Исчадие ада в Париже. Почему акционист Павленский не может жить без Путина
Художник-акционист Павел Павленский и его гражданская жена Оксана Шалыгина в мае этого года получили политическое убежище во Франции. Быстро освоившись на новом месте, Павленский вернулся к творчеству и уже 16 октября поджег фасад здания Банка Франции на площади Бастилии в Париже. Комментируя свою акцию, он заявил: "Банк Франции занял место Бастилии, как банкиры заняли место монархов. Великая французская революция превратила Францию в символ свободы. Благодаря чему в 1917 году Россия тоже устремилась к свободе. Но спустя 100 лет тирания вновь стала править. Возрождение революционной Франции положит начало всемирному пожару революций. В этом огне Россия начнет свое освобождение".
Французские власти арестовали Павленского и Шалыгину, которую сочли соучастницей, за "разрушение чужого имущества опасным для людей способом". Павленского освидетельствовали в психиатрическом стационаре и сочли здоровым. Душевное здоровье Шалыгиной сомнений не вызвало.
Сейчас Павленский и Шалыгина ждут суда в СИЗО. Павленский, как сообщила его адвокат, уже объявил голодовку, возмущенный тем, что не получил возможности выступить перед судьей, избиравшим меру пресечения. Хотя за поджог ему грозит до 10 лет, приговор, скорее всего, будет символическим. Но политического убежища и Павленского, и Шалыгину, очевидно, лишат и вышлют из Франции. А выслать их можно только в Россию.
Реакция зрителей
Злоключения Павленского — издержки профессии, и потому большого значения не имеют. Важна реакция общества на его акцию. И с вот этим беда. Чтобы понять масштабы провала, сделаем небольшое отступление.
Все, что называют современным искусством, и в первую очередь акционизм, необязательно должно нравиться. Художник — а Павленский действительно художник, потому что своими акциями он создает смыслы, обсуждаемые в обществе, — не стремится вызвать положительные эмоции. Да, взрыв эмоций ему нужен, но необязательно положительных. Куда чаще акционисты стремятся вызвать негативные эмоции и направить их на явление, которое они подвергают критике.
Павленскому в России это удавалось. Его акции (подробно о них ниже) и его самого воспринимали по-разному, но каждая из них вызывала в обществе взрыв эмоций, направленный именно на то, к чему эта акция была привязана. По большому счету направленный на Россию и ее общественное устройство. То есть Павленского в России на эмоциональном уровне воспринимали. Возник даже 16-летний (сейчас, конечно, уже постарше) юноша Глеб Астафьев из Кургана, который зашил себе рот, подражая Павленскому, и пикетировал в его поддержку, когда того посадили за поджог двери ФСБ. Мама юноши, не зная что делать с художником в быту — это, кстати, общая проблема, — сдала его в психоневрологический диспансер, откуда тот вышел уже героем и борцом с системой. Маму понять можно. Как писал Курт Воннегут, "если вы хотите по-настоящему огорчить родителей, а к гомосексуализму душа не лежит — займитесь искусством".
Сам Астафьев на матерого акциониста пока не тянет, но старается, ищет себя, его уже задерживали около года назад, в ноябре, в центре Челябинска, где он возлег голым на гвозди и битое стекло. В общем, многообещающий юноша, с хорошими шансами занять со временем нишу Павленского в российском искусстве. Если, конечно, мэтр не вернется и не воцарится в ней сам. Но это детали, главное, что ниша-то есть! Что акции Павленского цепляют народ настолько, что у него даже объявился подражатель, и подражателя тоже стали пиарить в СМИ!
А вот с поджогом Банка Франции никакой реакции. Точнее, реакции есть, но их только две и обе абсолютно неэмоциональные: "ему дали убежище, жизнь удалась, какого рожна еще надо?" и "вы его защищали, убежище дали, теперь посмотрим, что будете делать". Тема войны с банкирами и новой Мировой революции не нашла отклика в общественном сознании ни во Франции, ни в России. Это по-настоящему крупный провал Павленского, который по самой сути акционизма несется, как серфер, на волне зрительских эмоций. Один-два провала — и карьере конец. В лучшем случае придется все начать сначала.
А он точно художник? Может, просто псих?
Павленского несколько раз подвергали психиатрической экспертизе, притом в ситуациях, когда признание его душевнобольным, пусть даже и оспоренное в дальнейшем, закрыло бы массу проблем и для государства, где он проводил свои акции, будь то Россия или Франция, и для него самого — на бытовом уровне. Если же он психически здоров, то, несомненно, обладает сильной волей и мотивацией. Прибить себя гвоздем за мошонку к брусчатке на людной площади, полежать голым в коконе из колючей проволоки, отрезать мочку уха или даже банально зашить рот чуть сложнее, чем может показаться. Кто не верит, может попробовать сам и рассказать потом, как оно.
