Три разноплановых сюжета, вроде бы и не связанных между собой, заставили меня написать этот текст.
1. В Одессе - пик сезона, она переполнена туристами из России, которые едут туда, уже почти ничего не боясь, и, тем более, не испытывая стыда за свою страну. Увидев, что "бендеровцы" им ничем не угрожают, гости наглеют, возвращаются в привычное для них состояние и начинают вести себя как обычно, то есть, по-свински. Можно сказать, что российское свинство, перекочевало из Крыма в Одессу, поскольку под российской оккупацией Крым стал непригоден даже для свинства с комфортом.
Разумеется, россияне привозят с собой деньги, которые тратят в Одессе. Но Одесса, в результате их нашествия, стала местом, непригодным для комфортного пребывания - если вы сами, конечно, не россиянин.
2. Прошедший в Петербурге экономический форум выявил желание ряда европейских политиков признать сложившуюся в Украине ситуацию новым статус-кво, и закрыть вопрос о торговых санкциях между ЕС и Россией. Особенно отличился экс-президент Франции Николя Саркози, который умолял Путина первым снять контрсанкции - мол, "сильный должен протянуть руку первым, а самый сильный - это Россия и президент Путин". Учитывая приближение президентских выборов во Франции, и надежды Саркози на реванш, это явно была обкатка предвыборной программы.
И Саркози не одинок! Позиции политиков, предлагающих забыть об Украине, и наладить отношения с Россией усиливаются в большинстве стран ЕС, включая и "первую тройку": Германию, Францию, Италию. Слишком многие производители ЕС столкнулись с тем, что товары, которые покупали россияне, никто другой покупать не хочет. И группа европейских избирателей, пострадавших от потери российского рынка, привлекает политиков-аутсайдеров.
3. Наконец, Brexit, уже вызвавший в Москве восторг и ожидание скорого развала ЕС. С Brexit, конечно, всё неоднозначно. Но, всё-таки, главным его локомотивом было желание миллионов вернуться в старую гавань, не влезая в риски перемен.
Это коллективное желание выразил один из лидеров Brexit, Найджел Фарадж. По мнению Фараджа, Европейский союз - надувательство, подсунувшее вместо экономического сотрудничества - наднациональное политическое образование. ЕС должен был заниматься углем и сталью - но в Европе не стало ни угля, ни стали. ЕС должен был заниматься сельским хозяйством - но в ЕС не стало ни крестьян, ни фермеров. ЕС должен был заниматься рыболовством - в ЕС его больше не существует. "И так во всех областях экономического сотрудничества - его больше не существует", - констатирует Фарадж в интервью российской Ленте.Ру.
Теперь возьмем эти три разных явления - и попробуем увидеть в них нечто общее. Общее тут одно: противостояние старого и нового.
Тех, от кого зависит: пускать или не пускать в Украину российских туристов, приводят массу доводов за то, чтобы всё-таки пускать. Например, "россияне приносят деньги". И, потом, есть же безвизовый режим, их нельзя не пустить. А введи Украина визы - и что будут делать "миллионы украинцев, работающих в России"? Тем, кто это озвучивает, и "миллионам", на которые они ссылаются, уютно в старой реальности, где есть взаимный безвиз и "два братских народа", и, как производная "братства", российские гости с деньгами. В эту реальность не укладываются ни война на Востоке, ни оккупация Крыма. Может, надо просто выждать, и не обращать на них внимания? В конце концов, Крым и война на востоке - практически на другой планете. А в Одессе войны нет - так? И раз её нет - то зачем что-то менять? Это же главное - чтобы не было войны.
Вот позавчерашний, четвертой свежести, политик, экс-президент, но одновременно вероятный кандидат в президенты Франции, Николя Саркози. Он ищет таких же, четвертой свежести, избирателей. Сейчас Саркози нацелился на тех, кому удобнее торговать с Россией, чем меняться, конкурировать и осваивать новые производства. Удобнее, потому, что Россия купит всё, что не способно найти свою нишу на плотно заполненном европейском рынке.
