Кто нагнет Барака Обаму

Эскалация инициируемого Россией насилия в Восточной Европе продолжает ставить Белый дом в сложное положение, пусть и не совсем в то, каким оно видится из Киева, Москвы и даже Брюсселя. В минувшем году нередко складывалось впечатление, что остров блаженного оптимизма в американском истеблишменте постоянно сокращается, сохраняясь пока лишь потому, что в его центре находится сам президент. Подобную стилистику представители, что симптоматично, обоих традиционных лагерей расценивают как нежелание президента участвовать в конфликтах и принимать решения, не предполагающие возможности отступления. Подобная линия поведения, какие бы чувства она ни вызывала в истеблишменте Республиканской партии и в столицах Восточной Европы, имеет свою логику. Несмотря на то что в одном из своих обращений к соратникам Барак Обама заявил, что "он еще не закончил", логика политического процесса говорит об ином. В ежегодном федеральном послании Обама провозгласил углубление и расширение своих социальных реформ, однако после провальных для Демпартии выборов в Конгресс любые его идеи могут быть воплощены лишь по доброй воле нового консервативного большинства. Из этого следует, что роль Белого дома в противостоянии российской агрессии в Восточной Европе теперь зависит от того, насколько серьезно к этому вопросу относится Республиканская партия. Иными словами, включает ли она украинский вопрос в пакет постоянных и непростых компромиссов, которыми характеризуется тихий двухлетний закат президентства Обамы?

На данный момент представляется, что включает, - и даже более того. На первый взгляд, удивительно, до чего солидарно голосуют Конгресс и Сенат за чуть ли не все подряд законопроекты, сулящие Киеву поддержку (вплоть до поставок Украине летальных вооружений) и углубление сдерживания России. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что демократы давно побили горшки с собственным формальным лидером, уже не рассматривая его как инструмент поддержки нового президентского кандидата, кто бы им ни стал. "Партактив" считает, что президент использовал партийные возможности для обеспечения собственного переизбрания, а впоследствии устранился от партийных проблем. Это привело к тому, что в минувшей кампании за обе палаты Конгресса Обаму почти не задействовали, а избиратель указал на Билла Клинтона как однозначного лидера симпатий среднестатистического демократа. Таким образом, отношения между администрацией и партией приобрели характер взаимной язвительности и недоверия, а оппозиция в обеих палатах не желает уступать республиканскому большинству пальму первенства в подтверждении американского лидерства в НАТО и борьбе за демократические ценности в Восточной Европе. Потому что хотя внешняя политика традиционно не слишком волнует американского избирателя, но именно она является слабым местом 44-го президента. Между тем среди потенциальных кандидатур Демпартии - нынешний и предыдущий руководители Государственного департамента. Именно поэтому к противоречивым сигналам из Белого дома по вопросу предоставления Украине американских вооружений в феврале было приковано настолько пристальное международное внимание. Равно как и к переговорам, которые Барак Обама проводил с немецким канцлером Ангелой Меркель во время ее визита в Вашингтон.

Примечательными можно считать два обстоятельства этих переговоров: внешне сопротивляясь постановке вопроса о вооружениях, Меркель образца 2015 г. проявляет себя скорее как "злой следователь" по отношению к России, а пророссийское адвокатство младшего партнера по коалиции, СДПГ во главе с Франком-Вальтером Штайнмайером, выглядит "затухающей тенденцией". Штайнмайера как-то незаметно сменил в роли "прокладки" между хмурой Европой и отщепенческой Россией президент Франции Франсуа Олланд. И даже странно, что канцлер не взяла его с собой в Вашингтон - все же постоянным членом Совбеза ООН является Франция, а не Германия. По итогам сложных переговоров в округе Колумбия именно Барак Обама постарался не уступить Ангеле Меркель в жесткости. Это при том, что именно США, а не Германия, чьи вооруженные силы, как оказалось осенью прошлого года, находятся в плачевном состоянии, способны поставить Украине вооружения. В любом случае результат этих переговоров оказался таков, что объединенный, как никогда, Запад дает Москве последний "минский" шанс. В противном случае Германия (и, собственно, тот "вес Европы", который определяется Берлином) не станет препятствовать потенциальному вооружению американцами украинской армии. Здесь также необходимо обратить внимание, что как ходом событий, так и внутренней политической логикой США поставлены на грань прямого вмешательства в конфликт на востоке Украины - этого Обама до последнего пытается избежать. В достаточно широком смысле Вашингтон передоверил Берлину мандат на обеспечение защиты собственных интересов в Восточной Европе, а этого ранее не наблюдалось. Как не наблюдалось и столь вызывающего поведения госсекретаря Джона Керри: в ходе Мюнхенской конференции он впервые прямо третировал Сергея Лаврова.

Отчасти - как и суверенный визит в Киев - это некая компенсация американцам за то, что переговорный процесс осуществляется в форматах, не предполагающих их прямого участия. Так или иначе, Белый дом, согласившийся поддержать тех же курдов ударами авиации и оружием (любопытно, что условно прозападные группировки в регионе "большого Ближнего Востока" тренировали и немецкие инструкторы), после того как это сработало, оказался беспомощен против проукраинской коалиции в Конгрессе. Пока Запад надеется на хотя бы вязкую деэскалацию военного конфликта в Донбассе в контексте "Минска 2.0", вопрос вооружения украинской армии - сам по себе очень непростой - лег на стол сентиментального обитателя Белого дома, и президентское перо зависло над ним.