Искусство легких касаний. Что соизмеряли Эрдоган и Путин на встрече в Сочи

Кроме замечательного эпизода со сравнением уровня антител, писать решительно не о чем. С антител и начнем

Кремлевское тело и эрдогановы антитела

Напомню, что в ходе встречи с Реджепом Эрдоганом в Сочи, прошедшей 29 сентября, Владимир Путин прервавший ради нее двухнедельную самоизоляцию, похвастался высоким уровнем иммунитета, сообщив, гостю, что его уровень антител "около 15 или 16". Но Эрдогана это не впечатлило. "Очень низкий", — ответил он. "Например, у меня уровень антител выше 1000".

Почувствовав неуступчивость турка, Путин поспешил слезть с неудобной темы. "Специалисты сказали мне, что у меня высокий уровень", — сказал он. "Я провел целый день с инфицированным человеком и не заболел". После этого, обменявшись мнениями о действенности вакцин, причем, Путин предложил Эрдогану пройти повторную вакцинацию с помощью Sputnik V, от чего тот вежливо отказался, стороны приступили к дальнейшему обсуждению. Чего? Да всего! Тут и Сирия, и курдская проблема, и сотрудничество в космосе, и покупка дополнительных С-400 и строительство для России лодок (возможно, подводных, но Эрдоган в комментариях к визиту оговорился, что по поводу подводности окончательных решений пока нет) и… словом, всего и не упомнишь. До чего договорились? Да до всего!

До чего же конкретно?

Тут наступает неловкая пауза. Ах, да – договорились встретиться еще раз. И, кстати, воспользовавшись случаем, раз уж речь зашла о вакцинах, можно вспомнить, что в августе министр здравоохранения Турции Фахреттин Коджа заявил, что его страна одобрила использование Sputnik V еще в апреле, но по факту использовала его очень мало, поскольку Россия не поставила достаточного количества доз "второго выстрела".

И это уже интересно. Выходит, Москва поставила вакцины для первой прививки, и, потирая руки, ждала, когда турки ими привьются, чтобы, придержав вторую партию, ласково задать им на ушко какой-нибудь интимный вопрос – "чей Крым", к примеру? А хитрые турки положили вакцины на хранение и стали ждать поставки второй партии, прививаясь, пока суд да дело, Pfizer и BioNTech. Ай да турки! Ай да молодцы! Но Путин-то какое … ла-ла-ла-ла, а? Впрочем, чего еще от него ждать? Никто и не ждет…

Вопрос о вирусах в турецко-российских отношениях вообще очень непрост и постоянно демонстрирует сложные взаимосвязи нашего мира. Так, стоило Эрдогану не встретиться с Байденом на прошлой неделе, в ходе визита в Нью-Йорк, куда он прибыл для участия в Генассамблее ООН, как число антител у Путина внезапно подскочило до уровня, достаточного, чтобы вывести его тело из самоизоляции. А стоило Эрдогану заявить, что Турция никогда не признает Крым российским, как Россельхознадзор немедленно обнаружил в турецких фруктах бурую монилиозную гниль, а в помидорах — вирус коричневой морщинистости.

 Все это похоже на танго, которое два лидера танцуют не столько ради удовольствия – какое уж тут удовольствие, танцевать с ботоксным ла-ла-ла-ла, щекоча его носом по плеши, сколько ради того, чтобы произвести впечатление на зрителей, но также и друг на друга. Нетрудно заметить, что ведет в этой паре именно Эрдоган. Инициативы всякий раз исходят от Турции, а путинское тело лишь следует за ними в политическом танце. Иными словами, активных антител у турецкого лидера действительно больше.

О целях, средствах и зомбификации

Эрдоган твердо знает, чего хочет — и в этом сила его позиции. Турция претендует сразу на несколько ролей первого, в крайнем случае – второго плана. На роль регионального лидера. На роль моста между умеренной частью мусульманского мира, желающей быть встроенной в современную систему глобальных технологий. На роль привилегированного, в части полномочий и свободы маневра, члена НАТО – а, возможно, и не члена, а лишь союзника, но, опять же, с большими привилегиями. В сумме Эрдоган видит Турцию возрождающейся державой, если не "великой", поскольку, время "великих держав" уходит, то, по крайней мере, с серьезной претензией на величие. С замахом, прямо скажем, на возрождение Блистательной Порты, но на новой основе, где прямое завоевание сменяет влияние и сотрудничество, а относительно скромные экономические и технические возможности компенсирует набор уникальных качеств, таких, к примеру, как сочетание в одном проекте мусульманской, технологически развитой и умеренно светской страны, а также высокая активность и гибкость внешней политики.

По другую сторону переговорного стола сидит Путин – усталый лидер тяжелобольной страны-бензоколонки, неуклонно приходящей во все больший упадок. Да, Путин еще пытается интриговать, хитрить, давить на соседей. Но он ничего не может сделать с бурой гнилью и коричневой морщинистостью, пожирающей Россию изнутри.

Россия вовсе не окружена внешними врагами — она тяжело больна внутренне. Больна коррупцией, моральной деградацией, социальной атомизацией и набирающим силу нацизмом. При этом российская болезнь крайне заразна, особенно для стран, ослабленных пребыванием в СССР, в Соцлагере или просто внутренними неурядицами. Именно поэтому с Россией можно взаимодействовать, только соблюдая безопасную дистанцию. Этот вполне утилитарный санитарный кордон и называют в Москве "русофобией".