А вот Найджел Фарадж, он возглавляет движение тех, кто хочет жить в мире, где есть спрос на уголь и сталь. А спрос на уголь и сталь бывает тогда, когда нет ни титана, ни карбоновых пластиков, ни солнечной и ветровой энергетики. И нет засилья интеллектуальных продуктов, чей вклад в ВВП в разы превосходит стоимость всей выплавляемой стали и добытого угля. И тогда всё ровно и стабильно: тем, кто производит уголь и сталь не надо переучиваться, менять профессию и узнавать что-то новое.
Старый мир не хочет уходить. Он отчаянно обороняется, защищая свою среду обитания. Ничего нового в этом, разумеется, нет. Попытки слома ЕС и ведения business as usual, несмотря ни на что, имеют давнюю историю. Луддиты ломали машины, силясь вернуть уютные средневековые мастерские и привычную цеховую иерархию. Крестьяне Вандеи сражались против навязанной им свободы, равенства и братства, потому, что их лишали предсказуемой жизни под властью сеньора. Темная масса россиян образца 1917-1930 годов убила всех, кто стоял между ней и возвратом в растянутую на всю страну крестьянскую общину, укрепленную сверху всеобщим крепостным правом. Психологически такое устройство жизни очень уютно: "общество" и "начальство" решают всё и за всех, избавляя маленького человека от беспокойства о своём завтра. А если что-то пошло не так, и случился голод, мор, репрессии или война, то каждый винтик может заявить, что его вины в этом нет, ибо от него ничего не зависело, и не зависит. Кстати, "уверенность в завтрашнем дне" была одной из основных ценностей СССР, превратившейся затем, в одну из важнейших ценностей современной России, в "стабильность".
Волны сопротивления новому неизменно поднимаются в любую эпоху перемен. Сегодня, на огромном пространстве, включая бывший СССР и изрядный кусок Ближнего и Среднего Востока утверждаются реалии нового мира. За время жизни одного поколения мы прошли через две НТР и вошли в третью. Уголь и сталь как основа промышленной мощи, инстинктивная ксенофобия, безмятежные отношения общины крепостных и их сеньора, и многое другое, уходит уже окончательно.
Примерно так же уходили когда-то каменные топоры и наконечники стрел. Множество людей, которые не умели делать ничего другого, категорически возражали. И, конечно, выступали за дружбу с отсталыми племенами. И призывали соплеменников не заморачиваться тем, что племена эти, в силу отсталости, едят людей. Ведь тех, кто поставляет им топоры и наконечники, людоеды есть не станут - просто из практических соображений?! Письменных источников нет, но я готов поклясться, что так всё и было.
Людоеды этих миротворцев тоже поддерживали. Принимали в гостях, угощали человечиной, говорили комплименты. Визит Берлускони в Крым помните? Примерно так всё было и тогда. Чем закончилось? Часть друзей людоедов сама стала людоедами, и разделила их судьбу. Остальных съели. Потому, что серединного пути в эпоху перемен не бывает.
Медведь либо зачахнет, пережрав всё на отведенной ему делянке - либо вырастет и потребует большую территорию для прокормления. Два устройства общества, конкурирующие сегодня, не могут сосуществовать на одном пространстве. Они всегда ведут войну: холодную, горячую, экономическую, идеологическую, гибридную и какую угодно ещё. Между ними не может быть "мирного сосуществования" - они исключают друг друга абсолютно во всём, во всех областях жизни.
Одно из этих устройств основано на властной вертикали и передаче полномочий сверху вниз. Здесь основной ценностью является сама вертикаль, как система распределения власти, и тот, кто наверху - живой бог, а кто внизу - ничто. В обмен на личные свободы система даёт гарантии, в виде хорошо прогнозируемого будущего. Она очень стабильна, и избавляет от трудных решений с высокой ценой ошибки, и необходимости меняться, приспосабливаясь к быстрым переменам. Живя в таком мире, можно унаследовать профессию от отца, и, проработав всю жизнь на отцовском месте, передать его сыну, вместе с инструментами и опытом. Для определенного типа людей такая система очень хороша. И главную поддержку она получает вовсе не сверху, а снизу, потому что именно низы такого общества, инертные и косные, страдают от перемен больше остальных.
