Как я нарушил польский закон об Институте национальной памяти и донес на себя

Я сделал это несколько раз: сначала 1 марта, когда закон только вступил в силу, и потом 5 марта — вместе с несколькими десятками граждан Польши. И, скорее всего, нарушу его в этом материале.

Первый иск по резонансному закону, названному в Украине "антибандеровским", был подан сразу после вступления его в силу — жертвой стало издание Pagina 12 из Аргентины (что среди моих варшавских коллег, иностранных журналистов, вызвало горькие насмешки — мол, пошли по алфавиту).

Хотя это только иск, первый прецедент подтвердил существующие опасения, что закон будет использоваться прежде всего против средств массовой информации, что пристальное внимание будет уделяться иностранным СМИ и особо рьяными истцами будут именно близкие к власти организации. Первый иск ожидаемо направила "Лига доброго имени" — близкая к партии власти организация, глава которой считается человеком вице-премьер-министра Польши Петра Глиньского, активного участника переговоров с Украиной в вопросе исторической памяти.

Потому вопрос, хотят ли наказать также украинскую прессу, для меня лично уже не стоит. Как минимум можно утверждать, что в польской партии власти есть круги, которые ждут этого момента, как второго пришествия Христа. Мой личный опыт подтвердил это.

Как я попытался нарушить закон и с чем столкнулся

Первый раз я попытался нарушить закон, комментируя на своем "Фейсбуке" марш польских националистов по Варшаве 1 марта — тогда я указал, что "польское государство и польский народ совместно ответственны за преступления Третьего рейха, потому что по сей день осыпают ласками подражателей фашистской идеологии" (закон запрещает приписывать Польше и полякам ответственность за преступления нацистов).

Второй раз я сделал это с группой из полусотни представителей движения "Граждане Польши" — в понедельник, 5 марта, под Варшавской окружной прокуратурой мы прочитали заявление, в котором указали, что польский народ несет совместную ответственность с Третьим рейхом за убийства евреев во время нацистской оккупации. Поскольку это убеждение противоречит высказываниям главы польского Института национальной памяти, каждый из нас подал в прокуратуру так называемый "автодонос".

Я лично попытался нарушить этот закон, поскольку убежден, что его будут использовать прежде всего против СМИ, и как варшавский корреспондент "Деловой столицы" я также на линии огня. Историки и артисты номинально исключены из действия закона, хотя в намерениях законодателя прослеживалось желание "перевести" неугодных иностранных историков из категории ученого в категорию публициста.

Что меня поразило, так это реакция. Несмотря на то что вместе со мной в акции гражданского неповиновения закону участвовали достаточно известные в Польше люди, язык вражды сосредоточился на моей персоне. За три дня на моем "Фейсбуке" появились сотни, а может, даже тысячи комментариев, указывающих мне на чемодан и, мол, вообще, "не будет нами украинец командовать". Это притом, снова подчеркну, что закон вызвал международный резонанс и сопротивление, а положения закона касаются также иностранных граждан, и первая практика подтвердила, что части польского общества дан фас на врагов извне.

Что действительно небезопасно в новом законе

Что может быть интересно — это практика нарушения польского закона об Институте национальной памяти. Подчеркну, что он вводит три статьи с несколькими видами ответственности.

Первые две — уголовные. Одна — за приписывание польскому государству или польскому народу полной либо частичной ответственности за преступления Третьего рейха и, что более размыто, вообще за "иные преступления против человечности". То есть, например, я убежден, что польское государство несет ответственность за военную интервенцию в Чехословакии в 1968 г. либо за депортацию украинцев в рамках операции "Висла". Нарушил ли я этим убеждением закон?

Вторая уголовная статья, получившая резонанс в Украине, — за "отрицание преступлений украинских националистов". Ее на практике нарушить значительно сложнее, чем первую: просто приписать польскому народу часть ответственности за Холокост — это вопрос интерпретации, а вот отрицать конкретное преступление украинских националистов все же сложнее — это из категории фактов. К тому же номинально большинство украинских националистов, согласно польскому законодательству, были до 1945 г. гражданами Польши, а потому не является ли эта статья нарушением предыдущей, ведь она приписывает украинским националистам, то есть части польского народа (в понимании польской конституции польский народ — это все граждане Польши) ответственность за преступления против человечества на Волыни в 1943 г.?