Эрдоган понимает опасность, исходящую от России, притом, куда лучше, чем западноевропейские лидеры, не говоря уже о лидерах стран бывшего СЭВ и СССР. Сотрудничество в экономике, в военной сфере, и договоренности о разделе сфер влияния? Сколько угодно, если это хоть сколь-нибудь выгодно Эрдогану. Но никакой долговременной зависимости, ничего такого, чего нельзя было бы безопасно разорвать в любой момент, и что стеснило бы свободу турецкого маневра. Кроме того, ментальное, информационное, культурное, ценностное пространство необходимо охранять от всякого российского проникновения, поскольку через него Россия и распространяет по миру свою заразную болезнь.

Необходимость соблюдения этих простых, но эффективных правил подтверждена множеством примеров. Страны, которые их нарушают, неизменно демонстрируют сходные с Россией симптомы распада, большей или меньшей тяжести. Страны, нарушающие их постоянно и злостно, попадают в тот конец истории им. Владимира Иосифовича Москвоямы, что и Россия, и тоже становятся заразны для относительно здоровых стран.

Но совсем избежать контактов с Россией Эрдоган тоже не может. Цели, поставленные им, труднодостижимы. Притом, не потому, что требуют от Турции какого-то сверхчеловеческого прыжка вверх – нет, в плане развития в них все лежит в рамках возможного. Проблема в другом – в том, что ни одна из стран многоугольника, в котором Турция совершает свои маневры, не заинтересована в ее усилении. И Эрдоган пошел по единственно возможному пути, ставя всех своих визави перед выбором: если вы не хотите, чтобы Турция усиливалась как ваш партнер, она будет усиливаться в союзе с вашими противниками. Но, в любом случае, Турция будет усиливаться — и помешать этому вы не сможете.

Именно к этому — отчасти, давлению, отчасти, шантажу, отчасти осторожному маневрированию и сводится сегодня турецкая политика по всем направлениям.

Можно ли сказать, что Эрдогану сопутствует успех? Скорее да, чем нет, но резкие прорывы вверх здесь едва ли возможны. Избранный им курс – забег на длинную дистанцию. Некоторый рост турецкого влияния, несомненно, налицо, но все пока очень зыбко, неоднозначно и все достигнутые позиции очень уязвимы.

Танго втроем

Что же все-таки происходит между Турцией и Россией, и как это отражается на Украине?

Осторожное взаимное маневрирование, — вот что происходило в Сочи. Каждая из сторон пыталась и будет пытаться получить максимум выгод, причем, не только от сотрудничества как такового, но и от создания у третьих сторон, в лице США и европейских стран, опасений по поводу перспектив слишком близкого турецко-российского сближения. Иными словами, это очень многоплановая игра на публику в сочетании с подковерным торгом — за влияние в Сирии, на Черном море, на Кавказе и в Закавказье, за доступ к технологиям, к энергоносителям, к другому сырью и за контроль над российским газом в "Турецком потоке". И, надо признать, Турция пока маневрирует более успешно. В том числе, и потому, что Путин, загнанный, среди прочего, в технологический пат, нуждается в российско-турецком сотрудничестве заметно сильнее, чем Эрдоган.

Как это преломляется в украино-турецких отношениях? Во многом наше положение напоминает российское. Украина сильно – очень сильно! – заражена "российской болезнью", со всеми вытекающими последствиями, о которых говорилось выше, и в этом ее большой минус. Плюс состоит в том, что Турции Украина пока интересна — но лишь как одно из направлений в очень сложной игре, которую ведет Анкара, так что плюс получается зыбкий, и сравнительно небольшой. Анкара думает прежде всего о своих интересах, и никому не делает подарков. К примеру, сборка в Украине "Байрактаров" с использованием украинских двигателей, а возможно, и других комплектующих, очень выгодна нам. Но она может стать и страховым полисом для турецкой стороны, если в случае очередного обострения в Карабахе и вмешательства в него Турции – а это возможно, часть поставщиков комплектующих выкатит Анкаре эмбарго. Тогда украинская сборочная линия из второстепенной превратится в основную.

Турция строит для украинских ВМС корветы и выступает против оккупации Крыма, но она же готова строить "лодки" для России и покупать у нее С-400, демонстрируя отсутствие страха перед перспективой еще больше рассориться с США (предыдущая ссора из-за покупки первого дивизиона этих комплексов так и не завершилась: доступ к покупке истребителей F-35 Анкаре по-прежнему закрыт). Но эта демонстрация, в свою очередь, имеет целью не разойтись с США, а наладить с ними отношения на новой основе, где роль и вес Турции оказались бы большими, чем раньше. Словом, турецко-российские отношения похожи на маятник в сложном поле сил, со сложной, но, в целом, предсказуемой амплитудой.

Что же до Украины, то нам очень нужно сотрудничество с Турцией. Прежде всего, как альтернатива сотрудничеству с Россией по многим направлениям, которое противоречит сохранению нашей независимости. Однако, с учетом прагматичной многовекторности турецкой политики, а также наших внутренних проблем, вызванных российским заражением, такой союз, как и 600 лет, назад оказывается очень хрупким. В любой момент в нем можно ожидать охлаждения, вплоть до полной заморозки. Хотя, такие охлаждения, скорее всего, будут краткосрочными ввиду наших общих с Турцией проблем противодействия аппетитам Москвы.