Клинический случай зрадофилии. Чего не сказал Байден на пресс-конференции

Можно сколько угодно критиковать Зеленского за очередной плохой спич – и эта критика будет во многом заслуженной. Но во вчерашнем его выступлении был один посыл, с которым трудно не согласиться: украинская публика не склонна к рефлексиям и имеет нездоровое пристрастие к эмоциональным реакциям. Впрочем, тем же страдают массы в любой стране – и пандемия дала тому массу доказательств.

Проблема, однако, в том, что украинские элиты – и политические, и интеллектуальные – в значительной мере поражены той же напастью. Вчерашняя пресс-конференция Джо Байдена по итогам года президентства вызвала в Киеве явственную дрожь – и даже шок, если верить анониму-чиновнику, с которым пообщался корреспондент CNN. Твит Зеленского свидетельствует о том же.

Такую реакцию вызвало высказывание Байдена, которое необходимо было трактовать в контексте как пресс-конференции, так и происходящего в последние месяцы на международной арене. Но соблазн воспринять все буквально оказался слишком велик.

Треволнения вызвал ответ на вопрос журналистки Bloomberg Джен Эпштейн: почему угроза санкций должна подействовать на Путина, если ранее санкции были неэффективны, а союзники не могут договориться о санкционном пакете, причем ни США, ни НАТО не готовы защищать Украину своими войсками.

В сущности, ответ Байдена не содержал ничего нового. Позволю себе привести его полностью:

Ну, во-первых, потому что он никогда не видел санкций, подобных тем, которые я обещал, если он двинется.

Во-вторых, мы находимся в ситуации, когда Владимир Путин собирается что-то делать — у нас были очень откровенные разговоры, Владимир Путин и я. И я не согласен с утверждением, что НАТО не собирается объединяться. Я разговаривал со всеми крупными лидерами НАТО. У нас был саммит Россия-НАТО. У нас было и другое — встреча ОБСЕ и так далее.

Так что, я думаю, вы увидите, что в случае invasion России придется отвечать. В зависимости от того, что она сделает. Одно дело, если это незначительное incursion, и в итоге мы будем спорить о том, что делать, чего не делать, и так далее.

 В общем, та же риторика, что и всегда. Скандал вызвали два слова, приведенные на языке оригинала. Вообще-то, это синонимы – и то, и другое означает "вторжение". Казалось бы, все понятно и причины возмущаться налицо: дескать, Байден позволил Путину вторгаться в Украину – но только по-маленькому. Иными словами, Кремль благословили на продолжение тактики салями, прекрасно описанной в 1982-м в британском сериале "Yes, Prime Minister!" и неоднократно применявшейся Россией, по меньшей мере, с 2008 года.

Проще говоря, нас потихоньку сливают без шума и пыли, как и было неоднократно предсказано.

Вот только оборот "незначительное вторжение" звучит абсурдно не только в переводе, но и на языке оригинала (попробуйте погуглить, исключив из поиска приснопамятную пресс-конференцию). Зато incursion имеет еще одно значение – "вмешательство". Это меняет смысл: фактически фраза становится политической интерпретацией Третьего закона Ньютона ("действию равно противодействие"). Что характерно, на той же пресс-конференции Байден это разъяснил в ответе Алексу Альперу из Reuters:

- Вы хотите сказать, что незначительное вторжение России на территорию Украины не приведет к санкциям, которыми вы угрожаете? Или вы фактически даете Путину разрешение совершить небольшое вторжение в страну?

- (Смеясь) Хороший вопрос. Вот, значит, как это прозвучало? Самое важное, что нужно сделать: во-первых, великим державам нельзя блефовать.

Дальше следует объяснение: если речь идет не о вторжении или даже не о крупном боестолкновении, а, скажем, кибератаках, то и ответ будет соответствующим – в киберпространстве.

