Иран становится самой перспективной площадкой для спекулянтов

Начало международной эмансипации Ирана, которое все еще может быть заблокировано или сорвано, как правило, вызывает бурные дискуссии о последствиях его возвращения на рынки энергоносителей. Между тем игнорируется то обстоятельство, что Иран сможет резко обрушить рынок нефти лишь один раз, выплеснув на него содержимое своих танкеров. А вот на полноценное восстановление добычи понадобятся годы и западные технологии, а соответственно, инвестиции. Любопытно, что первыми на вновь открывающийся рынок успели попасть французы из компании Total, параллельно сворачивающие свое присутствие в России. Министр нефти Ирана Бижан Зангене после встречи с министром иностранных дел Франции Лораном Фабиусом заявил, что в сотрудничестве с Total в области разработки иранских нефтяных месторождений начинается новый этап. Зангене напомнил, что Total на протяжении более двух десятков лет участвовала в нефтяных проектах Ирана. С учетом пожеланий французов ей предоставляется новая возможность принять участие в разработке иранских месторождений.

При этом проблема технологий, несмотря на французское участие, продолжает стоять остро, поскольку французское оборудование уступает американским аналогам. Вообще, по иронии судьбы, крупнейшим производителем бурового оборудования, которое понадобится Ирану (и без которого окончательно встала бы российская добыча - так что экзотических инструментов сдерживания у Вашингтона все еще более чем достаточно), является американская "Халлибертон". Получится, что аятоллам придется найти подход к Дику Чейни, товарищу и партнеру покойного диктатора Хусейна в годы ирано-иракской войны. Тем не менее Иран определился с почти полусотней нефтегазовых проектов общей стоимостью $185 млрд. А соглашения по ним правительство рассчитывает подписать до конца 2020 г.

Иран, располагающий крупнейшими в мире запасами газа, намерен до 2017 г. увеличить ежедневную добычу с нынешних 700 млн до 1,1 млрд куб. м. Впрочем, судьба цены на газ в любом случае незавидна - американцы вполне серьезно принялись за проектирование терминала у хорватских берегов, а вот иранским газом уже 13 лет интересуется Китай. Настолько, что строит трубопровод в Пакистан. Этот проект называется "Мир", его предполагаемая протяженность - 700 км, а цель состоит в разрешении энергетических проблем Пакистана за счет китайских средств и иранских ресурсов. Бюджет "Мира" - от $1,5 млрд до $1,8 млрд, причем 85% этих денег предоставил Китай в виде кредита.

Этого должно хватить на прокладку газопровода от порта Гвадар на западе Пакистана до города Навабшах в провинции Синд на юге страны, где произойдет подключение к существующей газораспределительной сети. Любопытно, что стоимость может возрасти до $2 млрд, если включить в проект строительство терминала по сжижению газа в Гвадаре. Дело в том, что пакистанский Гвадар не только находится на берегу Индийского океана, но и сам оригинальный проект газопровода включал ветку в сторону Индии. Как получится в дальнейшем - неясно. Однако именно вопросу возвращения Ирана в газовые расклады Азии была посвящена, в частности, весенняя встреча китайского и индийского лидеров. Потому что освобождение Ирана от западных санкций может означать и подключение Индии, вышедшей из проекта пять лет назад, а также облегчить участь Пакистана, страдающего от веерных отключений электричества.

Однако Иран - это не только добыча, транспорт энергоносителей и трубопроводы, как действующие, так и потенциальные. После фактического заключения ядерной сделки иранские функционеры, не разглашая подробностей, заявили, что одобрен некий внешний инвестиционный пакет в $ 2 млрд. По мнению финансистов, Иран обладает уникальным сочетанием характеристик - хорошо образованное население, крупный средний класс и значительная промышленная база. В стране также присутствует фондовый рынок, на который многие годы не обращали внимания. Его последний заметный взлет связан с избранием президентом условного либерала Хасана Роухани, с которым изначально связывались надежды на выход страны из изоляции. Между тем Тегеранской фондовой бирже, основанной в 1968 г., несмотря на перипетии исламской революции, иракской войны и эпохи санкций, удалось сохранить и правовую структуру, ориентированную на привлечение западных инвесторов, и относительно жесткие требования к корпоративной отчетности.

Кстати, еще при президенте Ахмадинеджаде, а именно 10 лет назад, Иран начал программу приватизации. Акции компаний, принадлежавших правительству, перешли в руки иранских пенсионных фондов. Их тоже контролируют госструктуры, поэтому значительная часть рынка находится под контролем государства. Но, как утверждают представители иранских финансовых компаний, мотивация этих фондов - прибыль, в ближайшие годы они могут продать акции, котировки которых не показывают хорошего роста. Правда, нельзя не задуматься о перспективах быстрого образования спекулятивных пузырей в обстоятельствах скоростного притока рискованного западного капитала.

Следует отметить, что, несмотря на чувствительную изоляцию, экономика Ирана достаточно быстро развивалась в последние 20 лет и замедлилась именно в 2012-2014 гг., обрушившись в гиперинфляцию, а также массовую безработицу, в особенности среди молодежи. В разной степени интенсивности санкции против Ирана - иногда, как при Клинтоне, они смягчались, но чаще усиливались - были важным фактором жизнедеятельности государства еще с 1979 г. Фактически вся история Исламской Республики Иран - это история существования и выживания в режиме внешних ограничений. Так или иначе, еще в 2013 г. экономика страны занимала 27-е место в мире по номинальному ВВП и 18-е по паритету покупательной способности.
Примечательно, что деловые издания Ирана всячески подчеркивают оживление, охватившее отрасли и сектора хозяйственной системы после зеленого сигнала на семафоре тяжелых переговоров группы шести. Причем, даже оставив за скобками факт наличия в стране некой динамичной системы продвижения деловых связей, нельзя не удивиться хватке иранских предпринимательских структур. Похоже, на деловую сферу специфический политический дизайн Ирана не оказывает определяющего влияния.

Также после завершения переговоров в Тегеране обсуждают резкое улучшение перспектив свободной экономической зоны "Серахс" - состоялись переговоры с промышленными инвесторами из России, Молдовы, Китая и Турции. В свою очередь, зона "Серахс" привлекательна для инвесторов, которые ориентируются в своей коммерческой деятельности на рынки стран Центральной Азии. На данный момент общий объем инвестиций в местные проекты достигает $97 млн и насчитывает 10 промышленных предприятий. В то же время автопромышленная группа "Иран ходроу" объявила, что в ближайшее время на рынок поступит пикап на базе легкового автомобиля "Рено Тондар 90" (это иранский аналог "Рено Логан"). Иными словами, отчасти архаичная, но имеющая запас устойчивости экономика Ирана готова к слиянию с конкурентным глобальным рынком. Однако Иран, несмотря на инвестиционный голод, очевидно, будет осторожен в этом отношении.

Еще одним конкурентным преимуществом Ирана является его политическая система - так или иначе, именно ее Тегеран будет продвигать в "своих" частях Ирака и Йемена. Раздел и взаимодействие светской и духовной ветвей власти - не такой уж плохой выбор в условиях взаимного уничтожения военных автократий и низовых теократий в регионе. В любом случае, памятуя о новой схватке Турции с курдами, именно Иран под легким патронатом Запада представляет собой оазис относительной стабильности. А стабильность сегодня является наиболее дорогим ресурсом на Большом Ближнем Востоке.

Опубликовано в ежемесячнике "Власть денег" за сентябрь 2015 г. (№9/434)