Глобальная Британия началась с Японии. Что задумали Лондон и Токио

Несмотря на озвученные шотландским правительством планы добиваться нового референдума о выходе из состава Соединенного Королевства, внешняя политика Лондона постепенно выходит из шторма Брекзита и коронавируса.

Британское изящество

Борис Джонсон опирается на уверенное парламентское большинство, кабинет спорит с парламентариями разве что по поводу уровня карантина, а оппозиция во главе с Киром Стармером пока неспособна предложить альтернативу нынешнему политическому курсу. По иронии судьбы, потери от эпидемии, в которой британское правительство явно не виновато, перекрыли потери от Брекзита, с которым оно ассоциируется.

В то же время повальная среди развитых и не очень стран "эпидемия" так называемого количественного смягчения, ранее просто называвшегося девальвацией, позволяет эмитентам резервных валют, таких как фунт стерлингов, не стеснять себя бюджетным дефицитом. Разумеется, вопреки заклинаниям экономистов-социалистов, такая политика разгоняет инфляцию (и экспортирует ее в страны с зависимыми валютами), но эта безответственность сочтена сегодня меньшим злом, чем глобальный паралич системы хозяйствования. Похоже, миру вновь приходится переживать эпоху, наступившую после распада колониальных империй (и, в конце концов, отказа от привязки доллара США к золотому стандарту при Ричарде Никсоне), а затем возвращаться к монетаризму.

Но это будет уже при совершенно другом поколении политиков, а сегодня первый мир и Китай "выкатили все винные бочки", притом что в создавшемся вакууме власти лишь в Пекине, Москве и Лондоне думают об империях (толерантно говоря – "объединениях") нового типа на развалинах старых союзов. Вашингтон и Париж пока что, по-видимому, взяли тайм-аут на разрешение своих внутренних противоречий и анализ причин возникновения тупиков в своих подходах к осуществлению эффективной глобальной политики.

Москва подбирает по всему миру несостоявшиеся государства или их части, выполняя своеобразную роль мусорщика. Она не может предложить своим клиентам ничего, кроме защиты с помощью боевиков, старых вооружений и ограниченной легализации через свое место в Совбезе ООН. В обмен россияне получают доступ к ресурсам, неплохой пиар, расчесывание ресентимента и усиление наросшего вокруг Путина позднесредневекового института откупщиков. Каким бы противоречивым этот процесс ни выглядел извне, он выполняет свою функцию в глазах Кремля, чья геронтократия осознает хлипкость собственной власти на территории РФ, представляющей собой наполовину затонувший "Титаник" нищеты, этнических и порубежных конфликтов.

Пекин, в свою очередь, реализует недешевую и небезопасную, но вполне осмысленную и, возможно, единственно возможную для себя стратегию – строительства логистической сверхдержавы. В ее инфраструктуру инвестируется весь накопленный за десятилетия сверхбыстрого роста излишек, в ней планируется растворить и внутреннее социальное напряжение. И все чаще Китай наталкивается на интересы других стран, как национальные, так и коллективные. Зачастую – ценностные и притом долгоиграющие.

Что касается Лондона с его Global Britain, к которой сегодня идет, похоже, очередное возвращение, то этот проект выглядит более изящным. Не будем забывать, что со времен Второй мировой войны британская внешняя политика, по сути, состояла из трех сегментов: роспуск собственной империи, роль моста между США и Западной Европой, интеграция в Западную Европу с целью выживания и модернизации собственной экономики, а также нейтрализации Парижа и Берлина.

Демонстрация амбиций

На данный момент первый сегмент давно закрыт, Британское Содружество, при всем своем символизме и взаимной полезности вовсе не управляется из Лондона. Второй сегмент теперь сужен до взаимодействия по линии НАТО. Третий – утратил значение. Отсюда и перестройка всей британской внешней политики как таковой. Вышедшая из состава ЕС Великобритания намеревается выстроить новые связи и увеличить свое присутствие во всем мире, не ограничиваясь Западом, поставив целью до конца 2022 г. охватить заключенными соглашениями о свободной торговле страны и территории, на которые приходится до 80% общемирового объема внешней торговли.