Итак, путь акциониста — сознательный выбор Павленского, опирающийся на определенную систему взглядов. Он и не скрывал ее никогда, как не скрывал и своих планов во Франции. Если внимательно и непредвзято прочесть его майское интервью, данное Дмитрию Волчеку, и апрельское 2016 г. интервью Шалыгиной, данное тому же Волчеку, вместе с эссе Павленского о героизме художника, то в них все разжевано так, что яснее просто некуда. Павленский логичен и последователен в своей позиции. Его твердость вызывает уважение. Иной вопрос, что поверить в такой выбор трудно. И даже совсем не рядовой комментатор Аркадий Бабченко написал, что Павленский мог бы "элементарно начать работать и зарабатывать, строя свою разрушенную тоталитаризмом жизнь заново, и просто банально свободно жить, вырвавшись из ада". Да не мог бы он, в том-то все и дело! И поняв, почему это так, мы поймем и искусство Павленского.
Павел Павленский, 1984 г.р. Творческий бэкграунд
Учился в Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии им. Штиглица по классу монументальной живописи. Не окончил, но технически рисовать, вероятно, умеет, просто не хочет. На четвертом курсе дополнительно поступил на образовательную программу фонда "Про Арте", и все завертелось...
Осенью 2012 г. совместно с Оксаной Шалыгиной основал онлайн-журнал "Политическая пропаганда". Вышли три номера, последний — в апреле 2015. О качестве текстов и смыслов в них желающие могут судить сами. В библиотеке журнала — Антонио Грамши, Мишель Фуко, Ги Дебор, два раза Лев Толстой и Андреа Дворкин. Примерно на таких же идейных коктейлях, с поправкой на имевшийся тогда набор западных авторов, поскольку Толстой у них уже был, свежий, прямо с грядки, и выросло русское народничество XIX в., породившее затем ленинский большевизм. Запомним это обстоятельство.
Еще до "Политпропаганды" Павленский провел первую акцию "Шов" в поддержку участниц панк-группы Pussy Riot. Зашив себе рот суровой ниткой, он стоял в одиночном пикете у Казанского собора в Петербурге с плакатом "Акция Pussy Riot была переигрыванием знаменитой акции Иисуса Христа". Текст, надо сказать, сыроват — не цепляет. Интересно, что Pussy Riot — в чистом виде акционистки, то есть и Павленский, и его эпигон Астафьев, начинали с поддержки коллег по цеху, и даже сходным способом. Поистине, российский акционизм ходит по замкнутому кругу, как, впрочем, и остальная Россия. Художника сдали психиатру, который признал его вменяемым и отпустил.
Пиар удался. В январе 2013 г. Reuters опубликовало подборку фото 2012 г., затрагивающих самые значимые мировые события. В нее вошел снимок с Павленского с зашитым ртом. Астафьеву повезло меньше — его зашивание не получило такой известности.
3 мая 2013 г. Павленский провел акцию "Туша": ассистенты принесли его, замотанного голым в многослойный кокон из колючей проволоки ко входу в здание Заксобрания Петербурга. Полицейские вырезали Павленского из проволоки и после непродолжительного разбирательства отпустили. В плане пиара тоже был достигнут полный успех. Метафора акции всем была понятна.
10 ноября 2013 г., уже в Москве, на Красной площади голый Павленский прибил себя за мошонку к каменной брусчатке. Полиция завела дело о хулиганстве и возбуждении ненависти к непонятно какой социальной группе. Акция, тут я процитирую Википедию, "вызвала значительный общественный резонанс и активное обсуждение в профессиональной среде". Уголовное дело заглохло.
23 февраля 2014 г. в Петербурге прошла групповая акция "Свобода" в поддержку киевского Майдана. Участники акции били палками по металлическим листам около баррикады из горящих покрышек, создавая характерное для киевского Майдана звучание. Пожарные прибыли через 20 минут. Против нескольких участников, включая Павленского, составили протоколы об административном нарушении. Впоследствии Следственный комитет попытался слепить дело о вандализме, но оно развалилось. Пиар вышел средненький. Одетая группа не впечатлила зрителей. Майдан и сам по себе был мощной акцией, на фоне которой питерская "Свобода" смотрелась бледно. Наконец, украинские события с самого начала выпадали из российского восприятия реальности. Именно Майдан провел ментальную границу между Украиной и Россией, хотя это уже другая тема. В дальнейшем Павленский действовал только в одиночку.
19 октября 2014 г. Павленский, сидя голым на заборе Института психиатрии им. Сербского, отрезал себе ножом мочку правого уха. Полиция сняла его с забора и отправила на перевязку в Боткинскую больницу. Акция была задумана как протест против использования психиатрии в политических целях. Павленского освидетельствовали и снова признали вменяемым.
