Ошибка Столтенберга. Какая дрянь займет место ИГИЛ после его разгрома
Комментируя произошедший в понедельник теракт в "Манчестер Арене", генсек НАТО Йенс Столтенберг накануне сегодняшнего саммита заявил, что альянсу нужно пойти навстречу США и приложить больше усилий в борьбе с терроризмом, тем более что многие союзники хотели бы видеть в НАТО полномасштабного участника коалиции в Сирии.
Как следует из общего событийного контекста, речь прежде всего о войне против Исламского государства, взявшего на себя ответственность и за взрыв в Манчестере, и за множество предшествовавших ему атак. Однако даже с его разгромом Сирия не перестанет быть источником террористической угрозы для Запада.
Кто с кем воюет
Сирийский конфликт является одним из самых больших военных столкновений на Ближнем Востоке. Чаще всего он огульно представляется в виде конфликта между правительством Башара Асада, поддерживаемого Россией и Ираном, оппозицией (поддерживаемой США и Европейским Союзом) и ИГИЛ. На деле такое описание очень общее, так как представляет лишь наиболее видных противников. Если мы будем рассматривать только оппозицию, то, с одной стороны, можем выделить собственно оппозицию, представленную Сирийской национальной коалицией, Сирийским национальным советом, Национальным координационным советом по демократическим изменения и т. д. А с другой — силы, выступающие в оппозиции Асаду, но не являющиеся членами ССРК (Свободного сирийского революционного командования). Это в первую очередь "Сирийские демократические силы", которые представляют практически независимый север Сирии, а также ряд исламистских группировок, которые или поддерживают ИГИЛ, или воюют против всех.
Многочисленность сторон обусловлена не только разными политическими взглядами участников, но также этническими и религиозными различиями сторон конфликта. Хотя традиционно Сирия относится к мусульманским странам, а название страны (Сирийская Арабская Республика) предполагает относительную этническую монолитность, это не так. В стране, кроме мусульман-суннитов, присутствуют алавиты, друзы (две эти группы только условно относятся к исламу), мусульмане шииты-двунадесятники, шииты-исмаилиты, язданиты (принадлежность их к исламу либо отрицается, либо признается очень условно), а также крупная община христиан (армяне-григориане, Ассирийская православная церковь, яковиты, сиро-католики, марониты и др.). Религиозные различия еще более усугубляются этническими особенностями: обобщенно говоря, основными этническими группами в Сирии, кроме арабов, являются курды, ассирийцы, туркоманы, черкесы.
Если рассматривать сторонников правительственных сил, среди них в первую очередь необходимо выделить алавитов, друзов, шиитов и мусульман-суннитов, которые поддерживают те или иные суфийские тарикаты. Среди оппозиционеров более распространен ваххабизм и салафизм.
Самая долгая война
Основная причина сложных отношений между суннитами и шиитами — это отношение к Али. По мнению суннитов, шииты поклоняются ему как богу или святому, что с их точки зрения является ширком (многобожием) и бида (нововведение). Противостоянию суннитов и шиитов уже почти полтора тысячелетия, но, несмотря на это, сторонникам Асада удается это сглаживать благодаря суфийским тарикатам (орденам). Суфизм — это мистическое и отчасти синкретическое движение в исламе, которое проповедует единство с Аллахом через медитативные практики и следование своему шейху. Суфии во многом почитают Али, что позволяет им становиться медиаторами между суннитами и шиитами среди сторонников Асада. Немалое значение имеет и движение хабашитов, которые являются объединением двух суфийских тарикатов и выступают против ваххабизма, обвиняя его в язычестве и отходе от истинного ислама, за антропоморфизм в описании Аллаха.
Наиболее важной опорой режима Башара Асада выступают алавиты. Они являются одним из наиболее загадочных движений ислама. Средневековый богослов и ученый Ибн-Таймийа вообще заявлял, что алавиты мусульманами не являются. Европейские религиоведы Р. Груссе, Э. Томпсон и некоторые другие считают ветвь алавитов скрытым шиитским суфизмом. Алавиты верят в специфический аналог троицы: "Верую и исповедую, что нет иного Бога кроме Али ибн Талиба, достопокланяемого, нет иного покрова кроме Мухаммада достохвального и нет иных врат кроме Саламан аль Фариси, предопределенного". Алавизм с точки зрения ортодоксального ислама — ересь. Но, несмотря на это, иранское духовенство пошло на то, чтобы признать алавитов мусульманами-шиитами.