Необходимо осознавать, что с Америкой Великобританию связывает как обновленная Атлантическая декларация, особая "уния" стратегического партнерства, так и НАТО – но не торговое соглашение внутри или вовне рамок ВТО. При Трампе такой проект так и не взлетел, а при Байдене это будет долгим процессом, и сегодня в приоритетах не находится. О наднациональных органах – НАТО таким считать трудно – сегодня и речи нет.

Вообще, после выхода из ЕС едва ли не первым крупным договором, подписанным Великобританией, стало соглашение с Украиной. Формально нашим странам надо было подписывать заново "свой сегмент" Расширенного и углубленного соглашения о свободной торговле, но британцы неожиданно пошли куда дальше. Это и сотрудничество в сфере безопасности, важные оборонные проекты, цифровая отрасль, помощь и кредитные линии (похожие соглашения в нашем широко понимаемом регионе Великобритания поддерживает с Турцией, Польшей, Румынией и Грузией).

Похоже, так и отрабатывалась "заготовка" для последующих подобных документов – и примечательно, куда именно двинулась с ними Великобритания. Потому как, разумеется, не Украиной единой и не спасением союза с Шотландией путем открытия нашего рынка для виски.

Для современной Великобритании – после ЕС, с которым удалось разойтись, по большей части, нулевыми ставками – и США, с которыми пока все туманно, важнейшим регионом мира является Азиатско-Тихоокеанский (АТР). За последние годы крайне болезненной для Лондона выглядит окончательная утрата Гонконга – более того, Китай теперь использует Гонконг как базу для проникновения в Великобританию собственных агентов путем использования программы репатриации.

Похоже, на Альбионе немного отстали от жизни – такие гуманитарные программы были развернуты когда-то в вегетарианские времена после присоединения района к Китаю под лозунгом "одна страна – две экономики". Но времена подобной наивности давно в прошлом – усиление активности британского флота у китайских берегов (равно как и украинских, заметим) говорит само за себя.

Однако демонстрации готовности к дальнейшей конфронтации – при сохранении возможностей диалога – сегодня явно недостаточно. Поэтому в плоскости прорыва "Глобальной Британии" на широкий оперативный простор и экономических компенсаций на этом направлении в текущем и прошлом году был достигнут немалый прогресс.

Еще 1 февраля Борис Джонсон сопроводил официальную подачу заявки на вступление в Транстихоокеанское партнерство (ТТП) таким лозунгом: "Демонстрация амбиций под флагом свободной торговли". Вероятно, это и станет лейтмотивом внешнеполитической программы Лондона, как минимум в Азии – в Европе, как уже было показано выше, военно-политической целью Великобритании является противостояние России. Азиатское измерение, между тем служит другим целям: очевидно, что провоцировать горячую войну с Китаем британцы не намерены, хотя некоторая вероятность самопроизвольного возникновения конфликта Китая с западными союзниками и блоком QUAD (Четырехсторонний диалог по безопасности — США, Япония, Австралия, Индия, который вновь собирается на встречу этой осенью) все же существует.

В настоящее время на страны ТТП приходится не более 8% от общего объема британского экспорта, однако население 11 стран — участниц ТТП составляет около 500 млн человек (то есть демографически – аналог ЕС, но без явных наднациональных органов), а их совокупный ВВП составляет 13% от общемирового и продолжает быстро расти. По словам Бориса Джонсона, он хотел бы сделать блок детонатором для "высвобождения британского потенциала". Ведь со всей очевидностью, Германия этого британцам сделать в отплывшем на восток ЕС больше не даст. ТТП также важно в том смысле, что ВТО сегодня откровенно парализована и строительство новых правил развитой международной торговли происходит на других, как региональных, так и отраслевых площадках.