Нужно подчеркнуть, что эта статья не запрещает вам симпатизировать Бандере или Шухевичу и также не запрещает использование красно-черного флага в Польше. Автор этих строк сфотографировался на Кубе под омонимичным флагом движения Фиделя "26 июля", за что был вызван несколько дней назад в прокуратуру. В протоколе допроса я указал, что сознательно сделал эту фотографию, наблюдая за дискуссией о новом польском законе. Несмотря на мой осознанный подход, прокуратура закрыла дело, указав, что символика украинских националистических организаций не запрещена польским законодательством.

А вот третья статья — административная, и на ее вред пока что не обратили внимания. А зря. Ведь первый иск против аргентинского СМИ пошел именно по этой статье. Статья устанавливает, что честь и репутацию Республики Польша и польского народа можно защищать так же, как и простого гражданина. Более того, действия по защите репутации польского государства и народа могут предпринимать некоммерческие организации в рамках их уставных заданий.

То есть, например, организации польских националистов. Теоретически им могут не нравиться многие вещи, которые пишутся о Польше, в частности, в иностранной прессе, да и в родной также. Сейчас новый закон открыл им возможность подавать иски, причем даже за материалы, вышедшие до вступления в силу закона (аргентинское издание пострадало за то, что материал об уничтожении евреев проиллюстрировало фотографией польских солдат, не причастных к этому факту; статья была опубликована в декабре прошлого года, когда закон еще даже не голосовался в парламенте).

Не факт, что этот иск будет выигран истцом, но ответчику нервы потреплет: в административном праве нет принципа презумпции невиновности. Ответчику придется самому доказывать, как он не нарушал честь и репутацию такого относительно абстрактного явления, как польский народ.

В этой ситуации — мне уже приходилось слышать такие мнения — часть украинских журналистов просто откажется писать материалы, как-либо касающиеся прошлого. Имею в виду именно журналистов, которые живут в Польше, — нет особого геройства, чтобы писать о странностях современной польской политики из Украины, а вот если кто-то живет в Польше, зависит от ее юридической системы, то несколько раз подумает. Нужно отметить, что в связи с интенсивной миграцией в Польшу граждан Украины здесь сейчас бум адресованных украинцам СМИ и большинство из них явно дрейфуют в сторону лайфстайла.

Что будет дальше

Пока не совсем понятно, что сделает польская прокуратура с доносами по новому закону, в том числе с моим личным доносом на себя. Закрыть производство прокуратуре будет сложно — по мнению электората правящей партии, сознательное и бравурное нарушение именно этого закона, особенно украинцем, является плевком в лицо. Открыть дело — значит сделать протестующих страдальцами и пойти на еще больший конфликт с окружающим миром.

Скорее всего, будет много неуклюжести, как было до сих пор. Хорошего выхода для партии власти нет. Она испугалась международной реакции, прежде всего американской, намного больше, чем гражданского неповиновения нескольких десятков жителей Польши. Во вторник в польские СМИ просочилась информация о том, что США наложили негласные санкции на Варшаву, и пока та не изменит закон об ИНП, не будет встреч Трампа и Пенса с польскими чиновниками.

Со стороны правящей партии ПиС, которая несколько недель назад с неимоверной силой и скоростью проталкивала проект через Сейм, Сенат, Канцелярию президента, сегодня звучит исключительно критика закона об ИНП. Что примечательно, никто из ПиС уже его не защищает. Хотя эта критика довольно странная и неумелая, ее сводят к тому, что закон был "аварией на производстве".

Если это действительно так, аварию видели долго и сознательно способствовали ее распространению — ПиС могла "завернуть" проект еще перед голосованием в Сенате. Однако партия не сделала этого, упорно толкая проект дальше. Ровно как в старом анекдоте о зяте в суде, которого судья спрашивает: "Вы все еще утверждаете, что задели тещу ножом случайно? Тогда почему шестнадцать раз?"

И, к сожалению для ПиС, этот анекдот из черного юмора. Уж очень черного.

Игорь ИСАЕВ, Варшава