Оппозиционеры же зачастую оказываются сторонниками салафизма и ваххабизма, а потому борьба против правительства Асада является для них не только и не столько политической, сколько религиозной борьбой против ереси. Необходимо отметить, что это не два разных течения, а скорее салафизм является более общим понятием по отношению к ваххабизму. Слово "салаф" значит "предки", то есть стремление к возвращению к той форме ислама, которая существовала во времена пророка Мухаммада и первых халифов: строгая приверженность единобожию, отрицание паломничества в иные места, кроме Мекки, запрет посещения могил святых и взывания к кому-либо, кроме Аллаха. Хотя зачастую салафитов называют ваххабитами, это не верно. Ваххабизм — относительно молодое движение, возникшее в XVIII в. на территории современной Саудовской Аравии благодаря деятельности Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаб ат-Тамимми.
С точки зрения ваххабизма истинный ислам практиковали только первые три поколения верных (салафия). Ваххабиты отрицают суфийские тарикаты и запрещают полную приверженность только одному мазхабу (правовой школе). А вот отличия являются гораздо более сложной проблемой. Кристофер М. Бланчард пишет, что "ваххабизм — это консервативная исламская вера, возникшая и центрирующаяся в Саудовской Аравии", а салафия — "более общее мусульманское движение, которое развивалось независимо в разных регионах". Как бы то ни было, по мнению британо-американского ученого, профессора Хамида Альгара, разница между ними в том, что ваххабиты более полагаются на вооруженный путь объединения мусульман, а также менее склонны к осознанному пониманию тех экономико-политических кризисов, с которыми сталкивается ислам.
Но несмотря на это, мы все больше наблюдаем слияние ваххабизма и салафизма. Професор Халед Абу Аль-Фадл пишет, что с 1970-х ваххабизм и салафизм настолько слились друг с другом, что стали едва различимы, более того салафия стала фактически ребрендингом ваххабизма, так как сами ваххабиты понимают, что дальнейшее распространение ваххабизма под этим же именем в исламском мире стало практически невозможным.
Кто кому еретик
Другой стороной конфликта являются "Демократические силы Сирии" (ДСС), среди которых множество курдов. Хотя в большинстве своем курды мусульмане-сунниты шафиитского мазхаба, есть курды-шииты, немногочисленные христиане, а также представители синкретических религий езидизма и ярсанизма (Аглть-Хакк). Хотя последних порой и относят к мусульманам, таковыми они не являются ни по собственному мнению, ни по мнению других мусульман. Езиды — сторонники учения шейха Ади, по которому господином мира и его покровителем является Малик Ат-Таус (Ангел Павлин). Он не сотворил мир, но является своего рода наместником творца. В силу закрытости этого религиозного движения сложно говорить точно, но, как отмечает Биргюль Акчийылдыз, Малик Ат-Таус отказался поклониться Адаму, так как считал, что достоин преклонения только Бог, поэтому он был сослан в ад, где, видя страдания грешников, прорыдал 7 тыс. лет и затопил ад слезами, за что был помилован Богом и поставлен господином мира.
Кроме того, езиды признают своего рода троицу, которая состоит из Малик Ат-Тауса, шейха Ади и Езида. Из-за представлений езидов о Малик Ат-Таусе, который в исламской традиции отождествляется с Иблисом (Сатаной), для большинства мусульман езиды являются дьяволопоклонниками, на которых не распространяются правила войны, и это сокращает возможности для мирного диалога между этими силами.
Не лучше ситуация обстоит с Агль-Хакк. Это движение — также ересь с точки зрения ислама. Мало того, Агль-Хакк имеет две стороны: внешнюю (захири) для непосвященных и эзотерическую (батини), согласно которой Бог с определенной периодичностью проявляется в этом мире в виде разных эманаций, например, Муртаза Али (халиф Али ибн Абу Талиб), каждый раз эти эманации сопровождаются ангелами. Они несут людям истину сути мира. Задача человека — в течении всех его перерождений достичь истины и освободиться от материального бремени.
Кошмар коалиций
Как видно из этого экскурса, религиозная ситуация в Сирии сложна и запутанна. Уровень этого противостояния накаляется за счет вмешательства внешних сил. Для Ирана это в первую очередь возможность укрепить свое положение в Ираке за счет шиитских общин, а также установить "протекторат" над крайними религиозными движениями в Сирии через признания их шиитскими. С другой стороны, это укрепляет негативное отношение к Ирану со стороны остальных мусульман шиитов ввиду крайне негативного отношения остальных мусульман. Ибн-Таймийа писал: "Эти люди, именующие себя нусайритами (алавиты), они и прочие группы карамитов-батынитов хуже своим куфром, чем христиане и иудеи! Более того, даже хуже куфром, чем многие многобожники!"