Союз монархий

После выхода из ЕС, начав с Японии, Великобритания заключила соглашения о свободной торговле с целым рядом стран — участниц ТТП: Канадой, Мексикой, Вьетнамом и другими. Но то, что первой стала Япония, имело очень большой смысл. На такие переговоры обычно уходит несколько лет. Между тем Япония и Великобритания, приступив к переговорам в июне 2020 г., подписали соглашение всего через четыре месяца. Отчасти такой темп объясняется тем, что у Японии и Великобритании имелись схожие соображения в том, что касается отношений с Европейским Союзом. Поскольку с Брекзитом Великобритания переставала быть частью ЕС, у Японии после января 2021 г. исчезала возможность беспошлинного экспорта в Великобританию японских автомобилей, который осуществлялся на основании соглашения между Японией и ЕС.

Заключение соглашения, освобождающего японские автомобили на британском рынке от таможенных пошлин, вело к падению относительной конкурентоспособности автомобилей из ЕС, облагаемых 10-процентной импортной пошлиной, и это позволяет оказать давление на ЕС в вопросе заключения соглашения европейцев с Японией. Поэтому британское правительство выработало сценарий, предусматривавший сначала заключение договора c Японией, а затем вхождение в состав ТТП при ее посредничестве. Япония как председательствующая страна, с которой у Великобритании заключено партнерское соглашение, разделяя общую ценность – приоритетное значение свободной торговли, оказывает Великобритании всемерную помощь для скорейшего присоединения. Так сказать, возвращение к истокам, если вспомнить историю открытия Японии для мира.

При этом уровень либерализации правил инвестирования и отказа от таможенных пошлин в ТТП гораздо выше, чем у соглашения Всеобъемлющего регионального экономического партнерства Восточной Азии (ВРЭП), которое, перехватив первенство в АТР у США, в числе прочих подписал Китай. Иными словами, это противостояние модели "Общего рынка" некоему подобию ЕврАзЭС в Азии, поскольку Китай не склонен соблюдать правила ВТО. Заинтересованность в ТТП проявляют также Южная Корея, Таиланд и Тайвань. Если эти правила будет поддерживать присоединившаяся к ТТП Великобритания, жестко подходящая к выработке правил свободной торговли, то она сможет требовать такого же поведения от Китая и других стран, желающих войти в состав партнерства. И в этом смысле важным становится аспект безопасности.

Пусть сама Великобритания и не соприкасается с Тихим океаном, у нее имеются заморские территории – в Тихом океане это острова Питкэрн, а в Индийском – остров Диего-Гарсия, который британцы сдают под военную базу Соединенным Штатам. Помимо этого, ряд стран ТТП – та же Канада, к примеру – входят в Содружество наций. В 1971 г., одновременно с уходом Великобритании из зоны "восточнее Суэца", с целью гарантировать обеспечение безопасности входящим в Содружество Сингапуру и Малайзии, с ними, а также Австралией и Новой Зеландией был заключен военный союз – Соглашение пяти государств в области обороны (FPDA).

Сегодня все эти связи, основанные на тех или иных историко-политических "воспоминаниях", активно реанимируются как следствие усиления Китая и неясных перспектив американской внешней политики, которая заплутала между преодолением и продолжением трампизма (включая дистанции уступок Европе), а также внутренними вызовами в политической борьбе, носящими откровенно декадентский характер.

Между тем чем более быстрым будет темп интеграции между Великобританией, Японией и странами АТР, тем сложнее будет впоследствии не только Китаю (который уже пытается неформально работать со странами ТТП), но и США встраиваться в формирующийся блок. Как это ни парадоксально, когда обсуждают российский манифест Суркова об "одиночестве полукровки", не замечают и нарастающего "одиночества сверхдержав" – высокомерного Китая, которому некуда девать деньги, и США, предпочитающих копаться в своих ранах ХХ и ХХI столетий, под тамтамы внутренней деколонизации забывая, что прошлый век называли "американским". Украине, в свою очередь, придется искать свое место в уже обновляющихся раскладах, и британский маяк в этом отношении является, как минимум, достаточно удобным ориентиром.