Ей противостоит система горизонтальных связей между формально равноправными собственниками. В основе равноправия - признание любой собственности "священной и неприкосновенной". Все остальные права и свободы личности - следствие этого признания. Это - современная западная демократия. Она дает широкий коридор возможностей, но повышает планку требований и личной ответственности. Она предполагает максимальную прозрачность любых границ между странами, разделяющими эти принципы устройства жизни - но жестко отделяет себя от обществ, которые построены вокруг несовместимой с ней властной вертикали. Впрочем, и вертикальные общества отгораживаются от демократий. Оказавшись на одной территории эти системы разрушают друг друга, компромисс между ними невозможен. И если в горизонтально устроенном обществе люди со старыми взглядами и ценностями, тяготеющие к вертикали власти, оказываются значимым меньшинством - не говоря уже о большинстве, то демократия умирает. Ей просто становится не на кого опереться.
А современная Европа - это общество, в котором миллионы людей напуганы переменами, и хотят эти перемены остановить. Но перемены порождены деятельностью других людей: более энергичных, образованных, изобретательных, чем люди старого мира. Что старый мир может этому противопоставить? Во-первых, границы и барьеры, в первую очередь, экономические и торговые. Ещё - создание условий, когда жить по-старому становится выгоднее. Например - когда выгоднее не изобретать что-то новое, а производить по старинке каменные топоры, потому, что рядом живут дикари, готовые их купить. И плевать, что они - людоеды.
Слой людей, которых перемены, как бульдозер, сдирают с места, заставляя менять всю свою жизнь, в ЕС сегодня огромен. Он будет расти и дальше, потому что очередная НТР набирает ход, а мир ещё не устоялся после предыдущей. Мир стал так изменчив, что выжить в нём можно лишь постоянно меняясь вместе с ним. На это готовы не все. А с возрастом неготовность людей к переменам, и желание жить по-старому, растут - если не всегда, то часто. И тогда мы получаем то, что с чего начали разговор: попытку дружить и торговать с отсталыми племенами - пусть даже агрессивными, но такими, на которые можно опереться, сохраняя старое.
Надо сказать, что весь Старый Свет, и, в особенности, его "опорные столбы" - Германия, Франция и Италия несут в себе очень мощную консервативную составляющую. И Муссолини, и Гитлера тоже породила волна антимодернизации. Причём, у них было множество местечковых подражателей, а Франция и Чехия, не выдвинув харизматичных диктаторов, легко, на общенациональном уровне, смирились с импортом германского нацизма. Устояла только Великобритания - к слову, нынешний Brexit тоже не столь прост и однороден, как может показаться. Но эта неоднозначность - тема отдельная. Мы же сейчас рассматриваем только его консервативную составляющую.
Описывая ситуацию Россия-Запад в терминах конфликтологии, мы видим конфликт, сумма выгод в котором равна нулю. Такой конфликт может окончиться только поражением одной из сторон: сколько проиграет одна сторона, столько же выиграет другая. Никакой прочный мир без окончательного поражения одной из сторон в таком конфликте невозможен. Ситуативные перемирия, обусловленные временным равновесием сил - да. Но как только равновесие нарушено - война возобновляется. Так вот, конфликт Запада и России носит именно такой характер. И когда в России говорят, что Запад желает её уничтожения - это так и есть. А Россия, в свою очередь, желает разрушения Запада. Потому, что ценности и устройство жизни России и Запада несовместимы на общем пространстве, а мир стал слишком взаимосвязан, чтобы эти пространства надежно разделить. Никакие договора не снимут вопрос о влиянии Запада и России друг на друга, и это влияние всегда будет взаимно разрушительным.
При этом, в отличие от противоречивого Запада, российское общество идеологически стерильно. Демократия, признающая ценность каждого мнения, может допускать внутри себя существование даже групп и партий, которые требуют её упразднения - но демократическим путем. В тоталитарных обществах всё проще и жёстче. Людоеды сжирают вегетарианцев, и общество становится единым. Оно провозглашает свои, особенные ценности, особый путь и... в общем , становится современной Россией. Или Германией, какой она была при Гитлере. Большая же часть любого общества - это инертная масса, принимающая форму любого сосуда.
