Новая кавказская война. Кому принесли в жертву пятерых женщин
Как уже писала "ДС", 18 февраля в дагестанском городе Кизляр злоумышленник расстрелял людей, праздновавших Прощеное воскресенье. Уроженец села Рассет Тарумовского района республики (по другим данным - он из села Кидер Цунтинского р-на) Халил Халилов (1995 г. рождения) открыл стрельбу из охотничьего ружья по прихожанам православного храма.
В результате инцидента на месте погибли четыре человека, еще от четырех до шести были ранены. Двое или трое из числа раненых - российские силовики, ответным огнем убившие преступника. Позже стало известно, что на операционном столе скончалась еще одна жертва преступления. Таким образом, в результате теракта погибли (кроме нападавшего) пять человек. Все - женщины, в основном пожилые.
Нынешний теракт в Дагестане выбивается из череды себе подобных выбором целей. Основная масса таких акций на российском Кавказе направлена против силовиков (Буденновск, "Норд-Ост" и Беслан - это наиболее известные, но не самые типичные проявления действий региональных антиправительственных сил, которые "дома" в основном ограничиваются нападениями на военные части, блокпосты, патрули или отделения полиции). В то же время он стал и первым в республике нападением на православный храм, лишив Дагестан "исключительности" в данном вопросе среди других кавказских национальных республик с преобладающим мусульманским населением (таких нападений не было и в Северной Осетии, но большинство ее населения называет себя христианами).
Поэтому в СМИ рассматривают несколько возможных версий произошедшего.
"Спящая ячейка" ИГИЛ
Подтверждениями этой версии является не только то, что ИГИЛ, как уже писала "ДС", взяла на себя ответственность за стрельбу в Кизляре. Эта организация часто приписывает себе теракты, к которым она реально не причастна. Особенно, как в нынешнем случае, тогда, когда сам террорист из морга ее заявления опровергнуть не может. Но в пользу возможности совершения ИГИЛом нападения в Дагестане говорят не только террористические СМИ (или СМИ государства-террориста). В ходе расследования прошлогоднего теракта в Стокгольме, о котором "ДС" писала ранее, были выявлены контакты совершившего его гражданина Узбекистана Рахмата Акилова с несколькими предполагаемыми боевиками ИГИЛ из Таджикистана и Дагестана. И якобы именно через дагестанца Арсена Мухажирова Акилов принес присягу исламистам.
Но главным подтверждением этой версии сейчас является видео, на котором якобы Халилов, стрелявший в Кизляре, приносит присягу "Исламскому государству". Однако человек на записи одет в балаклаву, и со стрелком его связывают демонстративно выставленные на ней охотничье ружьё и нож, похожие на найденные на месте инцидента (а с ИГИЛ, помимо речи с упоминанием Аль-Багдади, - флаг организации на стене, тоже демонстративно выставленный). Возможно, показания жены террориста, которая, по сообщениям ряда СМИ, пришла вместе с ним, но сбежала перед началом стрельбы, прояснят ответ на вопрос: был ли Халилов действительно членом ИГИЛ или же просто симпатиком-одиночкой, к чему сводится вторая версия произошедшего.
"Одинокие волки"
Так называют симпатиков террористических организаций, не имеющих прямых контактов с ними, а тем более возможности уехать "сражаться за Пророка" в Сирию или получить оружие для совершения теракта, однако пытающихся "воевать на местах". Это явление распространено и в России (прошлогодние нападения в дагестанском Кизилюрте с ножом или в Сургуте с топором), и в Европе - прежде всего "тараны" террористами-одиночками толпы автомобилем. Охотничье ружье Халила Халилова - оружие, конечно, посерьезнее топора, но все же более доступно одиночке, чем фугасы и автоматы, фигурирующие в сводках о стычках дагестанского подполья с российскими силовиками. Поэтому многие СМИ склонны считать его все же не членом ИГИЛ, а "сочувствующим", самостоятельно или под влиянием интернет-общения решившимся на теракт.
Мотивировать одиночку на такие действия может информация о подобном нападении. Но в этом случае житель Дагестана скорее бы последовал примеру своих земляков, которые с одними ножами нападали на полицейских (кроме Кизилюрта подобное случилось в августе прошлого года в Каспийске). Тем более что российские силовики описываются как "исчадие ада" не только в агитках ИГИЛ, но и рассказах многих дагестанцев, испытавших на себе последствия нескончаемой кремлевской контртеррористической операции. Например, в воспоминаниях жителей разрушенного и разграбленного (в поисках террористов и их бункеров, конечно) силовиками поселка Временный, где женщины и дети использовались как "живой щит": под дулами российских автоматов были вынуждены первыми спускаться в подвалы, где могли прятаться боевики (дело было в сентябре 2014 г., когда в рядах российских силовиков не было их коллег, предавших Украину: теперь же, как уже писала "ДС", именно они первыми спускаются в подвалы, что и стало причиной гибели в прошлом году двух высокопоставленных перебежчиков из крымского СБУ).