Потому что санкции, направленные против финансовой системы – в частности, блокировка долларовых транзакций – хоть и будут разрушительны для России, нанесут урон и США с ЕС. То есть, их нельзя применять там, где не исчерпаны возможности принятия иных, менее болезненных для Запада мер.

И потом, в Украине, говорит Байден, немало агентов ФСБ, которые стремятся подорвать солидарность в отношении России, и пытаются продвигать российские интересы (как думаете, сильно помогут санкции против таких действий? – А.К.).

Нравится нам это или нет, но Байден просто был откровенен. И уже поплатился за это. По вполне очевидным причинам (в этом году промежуточные выборы) республиканцы мертвой хваткой вцепились в invasion и incursion. И, прямо скажем, было бы удивительно, если бы они этого не сделали. Но наша реакция не лучше (упомянутый твит Зеленского – одна сплошная эмоция) – при том, что пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки уже через час после пресс-конференции выпустила разъяснение неудачной фразы. И там речь шла и о безусловной поддержке Украины, и о готовности вводить санкции, и о том, что Байдену известно: в распоряжении России имеется широкий арсенал невоенных и гибридных орудий агрессии, применение которых не останется без ответа.

В общем, у нас налицо клинический случай зрадофилии, который еще может вылезти боком. Двухпартийная поддержка Украины остается бесспорной. Госдеп позволил странам Балтии передавать Украине американское оружие. Собственно, США наращивают объемы военно-технической помощи нам. Несмотря на разногласия, демократы и республиканцы в Сенате работают над новым большим санкционным пакетом против РФ. Однако слишком яркое выступление в унисон с республиканцами вполне может аукнуться Банковой. Чем – вполне ясно намекнул изданию Axios один из старших помощников демократов. В ответ на "санкции после вторжения не помогают", высказанное Зеленским в понедельник на встрече с сенаторами, он сказал: "Кто-кто, а президент Зеленский должен понимать опасности вмешательства в законодательный процесс другой страны".

Напоследок отмечу несколько действительно важных моментов. Для начала: Байден явно противоречит своим советникам, выражая сомнения в намерении вторгнуться в Украину (автору известно, что оно уже случилось, речь о расширении агрессии) — хотя и признает, что Путин "двинется. Ему нужно что-то делать". Что характерно, некоторые обозреватели сочли это как раз признанием неизбежности вторжения. Но, похоже, имелось в виду нечто иное: Москва не отступится, но речь не о полномасштабной военной операции — Кремлю все-таки приходится считаться с рисками.

"Негоже блефовать великим державам" – вот его отношение к происходящему. Личное ли это мнение или признак разворота? Пока сказать трудно, но столь массивная обличительная кампания привела к очень важному результату: она показала полную несостоятельность основных российских нарративов о "гражданской войне на Украине", "фашиствующем режиме в Киеве" и т.д. Теперь Россия однозначно воспринимается как агрессор. Если это было целью кампании – то она достигнута. Проблема в том, что ее побочным эффектом стало снижение притока в Украину жизненно важных инвестиций: желающих в здравом уме и трезвой памяти вкладывать деньги в страну, на которую со дня на день нападут, найдется немного. Вполне возможно, Белый дом озаботился этой проблемой.

Или же главное в словах Байдена – именно разоблачение путинского блефа. И – приглашение к следующему ходу. Я далек от мысли, что красивый слоган "Ничего об Украине без Украины" выполняется на 100%. США и РФ ведут комплексный диалог, из которого украинский трек попросту невозможно полностью исключить – и сказанные на той же пресс-конференции Байденом слова о попытке России найти свое место между Западом и Китаем указывают не только на стремление Москвы, но также на желания и опасения Вашингтона. Которому объективно выгодно, чтобы Россия завязла в Украине – но без перспективы победы и притом не ослабела настолько, чтобы в будущем пополнить ряды младших партнеров КНР. Впрочем, даже при таких раскладах Вашингтону куда выгоднее развивать проект "Крепость Украина", чем искать путей для нового "Мюнхенского сговора".