Услуга за услугу. Что Ким получил от Москвы за признание фейковых "республик" Донбасса

Северная Корея на днях присоединилась к Сирии и ряду полностью зависимых от РФ квазигосударственных образований, которые по настоянию Москвы признали суверенитет других квазигосударственных образований – "ДНР" и "ЛНР".

Украинский МИД в ответ разорвал дипломатические отношения с самой изолированной страной мира. Благодаря этому демаршу граждане Украины узнали, что эти отношения существовали. Впрочем, здесь наши дипломаты шли по отработанному протоколы: раньше по той же причине Киев разорвал отношения с асадовской Сирией,признавшей фейковые республики Донбасса в конце июня.

Пхеньян на демарш Киева отреагировал попыткой сохранить лицо: дескать, сами виноваты, шли в фарватере США и поддерживали санкции в отношении КНДР.

Объективно, кроме сомнительного качества пропагандистских дивидендов ("уже третье государство-член ООН признало лугандийскую независимость!") Россия от рещения Северной Кореи получает разве что попытку экспорта идей чучхе на оккупированные территории. Ценность дипломатических маневров КНДР, ввиду ее статуса изгоя и смутьяна, крайне низка.

Куда важнее то, каковы цели Пхеньяна и чего ему позволяет достичь такое решение. Как таковое признание "ЛДНР" для него, как и для Дамаска — шаг сугубо инструментальный.

Во-первых, содействие Москве в имитации субъектности фейковых государств и легитимации военных захватов украинских территорий — это платная услуга. Что ж, посмотрим на чек.

Предпосылки для сделки, по всей видимости, создавались еще с весны. В марте в Пхеньяне побывал министр обороны России Сергей Шойгу. Если верить одному из экс-руководителей ЮКОСа Леониду Невзлину, Шойгу из-за все более острой нехватки ездил просить ракеты. Это рационально, ведь северокорейские и российские имеют общую "родину" — СССР. Однако речь, очевидно, шла не только о ракетах, но и в целом об активизации военно-политического сотрудничества между режимами-париями. Ранее такая активизация по определению предполагала снабжение Пхеньяна советскими технологиями и комплектующими, что позволило Кимам развивать ракетную и ядерную программы. И здесь присутствует очевидное и постоянное пространство для торгов. Традиционно в роли просящего выступал Пхеньян, но масштабное российское вторжение в Украину сместило баланс. И Ким не упустил шанс подиктовать условия. Причем военно-технический трек (к нему мы еще вернемся) оказался не единственным.

В конце июня российское правительство, в частности, Минвостокразвития объявило о намерении восстановить железнодорожное сообщение с КНДР через пограничный пункт Хасан – Туманган, замороженное из-за пандемии, когда Пхеньян, рапортуя об успешной борьбе с Covid-19, самоизолировался от мира еще больше. Обсуждается также вопрос перезапуска терминала порта Раджун — впрочем, этот проект для двух изгоев будет взаимовыгодным, учитывая объемы санкций и накатанную схему использования северокорейских портов для контрабанды.

Но вернемся к военному треку. С начала июня в медиапространстве, прежде всего в американском и южнокорейском, циркулирует информация о возобновлении Северной Кореей работ над ядерной программой, т.е. восстанавливается ядерный полигон и готовится седьмое и первое с 2017 г. испытание ядерного оружия.

С конца июня эту новость активно подхватили и распространяют прокремлевские ресурсы. Подача, если коротко и по сути, следующая: планы и устремления Северной Кореи благородны и оправданы, ведь США – империя зла. Но активизация ядерной программы требует ресурсов. И здесь следует отметить следующее: достижение технической возможности применения ЯО КНДР ни к чему Китаю — ее ключевому союзнику и покровителю. Россия же последовательно оказывала Пекину помощь — вплоть до передачи документации и узлов баллистических ракет.

Учитывая, что предстоящее испытание, предположительно, предназначено для проверки заряда, пригодного для установки на тактические ракеты, именно это и могло стать ценой признания Пхеньяном фейковых республик Донбасса. Тем более что мотивация Кима проста: союзная Россия наглядно продемонстрировала ему: никакие международные гарантии не могут обеспечить надежную защиту стране, отказавшейся от ядерного оружия. Занятно, что российская пропаганда этот нарратив всячески поддерживает.

При этом месседж о справедливости ядерных амбиций Пхеньяна также адресован и Ирану, который Москва пытается втянуть в полноценный военно-политический союз именно тогда, когда перед Тегераном открылась возможность выхода на европейский нефтяной рынок и перспектива смягчения санкций.

Медийная компонента — это далеко не единственный элемент северокорейскогой кейса, в который вдохнула жизнь Россия. И далеко не самый ключевой, хотя и немаловажный.

Помимо этого активизация контактов между Москвой и Пхеньяном, и посильная помощь первой второму, позволяет северокорейскому ВПК снова обходить международные санкции и получать технологии и ресурсы для развития ракетного и ядерного потенциала. Какими бы устаревшими эти технологии ни были для КНДР это большой шаг вперед. Как показывает война в Украине, даже древние ракеты, двигатели части которых отказывают во время пусков, с крайне низкой точностью все равно способны убивать и быть ощутимой угрозой для безопасности других государств.

К тому же, покупая лояльность Пхеньяна, Москва может позволить себе снабжение его взамен ресурсами, в том числе энергоносителями, коих сегодня в РФ переизбыток из-за падения спроса в Европе. В то же время, приближая тот момент, когда режим Кимов обзаведется действующим (более-менее) и действенным ядерным оружием, Москва создает предпосылки для повышения уровня угроз в регионе — а учитывая работы КНДР над межконтинентальными баллистическими ракетами, и для США. И это возвращение северокорейской угрозы в мировую политическую повестку дня призвано перетянуть на себя часть внимания Штатов, отвлекая их от войны РФ против Украины.

Таким образом, в Азии воссоздается точка напряжения на фоне укрепления союзов между США, Великобританией, Японией, Южной Кореей и Австралией. Аналогичный эффект несет и попытки дестабилизации Тайваня Китаем, в чем ему периодически помогает Россия.

В то же время, своим сближением с КНДР посредством передачи ресурсов и технологий, Москва параллельно подрывает влияние Китая на Пхеньян. Ослабление зависимости Северной Кореи от КНР – это в некотором роде компенсация Россией потери собственного влияния в регионе по мере того, как подсанкционная РФ все больше зависит от Пекина.

И, наконец, заигрыванием с Кимом режим Путина также дает экс-президенту США Дональду Трампу и его окружению, критикующим Белый дом за "чрезмерную" поддержку Киева, дополнительные аргументы против администрации Байдена для избирательной кампании-2024. Потому как хотя Трамп одно время и лоббировал жесткую конфронтацию с КНДР и лично с Кимом, он же в 2018 г. пошел на переговоры с северокорейским диктатором, которые на время снизили уровень угрозы с этого направления. Байден же, с подачи трампистов, будет выглядеть недальновидным, мягко говоря, президентом, позволившим Киму расправить ядерные крылья.