Такая религиозная ситуация обуславливает возможные союзы и конфликты. Центральный момент в противостоянии Асада с оппозицией — это поддержка со стороны алавитов, у которых фактически нет шансов на выживание в новом постасадовском государстве. Несмотря на наличие оппозиционных лидеров среди алавитов, против алавитского мирного населения проводят акции устрашения как Аль-Нусра, так и Свободная сирийская армия. Свидетельства тому — бойни в Акрабе, Хатле, Максар-аль-Хесане. По утверждению Reuters, это привело только к укреплению поддержки режима Башара Асада алавитами. По данным газеты The Globe and Mail, схожие страхи испытывают и алавиты Турции, по мнению которых поражение Асада приведет к резне, а единственным выходом может быть воссоздание алавитского государства.
Активная поддержка Турцией туркменов в борьбе может оказаться дестабилизирующим фактором для самой Турции, имеющей существенное шиитское меньшинство.
Единственно возможный союз — это альянс с "Демократическими силами Сирии", в основном представленными курдами, в чьи интересы не входит победа ни режима Асада, ни оппозиции, так как в любом случае это может ограничить возможность получения курдами независимости в Сирии.
Вполне возможно, ДСС смогут стать тем костяком, вокруг которого будут группироваться и христианские организации. Дело в том, что христиане-ассирийцы в основном выступают в оппозиции Асаду, но в данный момент на стороне правительства воюет и подразделение ассирийцев.
Основная масса христиан оказалась в двойственном положении, есть подразделения, воюющие на стороне оппозиции, но основная масса христиан была вынуждена покинуть места своего проживания из-за страха перед репрессиями как со стороны Свободной сирийской армии, так и со стороны Исламского фронта. Перспективы христиан в "новой Сирии" очень туманны, так как определенная часть оппозиционеров жаждет создания исламского государства, в котором возможности для проживания христиан будут ограничены.
Таким образом, в случае разгрома Асада возможен союз христианско-алавитского Запада с Сирийским Курдистаном. Друзы, изначально находящиеся в оппозиции режиму Асада, понесли большие потери от оппозиционного же фронта Аль-Нусра. Такая ситуация может стать основой для альянса между христианами и друзами, но надо учитывать ослабленность друзов и предыдущий конфликт в Ливане, во время которого друзы сами устроили резню христиан.
Однако гораздо больший интерес представляет поведение оппозиции в случае ее победы над Асадом. Возможно несколько сценариев: приход к власти более светски ориентированных оппозиционеров при поддержке Запада; создание новой конституции, в которой будут приняты некоторые нормы шариата; победа Исламского фронта и создание исламского государства; наконец, конфликт между этими сторонами оппозиции за власть. Исламский фронт при этом может получить от ИГИЛ поддержку или же в случае разгрома последнего инкорпорировать его остатки.
Данные сценарии, разумеется, очень условны, так как предполагают участие третьих сил. Их вмешательство может вносить коррективы в возможные альянсы в Сирии, особенно учитывая разногласия в отношении курдов и возможности существования независимого Курдистана. Причем ни одна из этих комбинаций не гарантирует защиты внешнего мира от террористических угроз.
Российский интерес
Для России участие в этом конфликте — с одной стороны, расширение своего геополитического влияния на восточное Средиземноморье. С другой — поддержка суфийский тарикатов и антисалафитских групп, которая должна укрепить положение России на Северном Кавказе, для которого характерно наличие различных суфийских тарикатов.
По этой причине Россия так же ставит себя в оппозицию к остальному исламскому миру, о чем может косвенно свидетельствовать недавний теракт в петербургском метро. Кроме того, вполне возможно, что Россия может попытаться выступить защитницей православного и христианского населения Сирии, что соответствует политике Российской империи на Балканах: там она также выступала как защитница православного населения. В нашем случае любые атаки на христиан могут рассматриваться как атака на православие. Учитывая, что превалирующее количество христиан Сирии именно православные, Россия может использовать это как повод для расширения своего военного присутствия.
Более того, Россия может попытаться разыграть карту создания алавитского государства (благо исторический прецедент был). Возможно и иное обоснование вмешательства. Россия является членом наблюдателем Организации исламского сотрудничества, а учитывая популярность в РФ термина "традиционный ислам", Москва может заявить о поддержке суфийского ислама и защите его в Сирии.
В обоих случаях Россия может формально легитимировать свои действия. Самым важным моментом является то, что и суфии, и христиане населяют в основном побережье Средиземного моря, что является ее непосредственным стратегическим интересом. Не исключено, что "ради нормализации" Москва попытается продать Западу федерализацию Сирии и создание алавитского или алавито-христианского государства. При достаточном уровне пропаганды этой идеи Европу может начать взрывать новая волна борцов за свободу.