Так что кем бы ни был Халилов - членом "спящей ячейки" или одиночкой, - его могли специально навести на православный храм и старушек, чтобы придать теракту максимально возможную огласку. Иное дело, что предполагаемый "наводчик" имел отношение к Москве или Махачкале, а не к ИГИЛ: над всем, что могло бы связывать дагестанцев с Сирией, установлен тотальный контроль. Потому, к слову, Юлия Юзик, автор книги-исследования о кавказских женщинах-шахидках "Невесты Аллаха", высказала иные версии случившегося.
Игра Москвы: затмить Дейр-эз-Зор
По словам Юлии Юзик, после кизлярского теракта произошло резкое смещение внимания в информпространстве с Сирии на Дагестан, в результате чего гибель множества наемников из ЧВК Вагнера перестала быть темой номер один.
Следует отметить, что это не единственный намек на провоцирование Москвой катастроф с целью отвлечь подданных от разгрома на берегах Евфрата: первый вообще касался целенаправленного уничтожения пассажирского Ан-148, разбившегося на прошлой неделе в Подмосковье. И как бы абсурдно подобные версии ни выглядели, они не лишены правдоподобия. Ведь обвинения в массовых убийствах своих граждан с целью коррекции общественного мнения звучат в адрес Кремля еще со времен взрывов жилых домов в 1999 г. (причем ФСБ борется с такими обвинениями не аргументами в пользу своей непричастности, а полонием, подливаемым в чай обвинителям).
И если предположить истинность этой версии, то можно констатировать, что Кремль своих целей путем информационной двухходовки достиг. Тема авиакатастрофы вытеснила на задний план сирийский разгром даже в тех СМИ, которые хотя бы намекали на гибель множества российских наемников. А дагестанский теракт заполонил уже и российские соцсети, пользователей которых полностью отвлечь от сирийской темы раньше не удавалось.
Отметим еще несколько моментов, указывающих на информационную составляющую теракта как на основную. Первое: "евфратский разгром"- не единственная тема, от которой российские власти активно пытаются отвлечь публику. Есть еще и "Рыбкагейт", запущенный Алексеем Навальным и затрагивающий одновременно темы коррупции высочайших российских чиновников и вмешательства в американские выборы.
Второе: на фоне заявления Следственного комитета о том, что теракт - только одна из версий, информпространство уже наполнилось осуждениями ваххабитов за него, в том числе и со стороны высших религиозных иерархов - как православных, так и мусульманских.
Третье: на следующий же день стали известны имена не только нападавшего, но и всех его жертв, да еще и с подробностями биографий некоторых из пожилых женщин. Например, то, что одна из них была заслуженным врачом, готовым прийти на помощь в любое время суток. Так что скоро призыв "за пацанов" может измениться в "патриотических соцсетях" на "за матерей".
Игра Махачкалы?
В Дагестане уже около месяца идут "зачистки" бывших высших руководителей республики по обвинениям в коррупции. Начались они в середине января с увольнения министра имущества и торговли за якобы попытку завысить цену газотранспортной сети Дагестана, которую хотел выкупить у местных властей "Газпром", и ареста мэра Махачкалы за земельные махинации. Тогда же в республике высадился десант Генпрокуратуры РФ. Результатом проверок стали аресты в начале февраля исполняющего обязанности главы правительства Дагестана Абдусамада Гамидова, его заместителей Шамиля Исаева и Раюдина Юсуфова, бывшего министра образования Шахабаса Шахова и отставка правительства республики.
А 7 февраля, под "аккомпанемент" новостей об обысках в роскошных дворцах бывших руководителей республики, ее парламент утвердил нового премьера, которым стал экс-министр экономики Татарстана Артем Здунов. То есть вторую высшую должность в регионе, вслед за должностью главы республики (осенью ее получил бывший руководитель фракции партии "Единая Россия" в Госдуме и экс-заместитель министра внутренних дел РФ Владимир Васильев), Кремль отдал "варягу".
Тем самым была нарушена модель формирования властных институтов в многонациональном Дагестане, где высшие должности еще с советских времен распределялись между представителями основных этносов (даргинцев, аварцев, табасаранов). Кроме того, местная элита поставлена перед угрозой масштабного перераспределения коррупционной ренты (напомним, что все началось с отказа местных властей удовлетворить "хотелки" любимого детища Кремля - "Газпрома").
Поэтому кизлярский теракт может быть истолкован как намек местных кланов на возможность натравливания на "варягов" местного подполья. Кстати, глава Татарстана во время недавнего визита в Дагестан выразил готовность "поделиться" еще несколькими чиновниками (уж не первый ли это этап передачи Кавказского региона на "кормление" строптивой Казани, чтобы она меньше проявляла несогласие с Москвой в политических и языковых вопросах?).
И если Москва не согласится на компромисс (со всеми его коррупционными составляющими) с местными элитами, очень недовольными тем, что именно их выбрали объектом для "показательной порки", активность "спящих ячеек" или "одиноких волков" может распространиться шире (на другие районы республики, прежде всего с большим процентом славянского населения) и выше (на представителей нового руководства, которое поставят перед выбором: либо самодискредитироваться в коррупционных связях с местными кланами, либо умереть в результате теракта). Стоит отметить, что опыт использования боевиков или организации терактов в борьбе за власть, но до сих пор междоусобную, у дагестанских кланов есть.
