. Речь скорее идет об отсутствии стратегических перспектив и вынужденном ситуативизме по принципу "день простоять и ночь продержаться". Приоритетом номер один всегда выступало сохранение личной власти, а приоритета номер два не было вовсе. Но, стремясь сохранить собственную власть, Каримов был вынужден считаться с традиционной клановостью и со всеобщей коррупцией, делая ставку на компромисс с ними и на постепенное усиление собственной власти, которую он шаг за шагом - отнюдь не в один день - сделал почти абсолютной.

Однако такой абсолютизм очень персонален. Система власти Каримова выстроена на страхе его окружения, на взаимной вражде и конкуренции в его "ближнем кругу", на всеобщем страхе, царящем в обществе, и на превентивных действиях, пресекающих в зародыше малейшую попытку бунта.

Царь Страх

Именно страх - страх на всех уровнях и всех перед всеми является основой государственного устройства Узбекистана. И первой жертвой страха становится сам Каримов, оказавшийся фактически в одиночестве. Страх и стал причиной его глухой изоляции: удерживая равновесие в паутине связей, сплетенной им за тридцать без трех лет, он не мог позволить себе роскошь нарушить это равновесие, начав готовить преемника. Хотя бы по той причине, что тот мог, в свою очередь, ускорить процесс передачи престола, а Каримов очень хотел жить долго и очень боялся смерти. Даже высокопоставленные чиновники и близкие люди, включая дочерей, были для Каримова лишь фигурами на шахматной доске. Простые же граждане Узбекистана сотнями отправлялись в жуткие тюрьмы за малейшее отклонение от предписанной генеральной линии либо были вынуждены бежать из страны.

Здесь надо заметить, что узбекский вариант ислама никогда не отличался особым фанатизмом. Однако, преследуя верующих, сажая в тюрьму за чтение Корана (а не его личных трудов) и лишив большую часть населения страны каких-либо перспектив, Каримов добился того, что сотни молодых узбеков воюют сегодня в рядах ИГИЛ.

Узбекская эмиграция - вообще отдельная и сложная тема. Десятилетиями из страны выдавливалось все, что хоть как-то не совпадало с узкими рамками, предписанными свыше. При 31-миллионном населении диаспора Узбекистана, притом отнюдь не порвавшая связи с родиной, насчитывает порядка 10 млн человек. Она очень неоднородна - здесь можно встретить и образованных европейцев и религиозных фанатиков. Впрочем, немало и простых работяг, уехавших, чтобы прокормить семью. Но в любом случае это достаточно энергичная и легкая на подъем часть общества, которая, вернувшись на родину, сможет сыграть роль закваски, вброшенной в местное тесто. Исходя же из реальных перспектив, такая закваска с большей долей вероятности породит вспышку исламского фундаментализма, нежели стремление к демократизации и просвещению.

Удобный диктатор

Стабильность "по Каримову", державшему Узбекистан в вечном безвременье, была удобна всем, кроме самих узбеков. Впрочем, мнением последних никто не интересовался. На фоне относительного спокойствия в потенциально опасном регионе жуткие пытки в тюрьмах и расстрелы протестующих воспринимались сторонними наблюдателями как приемлемая плата за спокойствие.

Факторов же, способных сыграть роль детонатора, в Узбекистане более чем достаточно. Здесь и соперничество кланов - переросшее в борьбу за близость к телу Каримова, но в отсутствие этого тела могущее возродиться в прежнем, чреватом гражданской войной виде. И перенаселенность Ферганской долины. И молодое население, в силу возраста склонное к радикализму. И соседство с хронически взрывоопасным Афганистаном. И уже упомянутое влияние ИГИЛ, по сути, спровоцированное репрессиями Каримова в ходе построения собственного культа, когда вера в бога не должна была затмевать казенной любви к вождю. И нешуточные проблемы с водопользованием: Таджики­стан и Киргизия строят ГЭС, тем самым ставя под угрозу перспективы узбекского сельского хозяйства, прежде всего производства хлопка, станового хребта его экономики. Ультиматумы Ташкента относительно успешно сдерживали соседей (как-никак мощнейшая в регионе армия), но как развернутся события без Каримова, предсказать сложно.

Все - как соседи Узбекистана, так и США, Китай и Россия - желают сегодня мягкой передачи власти. В идеальном случае - по туркменскому варианту, где Гурбангулы Бердымухамедов тихо сменил Сапрамурата Ния­зова Туркменбаши. Правда, в отличие от Туркмении в Узбе­кистане сильнее фактор этнического противостояния, связанный с недостатком пригодного для жизни пространства, за которое всегда шла борьба между узбеками, киргизами и таджиками. Слабых и пришлых бьют и вытесняют, как это было с турками-месхетинцами в 1989 г. Однако помечтать о мягком варианте, разумеется, можно.