И наконец, 9 ноября 2015 г. Павленский подошел к первому подъезду здания ФСБ на Лубянке и поджег входную дверь, после чего встал перед ней с канистрой в руках в ожидании ареста. Фото получились потрясающими. Горящая дверь смотрелась как вход в российский филиал ада, чем она, собственно, и была. Игнорировать психически здорового человека, который несколько лет, снова и снова, выставляет власть в идиотском свете, было уже невозможно. Жаль было и двери — таких добротных, из натурального дерева уже не делают, к тому же она была ценна исторически как память о 30-х годах прошлого века, когда в нынешнем здании ФСБ "содержались выдающиеся общественные деятели и деятели науки", — так это сформулировали истцы. Наконец, эфэсбэшников, вероятно, просто пробрала жуть: этот тип явно мог сжечь и их, получи он такой шанс.
Акция вышла самой громкой из всех. Она была воспета в бесчисленных статьях и двух документальных фильмах: " Павленский. Голая жизнь" и "Павленский. Человек и власть".
Фото с Павленским на фоне горящей двери разошлось по всему миру. Ему, правда, пришлось просидеть в СИЗО аж до июня 2016 г., но сидение и заседания суда стали продолжением акции. Павленский и Шалыгина издевались над властями всевозможными способами при полном одобрении и поддержке зарубежных СМИ. Впрочем, и в России нашлось немало людей, которым акция понравилась. Суд выписал Павленскому штраф на полмиллиона рублей, примерно такая же сумма была выставлена как возмещение ущерба. Павленский заявил, что штраф платить не будет, и отбыл во Францию. Остальное вы знаете.
Искусство вчерашнего
Нам осталось сложить кусочки пазла. Сложив их, мы увидим вечное российское хождение по кругу и попытки опереться на скверно понятые западные образцы.
Венский акционизм 60-х был преломлением хиппи, уставших от множества запретов и правил, но не стремившихся разрушить весь мир. И он прославился, возникнув в нужное время и в нужном месте. Черный квадрат Малевича был насмешкой над всеми паразитами от искусства — поговаривают, что увидев его, Пикассо охладел к кубизму. Малевич стал знаменитым, потому что нарисовал его в правильном месте и в правильный момент.
И когда Павленский троллит Россию, выставляя напоказ ее бессилие и уродство, он тоже к месту и ко времени. Потому что Россия — это уже не страна, а пандемия, "границы которой нигде не кончаются". Такие акции Павленского вызывали полное понимание. А призыв к мировой революции, которая, как в XVIII в., должна, стартовав во Франции, охватить весь мир, публика не приняла. Потому что было уже — и хватит.
Идею, вброшенную в оборот Марксом, подхватили и довели до полной чудовищности в России. Я ведь недаром сравнил идеологическое меню "политпропаганды" с русским народничеством. Если копнуть глубоко, можно показать, что все "прогрессивное российское мышление" за полтора века не изменилось ни на гран. Это либо разводка лохов, либо пылкое желание разрушить все, до основания, где "затем" плавно перетекает в "там видно будет". Кстати, "разрушение до основания " — целиком заслуга русских переводчиков "Интернационала". А "век революций", выйдя за пределы Западной Европы, обернулся веком индустриальных эволюций и контриндустриальных революций, отбрасывающих страны, ставшие их жертвами, назад, в средневековье. Яркий пример такой деградации дает Россия, где после столетия социальных экспериментов и вправду возможна только зачистка территории "до основания" и безо всякого "затем", по крайней мере такого, к которому Россия имела бы хоть малейшее отношение. Этого Павленский не уловил, отчего и провалился в Париже.
Возможно, это и к лучшему. Возвращенный в Россию, Павленский сможет реализоваться в творчестве и достичь новых вершин. Скажу больше: это его единственный шанс. Павленский не может "свободно жить, вырвавшись из ада", потому что он сам органичная часть этого ада. Он акционист в чистом виде, не художник, для которого акции лишь приправа к основному творчеству, как Комар и Меламид или Ложкин, а чистый разрушитель и критик. Ничего более. Вне России для него нет питательной среды, точнее, она есть, но совсем уж узкая и маргинальная, горстка доиндустриальных палеолеваков. Постиндустриальные левые, даже самые радикальные, мыслят в совершенно иных категориях.
Но не только Россия рождает павленских. Павленские, в свою очередь, неизбежно воспроизводят Россию, с ее уравниловкой и бессмысленным, но беспощадным бунтом. И если Россия в очередной раз сделает оверкиль и не развалится в куски, павленские, оказавшись у власти, воспроизведут то же, против чего они так яростно выступали, поскольку ничего другого они создать не в состоянии: "джинн может либо строить дворцы, либо разрушать их". Эта трансформация станет лишь вопросом времени, весьма небольшого с исторической точки зрения, в пределах 20 лет. Можно даже сказать, что Россия будет существовать до тех пор, пока будет жив последний павленский. А в Париже — там своя жизнь, и не нужно подтягивать ее к российской.