Именно по этой причине все европейские демократии, пошедшие на компромисс с Гитлером, быстро стали филиалами Третьего рейха. Их граждане с легкостью восприняли ценности нацизма, и число европейцев, добровольно вступивших в ряды Ваффен СС, в разы превысило число участников Сопротивления.
Этот период Европа, стыдясь, постаралась забыть, вычеркнув из учебников истории. И потому, что позор был забыт, Европа снова идет по этому пути, манящему легкостью и быстрой выгодой. Европа изнывает от желания приручить "русского медведя", скормив ему Украину. В европейских столицах верят, что, сожрав украинцев, Россия, насытится, и не доберется до них. Это, разумеется, не так, но пока европейцы оценят ситуацию адекватно, у нас, украинцев, есть шанс быть не только сожранными, но и переваренными Россией, до общероссийского состояния народно-каловых масс.
Он принимает разные формы: от избиений бойцов АТО, вернувшихся с войны - за то, что они бойцы АТО, до толерантности к российским туристам. И никому не приходит в голову, что российские туристы в сегодняшней Украине - это так же странно, как японские туристы в США на второй год после Пёрл Харбора!
Воздух, как густой вонью, пропитан призывами капитулировать - ибо это практично. Сиюминутно-практичная Европа настойчиво толкает нас к сиюминутно-практичным шагам: к диалогу с Лугандоном и прагматичной "дружбе" с Москвой. В европейских столицах сегодня не планируют далее одного избирательного цикла, к тому же, разбавленная выходцами из Третьего мира, Европа утратила настороженное недоверие к диктаторам.
А что же Украина? Мы по-прежнему балансируем в одном шаге от поражения. Да, Украина не сдалась и сражается. И не только на фронте. Борьба за демократические ценности идет во всем нашем обществе. Борьба идет за нашу поддержку - и в Европе, и в мире. Но результаты, достигнутые нами, неудовлетворительны. Система демократических ценностей в Украине, хотя и не сломлена, но и не победила, и может проиграть нынешнее противостояние. В этом случае мы будем отброшены к России, и поглощены ей, в очередной раз став колонией Москвы.
Самая непростительная иллюзия, которой можно сейчас поддаться, - это иллюзия о возможности мира сейчас. Его не может быть, пока нынешняя нацистская Россия не разгромлена, как была разгромлена нацистская Германия. Пока российское общество, сверху до низу, не понесло наказания за сегодняшний милитаризм, и не прошло полный цикл денацификации. Только тогда можно будет подумать о мире и компромиссе - и то, лишь в том случае, если денацификация будет глубокой и успешной.
Нет и не может быть диалога между твердыми сторонниками двух взаимоисключающих ценностных систем. Диалог возможен только с теми, кто ещё колеблется в своём ценностном выборе. Таких в Украине немало, и за них нужно вести борьбу, и это поле боя, за умы и души - одно из важнейших, оно не менее важно, чем даже АТО.
Разоблачение лжи о возможности мирного сосуществования с нынешней Россией должно стать не только пропагандистской, но и общекультурной задачей. Мало писать об этом научные и политические статьи - нужно говорить и языком искусства, обращаясь к эмоциям и моральным ценностям.
Мы также обязаны донести наше видение ситуации до остального мира. Мы должны снова и снова, не боясь обвинений в непримиримости, говорить о том, что борьба с нацизмом, поднявшим голову в Москве, не имеет альтернативы. Что любая примиренческая позиция в этом противостоянии есть, по сути, прямая поддержка Нацистского Государства - угрозы куда более серьезной, чем столь же человеконенавистническое, но куда более "раскрученное" Исламское Государство.
И еще - давайте всегда помнить о том, что те, кто в 1918-м году требовал переговоров с большевиками, надеясь на мир, в 1933-м заплатили за это тем, что ели своих детей.