Итак, если в результате компромисса кланов, достигнутого над телом диктатора, появится новый лидер, более или менее устраивающий всех, то... Что тогда?

Сейчас ситуация в мире совсем иная, и даже при самом мягком варианте развития событий новая фигура будет переходной. Ни о каких 25 годах президентства речи уже нет. Наследник Каримова вынужден будет либо закручивать гайки и готовить неизбежный взрыв, либо расширять границы дозволенного и вести игру по демократическим правилам. Но это две крайние линии, между которыми лежит широкое поле для маневра.
Многое зависит и от того, на сотрудничество с кем - с США, Россией или Китаем - будет сделана основная ставка. А выбирать придется. Времена, когда Каримову удавалось десятилетиями маневрировать в поле многих сил, попутно укрепляя свой культ, прошли. При этом все заинтересованные игроки будут норовить вмешаться в ход событий.

Коллективный Каримов

Взрыв и открытая борьба за власть в Узбекистане в ближайшей перспективе все же маловероятны. Сработает инстинкт самосохранения элит. Компромиссная фигура будет выдвинута. И если таковая найдется, это будет не премьер-министр Шавкат Мирзияев и не глава Совета нацбезопасности Рустам Инноятов - именно в силу очевидности их кандидатур. Более вероятным представляется возникновение переходного "коллективного Каримова". Тогда, в строгом соответствии с конституцией, формальным президентом станет председатель сената Узбекистана Нигматилла Юлда­шев, который и будет озвучивать решения теневого кабинета. Очень важным для дальнейших прогнозов будет решение сохранить культ Каримова или, напротив, развенчать его. Первый вариант видится более вероятным, но гарантий нет никаких.
Как бы то ни было, на первом этапе борьба не выйдет в публичное пространство. Явной дестабилизации не будет. Сложный период начнется потом, когда наследник будет объявлен и, не обладая вли­я­нием Каримова, вынужден будет выстраивать свой курс. Независимо от его личности, одаренности, глубины стратегического планирования и намерений, этот курс в любом случае будет компромиссным. И вот тогда, балансируя на проволоке, новый глава Узбекистана может сорваться в пропасть. Иными словами, никаких резких и эпохальных событий в ближайшие месяц-два в Ташкенте ожидать не приходится. С достаточной долей вероятности можно предсказать и относительно спокойные полгода. А вот ближайшие год-полтора могут преподнести самые нежданные сюрпризы.

Президент из парткома

Ислам Каримов родился 30 января 1938 г. в Самарканде. Согласно официальной биографии он по национальности узбек, по другим данным, его отец узбек, а мать таджичка. В 1941 г. родители отдали сына в самаркандский детдом, в 1942-м забрали домой, в 1945 г. вновь отдали. О его детстве известно мало. В 1955 г. Каримов окончил среднюю школу, в 1960-м - Среднеазиатский политехнический институт по специальности "Инженер-механик". В 1966 г. перешел на работу в Госплан Узбекской ССР, откуда и стартовала его аппаратная карьера. В 1989-м стал первым секретарем ЦК КП Узбекистана и с тех пор не выпускает из рук власть в стране. Он превратился в вечного президента, который регулярно переизбирался, набирая порядка 90% голосов избирателей. Формально за четверть века он достиг больших успехов в строительстве демократии: есть конституция, а в парламенте четыре партии, в названии которых есть слово "демократическая". В действительности никакой демократии в Узбекистане нет. Напротив, режим Каримова сконцентрировал в своей практике наиболее жесткие средства из арсенала средневековых эмиров и советских вождей по подавлению любого инакомыслия. Основным репрессивным инструментом являются спецслужбы.

Большинство жителей страны абсолютно бесправны. Законодательство и судебная практика в основе своей оставлены советскими, то есть максимально репрессивными. Сохранены широкие полномочия милиции и институт прописки. Прочность положения любого человека зависит только от расположения вышестоящего начальства и меняется вместе с ним. В Узбекистане нет даже "правящей партии", членство в которой обозначало бы принадлежность к кругу избранных. Все "политические фигуры" - чистейшая имитация. Цепочки покровителей замыкаются на президенте и его ближайшем окружении, большинство из которого - лица непубличные и малоизвестные. Этот узкий круг, и только он, - реальное влияет на процессы, происходящие в стране.